Кирилл Клеванский - Колдун. Земля которой нет
Я дышал свежим ароматом трав и цветов, подставлял лицо бодрящему ветру, приносящему с собой шепот танцующих крон, краем уха слышал далекий звонкий смех и отзвуки музыки. И все никак не мог отойти от шока. Казалось, миг назад я был привязан к колышку в пещере, а сейчас…
И тут меня как молотом ударило. Мысли понеслись вскачь, сменяя один образ другим. Вот я прощаюсь с Мией, обещая, что явлюсь в условленное время на условленное место, дабы вместе совершить побег. Вот я иду на встречу с друзьями, а потом… Потом я здесь.
Холодная дрожь пробрала меня, напоминая о том, что я непонятно где, непонятно почему, но все же надо отсюда выбираться. Мечты прекрасны, когда смотришь на них издалека, а не когда тебя ведут под белы ручки военные, а каждый прохожий с удивлением тычет в тебя пальцем.
Для меня эти люди были столь же странны и необычны, как и я для них. Но это не мешало смеющимся детям, идущим с нами по мостикам над каналами, переходам и крутым лестницам, теребить меня за руки и штанины, что-то щебеча. Их быстрая речь перемешивалась со смехом, и мне почти не удавалось разобрать слова. Я только и делал, что улыбался в ответ, опасаясь нечаянно об кого-то из них споткнуться. В такой толпе не скрыться, а стражники смотрели на меня предостерегающе, но почему-то с завистью. Этого моему шокированному, опутанному туманом сознанию не понять. Как может тюремщик с завистью смотреть на заключенного? Бред – вот то единственное слово, которое волоком тянуло меня в бездну сомнений.
Но разгоряченный разум все пытался освободить тело от эфемерных оков. С каждым шагом я видел сотни вариантов немедленного и дерзкого побега, но каждый в моем представлении оканчивался трагично. Меня либо пронзали копьем, либо добивали стрелой, либо я терялся в хитросплетении городских уровней и натыкался на местных бандитов. В наличии последних я не сомневался, они есть в любом социуме, даже самом мелком.
Я вновь получил удар под колено, неудачно замерев на краю мостовой. Там, за коваными перилами, простиралось море. Но не синее, голубое или почти черное, как в страшный шторм, пережитый мной не так давно, а белое. Да-да, пушистое белое море. В нем вздымались огромные валы, похожие на величественные, древние холмы, простирались долины и разрезали синеву острые скалы. Остров плыл и по лицу нещадно бил ветер, но я все никак не мог оторвать взгляд от бескрайнего пространства, закутанного в белоснежный облачный саван.
Мое внимание привлекли черные точки, которые стремительно приближались, паря на ветру. Сперва я подумал, что это птицы. Точки все увеличивались в размерах, и вскоре я понял, что это люди. Они использовали нечто вроде дельтаплана, только он был деревянный, невероятной конструкции и дико цветастый, как, впрочем, и все вокруг.
Летуны, приземлившись среди толпы, как ни в чем не бывало сложили свои махины, приставив их к бортикам, и влились в поток людей. Как я понял, здесь летать умели все, ну или почти все, что неудивительно, если учесть, где находится этот остров.
– Идти. Живо! – гаркнул Левый, сдобрив указание очередным тычком.
Я как мог свирепо вперился своими глазами в его, но Левому было безразлично. Он лишь ткнул пальцем в сторону виднеющегося на вершине храма овальной формы:
– Время кончаться. Быстро, живо!
Я вздохнул и постучал себя по вискам. Сознание слишком причудливо играло с малознакомым языком. Я все равно что попал в книгу Фенимора Купера и общался с вождями Черное Перо или Резвое Копыто. Требовался срочный и незамедлительный эксперимент.
– Куда вы меня ведете? – проговорил я тяжелым, неповоротливым языком, а глотка издавала столь непотребный акцент, что даже мне себя противно было слушать.
Левый с Правым и вовсе скривились. По красноречивым усмешкам я понял, что сопровождающие воспринимают мою речь примерно так же, как я – их. Весьма любопытно было бы продолжить эксперимент, но очередной тычок содрал кожу с чувствительного места.
– Молчать, идти, там узнать, – довольно гаденько, но с тонной зависти в голосе ответил Правый.
Поскольку сознание отказывалось принимать реальность за чистую монету, я покорно побрел дальше. В голове все еще роились десятки идей, связанных с побегом, но я понимал, что не умею летать на местных дельтапланах, следовательно, рискую разбиться. В таких ситуациях, если следовать науке Добряка, моего покойного учителя, нужно выжидать. И со временем организовать массовую диверсию, под шумок которой можно хоть казну с собой прихватить. Что ж, значит, буду выжидать, если, конечно, в том храме меня не собираются принести в жертву местным богам. Согласитесь, после всех злоключений и приключений, в ходе которых я воевал, осаждал крепости, сражался с тварями, магами, охотниками, бурей, драконом и прочими напастями, смерть в качестве безвольной жертвы выглядит очень нелестно. Нет, богам было бы приятно, а вот мне… не думаю.
Покачав головой от досады и безысходности, я продолжил путь. С каждым шагом я убеждался, что все еще нахожусь на Ангадоре. Подобные ощущения не объяснить словами, но я все же попытаюсь. В некоторых жестах людей порой мелькали знакомые движения, фасады домов и мощеные тротуары напоминали улицы Сантоса – столицы Империи. Порой даже в словах я слышал вполне «родные» интонации и ударения. Все было таким привычным, что в какие-то секунды мне чудилось, будто я на границе с Нимией и, быть может, сплю в шатре, покуда вокруг идет война. Но все же это не сон, а значит, тут происходит нечто странное. На долю мгновения мелькнула мысль о том, чтобы задержаться на островах и все выяснить, но потом я вспомнил о красавице-смуглянке, так и не дождавшейся меня в цветущем саду. С левой стороны сжалось недавно приобретенное сердце. Наверное, задерживаться все же не стоит.
Вскоре мы добрались до вершины. Я взглянул вниз и вновь обомлел. Каждый уровень утопал в зелени, шуршащей на небесном ветру. Каждая дорожка являла собой переплетение фигурно выложенной брусчатки, каждый канал был полон чистой воды и самых разнообразных ее обитателей. Тут и там летали птицы, оглашая пространство криками и хлопаньем крыльев.
– Шевелись, – необычайно грозно приказал Левый.
Уклонившись от очередного тычка, я повернулся и… замер. О все боги небес и демоны бездны! Это был не храм – это был Колизей! Хотя нет, арена древних римлян явно проигрывала местному сооружению, необычайному в своей монументальности. Высотой метров семьдесят… нет, даже восемьдесят, что на двадцать метров больше самой известной арены Рима. Среди коричневого камня, фигурного барельефа и статуй неизвестных мне прекрасных женщин виднелись высокие щели-аркады, и уже сейчас сквозь них на таком расстоянии я слышал крики толпы и скрежет стали. А сквозь гомон толпы – далекий гогот скрежещущей стали.
Сердце, словно пес, давно не видевший хозяина, лишь почуяв музыку войны, забилось быстрее и ритмичнее, будто изображая призывный зов боевого барабана. Руки вздрогнули и мигом легли на холодные рукояти сабель, прошедших со мной огонь и воду в самом прямом смысле этого слова. По лбу прокатились капли пота, спина выгнулась дугой.
– Гладиатором я еще не был, – прошипел я себе под нос и, сжав зубы, поплелся вперед, подгоняемый Левым и Правым.
Когда мы отделились от толпы, которая двигалась в сторону одной из арок, народ начал буквально бесноваться. Они кричали что-то в мой адрес, махали руками, даже подбадривающе аплодировали. Я не понимал, с чего это вдруг такое отношение и почему мои стражи стали совсем черны и угрюмы.
Мрачные гвардейцы отвели меня к незаметному спуску в недра исполинской арены. Отворили крышку из трухлявого дерева, всунули в руку факел, зажгли свои, и мы отправились дальше. Воздух здесь был затхлый, спертый, провонявший застарелым потом и железным ароматом крови. Этот аромат я бы узнал где угодно, он одновременно пугал и бодрил похлеще лучшей крепленой наемнической браги. Едва уловив его, тело напряглось и выпрямилось в натянутую тетиву ростового лука. Все мысли отсекло.
Я не знал, почему меня отправляют на арену, не знал, как здесь оказался, и пока только догадывался, как выбраться из западни, которой стала моя собственная мечта, но кое-что я знал точно. Спустя какое-то время мне снова придется с кем-то схлестнуться, дабы вырвать у Темного Жнеца еще пару глотков воздуха. Что ж, это не так уж плохо.
Мы куда-то свернули, и я смог наконец разглядеть местный антураж. Высокие стены, древний потолок с облетевшей известью, каменный пол, эхом отзывающийся на наши движения. Все выглядело абсолютно непритязательно, было сделано очень просто, но в то же время на века. Мне даже показалось, что все в этом городе создано по такому принципу.
С каждым шагом я все более сосредотачивался на предполагаемой схватке, а вот стражи становились все угрюмее. В их глазах теперь светилась не только дикая зависть – в них читалось разочарование гвардейцев, причем в самих себе. Не знаю, что вызывало такие эмоции, но отчего-то мне это не нравилось. Что-то во всем этом не так. Мой нюх бывалого наемника взвыл побитой собакой, предупреждая о том, что скоро может завертеться что-то, что мне явно придется не по нраву.
