Андрей Лавин - Игры героев
Я куковал здесь уже минут сорок. Даже воды не дали, сволочи.
У вошедшего на лацкане не было бирки с Ф.И.О. и званием, но я решил – полковник, не меньше. Отодвинув стул, он сел, положил планшетник, на глянцевом экране которого виднелось мое фото и текст. Повернулся к стене с зеркалом и кивнул.
Клац! – карабин раскрылся, и я смог поднять руки над столом.
– Буров Владислав Иванович… – начал он, переведя взгляд с меня на планшетник.
– Дайте попить, – перебил я.
Он прищурился. Я пояснил:
– Подняли в такую рань, позавтракать не дали…
Полковник отдернул рукав пиджака, посмотрел на часы и вскинул бровь.
– Половина первого. А за тобой пришли в одиннадцать двадцать.
– Так я лег в начале пятого.
– Угу, – кивнул он. – Резал Верховного Жреца в Февре.
Ну, ясно, чья то была карета. Кто бы сомневался…
– Меня зовут Степан Григорьевич, – представился он и коротко махнул рукой. Почти сразу дверь раскрылась, в комнату заглянула симпатичная девушка.
– Вера, принеси воды.
Под аккомпанемент моих гулких глотков Степан Григорьевич продолжал:
– Итак – Буров Владислав Иванович. В определенных кругах известен как Бур. Недоучившийся студент факультета вычислительной математики и кибернетики. Отец умер, мать уже восемь лет живет с новым мужем в Австралии. Связь с сыном не поддерживает.
Степан Григорьевич подался вперед, навалился локтями на стол и заговорил чуть громче:
– За последние пять лет вышеназванным Буром зарегистрированы и прокачаны девять аккаунтов в пяти играх и трех вирт-мирах, имеющих статус глобальных. Темный паладин-убийца, маг стали и крови, кобольд-диверсант в Мире Февра. Сборщик артефактов в Survariume. Разведчик-ассасин в Аномальных землях. Еще – Дева Смерти в Ариэли, стихийный шаман, воздушная фея, варвар-Киммериец… Черт, хор-роший послужной список! – Он даже тряхнул головой, выражая одобрение. – Когда только время находишь, Бур? Все персонажи входят в местные топы, варвар – двухсот десятого уровня! Лучший боец на парных мечах… Сколько работы, а? Хотя есть объяснение: спишь пять часов в сутки, по заключению нашего психолога – гиперактивность, от природы повышенный тонус, и это без всякой наркоты. Пассионарий, бывает. Но нет привязанностей, постоянных подруг, настоящих друзей. Почти выпал из реала, всю жизнь проводишь в виртуальности. Нет хобби, нет увлечений… Ну вот разве что тайцзи. Отсутствие совести, других сдерживающих моральных факторов. По сути, ты монстр, Бур. Социопат-одиночка. Скажешь, нет?
Я пожал плечами, и он продолжал:
– Хорошо, не будем о морали. Итак, специализация в вирте: сложные долгоиграющие операции с короткой, четко выстроенной финальной акцией. То есть: устроиться в клан, прокачаться, сделать карьеру… и обчистить работодателя. Или вот это: бурный роман с дочерью Властителя Дома Боли, одного из ведущих кланов Мира Февра, выведывание у бедной обманутой девушки шифра от сейфа и как результат – знаменитые кровавые самоцветы на аукционе в Столичном городе уходят за семьдесят миллионов феврских крон, что в переводе на евро означает… Сколько?
– Бедная девушка? – вскинулся я. – Да они там в своем Доме Боли устраивают пытки неписей и игроков, у них подвал с дыбами и… А вы мне тут про социопата и моральные факторы втираете.
– Сколько? – Он глядел мне прямо в глаза.
Я решил соглашаться на все, сейчас просто не было смысла играть в молчанку. В моих же интересах было все это побыстрее закончить.
– Где-то за двести тысяч евро самоцветы толкнул, – проворчал я. – Кажется.
– Кажется?
– Да уж столько времени прошло…
– Хм. – Степан Григорьевич откинулся на стуле. – Вообще-то, по нашим данным, ровно за четверть миллиона. Это была самая крупная твоя афера, Буров, но не самая громкая. А вот когда темные маги Сферы сумели приземлить главный мир-диск своих врагов гвилонцев, и в считаные дни сферо-армия снесла с лица диска все его города…
Вот же, и про это в курсе! А ведь я был абсолютно уверен, что о моей связи с той операцией не знает никто. Даже Умник не в курсе, я до знакомства с ним в Сфере работал. Принесла операция жалких двадцать семь тысяч, и это при восьми тысячах расходов и усиленного полугодового кача наездника на грифонах… Но я тогда сумел выкрасть заклинание для отключения главного двигателя летающего мира, передать темным сферо-магам и вовремя смыться! Я гордился тем делом – ведь это было феерично, когда исполинский мир-диск рушился на еще более исполинскую Сферу, вспарывая нижние слои атмосферы, стесывая горы и утюжа леса… Эх!
– А в чем обвинение-то? – спросил я. – Что, Большой Брат пришел в вирт, там теперь уже и повеселиться нельзя?
– В наше время Большой Брат везде, Буров. А веселиться можно по-разному. Существует статья о несанкционированном вмешательстве в глобальный ход вирт-событий с использованием запрещенных программных технологий… Знаю, знаю, не работает статья, по ней еще ни разу никого не сажали. Вот с тебя и начнем. Да и кража денег из Стального Хранилища – не игрушки. Воровство из официальной админской мини-локации с использованием кодов, выкраденных в реале… Ну и несколько других дел сумеем навесить. Кровавые самоцветы – тоже.
– Кровавые самоцветы – просто игровой элемент! Вы что, уже и за пэкашничество теперь судить будете? За читерство?
– Скоро будем, – ласково улыбнулся он. – А за читерство в крупных масштабах – уже и сейчас… Не понимаешь ты, Буров. Государство пришло в вирт. Крупные корпорации. Большой бизнес. А вместе с ними в вирт пришел закон.
– Произвол, а не закон.
Он пожал плечами.
– Ты слышал, Буров, что силами Виртпола в прошлом месяце был расформирован воровской клан Креаторов в мире Готики? Штаб-квартира их в Озерном городе захвачена и передана муниципалитету, офис в реале – взят дивизионом Виртпола, все документы изъяты, верхушка клана арестована, часть рядовых игроков – тоже. Слишком уж зарвались креаторы, похитили крупную игровую собственность корпорации ДатКом, содержащей в Озерном городе загоны нипов-рабов.
– Креаторы ведь всего лишь играли, – перебил я. – Отыгрывали роли воров. И они рабов освободили – смертников, которых даткомовцы скармливали червям-прядильщикам.
– Заметь, Буров: рабов-неписей, не живых людей. Находящихся в собственности ДатКома, являющихся частью их бизнеса, приносящих реальную прибыль.
– Я от одного серьезного программиста слышал, что у игровых ИскИнов последнего поколения существует обратная связь в виде эмоций. По крайней мере, близкий ее аналог. И подобие боли они могут ощущать. И те слои Искусственных Интеллектов, что отвечали за нипов-рабов, могли вполне реально мучиться, когда черви растворяли их подопечных своим ядом. Вы же игровых ИскИнов против себя настраиваете, когда такой беспредел творите.
– Про эмоции – да, похоже на то, что наш сотрудник Игорь Волошин говорит, – согласился он. – Но это все теория. А практика такова: игра – серьезное дело. Вирт – важный аспект общемировой жизни. И экономики. Теперь, когда количество регулярных пользователей виртуала превысило полтора миллиарда… Короче говоря, Буров, в вирте живут толпы тихих простых обывателей.
– Которые хотят простой тихой жизни?
– Вот именно…
– Ну там повоевать, – продолжал я, – порезать друг друга иногда, свою звериную природу проявить, чего в реале сделать невозможно без наказания. Инстинкты на Аренах или в данжеонах потешить. Мобов повырезать, мирных неписей в каком-нибудь поселке зачистить под корень… Не без этого, да? И за такое почему-то никто не карает. Ведь людям надо слить агрессию, выпустить пар – после этого в реале ими легче управлять.
– Вот видишь, ты и сам все понимаешь. А еще в цифровых мирах обыватели держат свои средства. Легко конвертируемые в реал и обратно. Крупный бизнес там эти средства зарабатывает. И больше никто не позволит аферистам вроде тебя беспредельничать. Поэтому действия ДатКома – не произвол, а бизнес. Действия Виртпола по нейтрализации креаторов – не произвол, а работа по наведению порядка. А махинации твои и подобных тебе отщепенцев – преступления. За которые будут следовать наказания. Потому что не вы, а мы решаем, что является беспределом, а что нет. Не вы, а мы устанавливаем законы. Мы назначаем границы дозволенного.
– То есть превращаете вирт в реал, – заключил я. – В такую же унылую дыру, какой стала половина планеты, только графика поярче и можно мочить нипов.
– Да нет, просто в новый рынок. Хотя называй как хочешь. Главное вот что: теперь таким, как ты, одиноким искателям свободы, нарушающим законы, которые мы с таким трудом вводим в вирт, места там нет! – Он даже повысил голос, продекламировав мне это, и громко припечатал ладонью по столешнице.
Я хмыкнул.
– То-то мне с каждым месяцем все больше хочется из этого мира сбежать. Куда-нибудь… сильно подальше. И навсегда.
