Юрий Иванович - Шагнуть в неизвестность
— Ты хочешь подать официальную жалобу? — ледяным, официальным голосом задал вопрос хранитель.
Но когда пострадавший собрался отвечать положительно, его товарищ закрыл ему рот одной рукой, второй пребольно ущипнул за шею и твердо возразил:
— Никаких жалоб! Инцидент этого не стоит.
— Ладно, тогда я пойду гляну на тех девиц, — уже совсем иным, приветливым тоном проворчал Круст, разворачиваясь. А затем довольно резво поспешил в тот самый проход, на который указал пострадавший.
Рассудительный парень пригнулся к своему товарищу и яростно зашептал:
— Нам только несколько часов потратить на твою жалобу не хватает! И еще не факт, что после разбирательств признают вину этих девчонок. Скорее именно тебя и высмеют.
— Ничего, ничего. Мне почему-то кажется, что с той троицей и старший хранитель не справится. Так что посидим здесь еще немного и посмотрим, чем их встреча закончится.
Тогда как местный страж порядка уже юркнул в более тускло освещенный створ прохода. И сразу на изгибе тоннеля заметил несколько странное шевеление. Вернее, стоящая лицом к залу девушка не двигалась, а вот за ее спиной просматриваюсь некие вспышки, проблески света. Причем они сразу же прекратились, словно кто-то по сигналу оставил попытки посветить на стену или рассмотреть что-то на полу.
Разводить открытый огонь в Пантеоне воспрещалось категорически. Но запаха дыма не чувствовалось. Использовать здесь переносной люмен — дело практически неосуществимое. Поэтому Круст мысленно разгадал, как ему показалось, загадку: «Зеркалами балуются!» Некоторые дети так делали: направляя свет из ярко освещенных залов с переливами радуг на сводах в менее освещенные ответвления лабиринтов.
Но подойдя ближе и рассмотрев всех трех девушек, сразу отбросил мысли про детские забавы. Слишком взрослыми, серьезными и напряженными показались паломницы. При-чем ни единого сомнения не возникло, что красавицы из-далека. Одеты, словно в дальний поход, увешаны оружием, да еще и поверх всего прикрыты просторными плащами. Под наружной стеной поворота тоннеля стоят три заплечных мешка, пошитых весьма оригинальным способом. Даже удивляло: зачем с таким количеством багажа сразу переться в Сияющий курган? Не лучше оставить вещи в любой попавшейся пейчере? Или в более солидной гостинице оставить эти неподъемные даже на вид рюкзаки на хранение.
То что девушки красивы, а две из них очень похожи между собой, хранителю сразу бросилось в глаза. Ведь дарованному Пантеоном зрению полумрак — не помеха. Так что желание одного из парней поговорить с такими симпатягами вполне естественно. Но то же самое зрение позволило старому ветерану рассмотреть и массу отличительных деталей, которые ему уже однажды довелось увидеть. Как в одежде, так и рюкзаках.
Одна девушка так и продолжала подпирать плечом стенку, а вот обе ее подруги уселись под стеной и с напряжением ждали, пока явно помешавший им человек пройдет по тоннелю дальше. Но прерывистое, учащенное дыхание, блестящие глаза и слишком озабоченное выражение лиц сразу намекало на некую неадекватность происходящего здесь события.
Поэтому Круст только сделал вид, что идет спокойно дальше. Вместо этого, пройдя мимо троицы пару метров, резко остановился, отступил к стене и спросил:
— Может, вы и в самом деле заблудились?
Паломницы переглянулись между собой, так ничего и неответив. Разве что обе сидящие легко встали на ноги и тоже замерли, словно приготовившись не к разговору, а к бою. После такого неожиданного сравнения ветеран последней войны со зроаками не только мысленно, но и внешне улыбнулся и постарался говорить наиболее приветливо и успокоительно:
— В любом случае не стоит стесняться и лучше сразу обратиться к нам. Как законные хранители Сияющего кургана, мы обязаны помочь любому посетителю в любом вопросе. В том числе если вас кто-то попытается обидеть или оскорбить. Может, есть на кого-нибудь жалоба?
Стоило только удивляться, с какой жадностью и вниманием прислушивались девушки к каждому услышанному слову. Даже вперед чуть подались непроизвольно. Но когда пришла пора отвечать, наиболее высокая из паломниц просто несколько раз качнула отрицательно головой.
Тогда хранитель решил поинтересоваться более конкретно и с явным нажимом:
— Я заметил, что вы здесь что-то осматривали и даже подсвечивали себе. Что-то потеряли?
Опять только отрицательное мотание головой.
— Тогда что вас здесь так заинтересовало? — Вопрос хоть и чисто абстрактный, потому как здесь ничего интересного существовать не могло по сути, но прозвучал строго. Настолько хотелось хоть слово услышать от девушек.
Как ни странно, но и в этот раз они не ответили. Все та же, похоже более старшая и авторитетная, красавица просто чуть пригнулась и ткнула пальчиком в какой-то рисунок. По всем понятиям рисунка на каменной стене просто не могло быть, но там и в самом деле что-то виднелось. А когда ветеран присмотрелся лучше и осознал, что именно там нарисовано, то стал наливаться краской от бешенства и праведного гнева.
— Кто?! Кто посмел это сделать?!
Девушка умудрилась и плечами пожать, и бровями подвигать вопросительно. Причем подобные ужимки показались Крусту до странности знакомыми. Просто в тот самый момент он был весь под впечатлением пошлого рисунка: мужское достоинство с сопутствующими ему атрибутами.
«Кто это мог сделать? Неужели те два парня? За что и получили в нос от возмущенных красавиц, а потом придумали другую причину инцидента. Тогда сразу понятно их нежелание подавать жалобу. Но если это не они? Вдруг эти самые паломницы так побаловаться решили? Ведь никого не поймал на горячем! — Не выпуская своего перекрученного посоха из левой руки, он деловито правой достал из-за пояса небольшой нож, пригнулся и попытался содрать лезвием вульгарное непотребство, — Что за дурацкие шутки? Да что же творится?!»
Рисунок совсем не оказался рисунком! А совершенно иным по цвету, но весьма однородным по составу участком плиты. Словно контуры другого цвета проступили изнутри!
Точно так же в малоприметных местах лабиринта проступали и проступают перед глазами редких счастливчиков легендарные символы-значки. Только те геометрические и художественные обозначения видны в виде неглубокой резьбы по камню и раза в два меньше, тогда как явный рисунок выделялся величиной в ладонь взрослого мужчины. Вдобавок водрузить нечто подобное на собственный герб не осмелится ни один здравомыслящий человек.
Как бы данный казус ни случился и что бы он ни означал, но он отныне существовал и его не смыть и не уничтожить с помощью зубила с молотом. Да и не положено как бы оспаривать то, что решил сам Пантеон показать людям.
