Алексей Бессонов - Заложники Волка
Лоде махнул рукой.
– Пусть будет так, как вы решите. Но прежде, чем вы начнете запись, выслушайте одну вещь… это все – далеко не случайность. Мы имеем дело с первым звеном в цепи событий, которая неминуемо приведет ко взрыву.
– Цепь? Взрыв? Давайте-ка с самого начала, ваша милость.
Полковник говорил сбивчиво, часто перескакивая с одного на другое, и в конце концов Детеринг поймал себя на мысли, что перед ним вовсе не военный, а просто старый склочник, порядком вызверившийся на весь белый свет. По словам начальника вербовочного участка, в Уорвике действуют как минимум два благотворительных фонда из Метрополии, представители которых «ведут разговорчики», пропагандируют пацифизм и настраивают население против Флота. Когда Лоде помянул доблестные ВКС в пятый раз подряд, Йорг потерял терпение.
– Почему именно Флот? – поинтересовался он как можно более безразлично. – А Десант?
– Десант? – машинально переспросил Лоде. – А при чем тут Десант?
– А Десант к Вооруженным Силам уже не относится?
– Какая чепуха! – фыркнул полковник. – Ну что такое Десант, кому они нужны, в самом-то деле? Все знают, что Флот, и только Флот, является основой устоев, платформой, на которой зиждется храм имперской морали…
– Ну и дела, – шевельнулись губы Курта Гальвеса.
– Хорошо, – кивнул Детеринг. – И вы утверждаете, что вся городская полиция ими подкуплена?..
– Давно и с потрохами!
– А на какие, простите, деньги?
– Что-о?
Детеринг растерянно провел рукой по стрелке на правой штанине.
– Видите ли, ваша милость, – поднял он глаза на полковника, – благотворительные фонды, как правило, не слишком богаты… Особенно когда речь идет о фондах, занимающихся социально неблагополучными… все эти вдовы, вечно безработные алкоголички, обычно неспособные назвать имя отца очередного ребенка – ну вы ведь сами знаете, не правда ли? Обыватель не любит жертвовать на содержание бездельников, поэтому такие фонды зачастую сидят без гроша, с парой рваных штанов и все такое. А полиция обычно просит много, даже очень много, иначе нет смысла рисковать. Так вот понимаете, что у нас с вами получается – вы заявляете, что полиция подкуплена людьми, не имеющими для этого денег… И смотрите, тут у нас еще… допустим, я сейчас инициирую расследование финансовой деятельности этих самых провокаторов, и расследование покажет, что средств у них – только на молоко для убогих. И тогда что? А тогда мое начальство вынуждено будет связаться с вашим, и… вы понимаете?
– Вы мне не верите, – скривился Лоде. – Хорошо же… я… Я найду, куда мне обратиться.
– Вопрос не в том, верю я вам или не верю, – примирительно поднял руку Детеринг, – а в том, имею ли я основания для возбуждения дела, или же я их не имею. На данный момент я их не вижу, о чем заявляю вам, господин полковник, совершенно официально. Пропаганда, как вы говорите, пацифизма? Взбудораженные мамаши? Да вы представляете, сколько таких мамаш в масштабах Империи? Особенно в последнее время. И, разумеется, полиция в данном случае практически бессильна. Камень – не оружие, ваша милость, тем более когда речь идет о камне, неспособном даже причинить вред вашему офису. Мать кандидата Вольфа хотела привлечь внимание к своей персоне – увы, своего она добилась. Нам с вами остается только вздохнуть…
– Вздохнуть! Об этой мамаше мы еще услышим.
– Господин полковник… а давайте-ка мы с вами сделаем так: для того чтобы совесть ваша была чиста, я попробую лично побеседовать с этим парнем, Вольфом. Наверняка есть что-то, о чем он никогда не расскажет вам. А мне, быть может, удастся его разговорить. Я, в конце концов, ближе ему по возрасту и все такое. Что скажете, ваша милость?
– Отличная мысль, – поднял брови начальник офиса. – Вы и вправду молоды, майор, так что затея имеет смысл. Куда вам его доставить?
– Кабинет психолога свободен?
Старший офицер-психолог – вербовочному офису их полагалось двое – уже собирался домой и встретил незваных гостей настороженно:
– Мне не хотелось бы узнать, что после беседы с вами у парня произошел срыв. Он и так на грани… а ваши методы, знаете ли…
Детеринг мягко улыбнулся. Психолог выглядел едва ли не старше своего начальника, да и вообще ссориться с ним не хотелось – в отличие от Лоде, этот действительно может накарябать, и отмывайся потом до скончания века.
– Никаких «методов», господин полковник. Я все понимаю не хуже вас, но поймите и вы меня: у каждого свои обязанности.
– Ладно. – Психолог скривился в ухмылке и положил на стол ключи: – Автомат с напитками полностью заправлен, так что не стесняйтесь. И учтите: парню действительно тошно.
Йорг кивнул и сел за стол. Кандидата Вольфа привели буквально через минуту. Детеринг уже знал, что тот прибыл в офис два дня назад; гражданские шмотки остались в прошлом, теперь юноша носил легкую светло-серую рубашку и такие же серые бриджи. На воротнике у него переливалась объемная звезда ВКС Империи Человечества.
– Здравствуйте, джентльмены. – При виде черной формы Вольф непроизвольно моргнул, но все же голос его прозвучал достаточно твердо.
– Добрый день, мастер Эдди, – Детеринг встал и протянул руку, – меня зовут Йорг Детеринг, а моего помощника – Курт Гальвес. Я – дежурный следователь планетарной Резидентуры, и мне хотелось бы немного поболтать с тобой, коль ты не против, конечно. Ты должен знать, что принуждать тебя к беседе я не могу, так что если у тебя нет желания… тебе достаточно просто выйти в коридор.
– Нет-нет. – Юноша энергично дернул головой. – Я готов ответить на любые вопросы вашей милости.
– Меня зовут Йорг, – с нажимом повторил Детеринг. – А «вашей милостью» я для тебя стану, когда ты наденешь свои первые погоны. Я знаю, ты очень серьезно готовился к службе, но все же давай пока обойдемся без субординации…
Вольф понимающе кивнул и уселся в предложенное ему кресло. У мальчишки было умное, слишком взрослое для четырнадцати лет лицо, и Детеринг подумал, что Флоту с ним, наверное, повезло – такие парни действительно знают, чего хотят, добровольно отказываясь от беззаботной юности.
– Когда тебя отправляют? – спросил он.
– Должны были послезавтра, – дернул плечом Вольф.
– Какие-то проблемы? Ты думаешь, могут задержать?
– Я не знаю… Мне не повезло, вот и все. Я предполагал, что попаду под отправку на следующий же день, но минимальная группа никак не набиралась, и вот… черт.
– Не морочься. Не ты такой первый, поверь на слово. Флоту на все это начхать. Через год ты можешь написать бумагу о разрыве связей с семьей, и никто ни о чем никогда не вспомнит. Иногда так бывает, знаешь ли. Некоторые мамаши проклинают своих детей на веки вечные, что уж тут поделать.
– Мама вообще ничего не понимала, – вырвалось у юноши.
– Вообще?
– И она, и подружки ее… все одинаковые! Пьют каждый вечер и считают, что все кругом им должны. А скажи хоть слово – так вокруг одни сволочи. Ее отца, дескать, всю жизнь хозяева обворовывали, так она теперь работать не собирается, пускай дураки горбатятся.
– И вправду обворовывали?
– Да куда там! – Вольф махнул рукой и опустил голову. – Дед был инженером-исследователем и совсем небедным человеком. Работал в крупной компании. Я его не видел никогда, так, знаю… слышал. Мама удрала из дому в шестнадцать лет, бродила туда-сюда, потом осела здесь, на Кассандане. Тут с голоду не пропадешь, сами знаете. Квартиру ей какие-то типы через муниципалитет выбили, талоны дают, ну и денег немного. Хватает дураков. Я… в общем, я на все это смотреть не хочу. Мне давно все надоело. То у нее какие-то проповедники, то теперь эти, из «Райской долины» – вообще козлы.
– «Райская долина», – повторил Детеринг. – Это те, которые про справедливость?..
– У них эта справедливость какая-то странная. Я недавно читал про луддитов в старой Англии, так вот они похожи… хотя луддиты громили станки, а эти хотят разгромить Империю вообще. Предприниматели – воры, фермеры – подонки, потому что продают свои продукты за деньги, а военные вообще все поголовно – убийцы. Я давно еще решил, что лучше держаться от таких людей подальше, да и в гимназии мне то же самое говорили.
– Поэтому ты выбрал Флот? Знаешь, там своя справедливость…
– Флот я выбрал давно! – с вызовом поджал губы Вольф. – Если вы думаете, что я хотел просто удрать от мамы, то ошибаетесь. Я пошел бы в Академию, но там нужно согласие родителей, а она, уж конечно, никогда бы меня не отпустила, ведь на меня ей дополнительные деньги из фонда дают. Я ждал четырнадцати – пусть рядовым, но я хочу попасть во Флот. Противно, что я не смогу стать офицером… Но Академию можно закончить потом, вы же сами знаете.
– Да, я знаю, Эдди, – успокаивающе улыбнулся Йорг. – Многие и до четырнадцати пытаются. Главное – не разочароваться потом. Вряд ли ты представляешь себе, что такое Школа нижних чинов. Это ведь четыре года. Там, знаешь – ох-х… Там ломают и не таких, как ты. Как бы ни гуляла твоя мать, как бы ни был свободен ты – там, парень, дисциплину вбивают жестоко. И дисциплина эта должна быть осознанной! Иначе никак. Других Флот не держит. Ты слышал, что с математикой у них куда страшнее, чем в Десанте? Трехмерные интегралы ты должен брать сразу, без раздумий!
