"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Блин. Детский сад, штаны на лямках…

— Считайте, что я дал вашему сотруднику необходимое распоряжение, — устало произнес я. — Надеюсь, никакого письменного документа мне не нужно подписывать?

— Достаточно устного, — повеселел Кутепов. — Я могу лично отдать приказ начальнику лагеря, сославшись на ваше решение.

— Александр Павлович, без обид. Вам что, больше заняться нечем? Министр внутренних дел идет к царю за разрешением для начальника лагеря? Он хоть в каком чине?

— В чине полковника, — сказал министр внутренних дел.

— И что, лагерями для военнопленных везде командуют полковники? — удивился я.

— А как же иначе? У нас все согласно штатного расписания, утвержденного покойным государем. Лагерь для военнопленных — это все равно, что тюрьма. Там охрана, человек сто, гражданская обслуга, да ещё сами военнопленные. По армейским меркам на полк наберется, а то и бригада.

— И сколько мы полковников наплодили, если у нас военнопленных почти двести тысяч?

— Я же вам десять представлений давал. Неужели не помните? — укоризненно посмотрел на меня министр.

Кто ж их упомнит, представления на полковников, что возглавляют лагеря в моей пенитенциарной системе? Я и армейских-то полковников с генерал-майорами помню лишь тех, кто чем-то отметился в моей реальности или совершил нечто выдающееся в этой. Впрочем, любая война резко увеличивает количество старших офицеров и генералов. Вопрос — куда их потом девать? Или поступить, как это делалось в США? Провести сокращение армии, а звание увязывать с должностью. Был ты генерал-майором, командовал в военное время дивизией, а как мир наступил, так и отправили на полк, а то и на батальон. Нет, так нельзя. Уж лучше с генеральской пенсией на гражданку, нежели из генералов не за что разжаловать в полковники или в ротмистры.

— Господа генералы, а можно вас попросить, чтобы такие случаи вы согласовывали сами, без моего участия? — поинтересовался я, намекая, что, по большому-то счету, даже радиоигра, что затевает Мезинцев — это мелочь. Да и не начальник КГБ должен всем этим заниматься, а какой-нибудь подполковник, возглавляющий управление госбезопасности Вологодской или Архангельской губерний? Или им придется вначале согласовывать свою деятельность на уровне руководства ведомства? Типа — это две разные губернии, там заканчивается влияние одного, начинается влияние другого?

А у меня сегодня более важное дело — заседание научно-промышленного комитета. Похоже, мои конструкторы начали-таки работу над созданием чего-то такого, напоминающего «Катюшу». Реактивная техника в Российской империи развивается слабее, нежели в Советском Союзе, но хоть что-то да происходит.

— Мы стараемся, ваше величество, — сказал Мезинцев, делая вид, что ему стыдно отвлекать государя от важных дел из-за такой ерунды.

— Что-то еще?

— Ваше величество, я бы хотел попросить, чтобы вы отдали приказ — в случае появления в какой-то местности немецких или французских диверсантов, то сельские полицейские сразу же ставили в известность мое ведомство, а не отправляли телефонограмму уездному исправнику.

— Сельский полицейский поступает так согласно Устава полицейской службы, — затряс бородой Кутепов. — Он докладывает своему непосредственному начальнику, а уже тот принимает решение — обойдется ли он своими силами, силами истребительных отрядов или обратиться за помощью к военным властям. Ваши начальники уездных жандармерий не являются начальниками для моих подчиненных.

— Не уездных жандармерий, а уездных отделов госбезопасности, — поправил Мезинцев своего коллегу. — А мои жандармы, как вы изволили выразиться, должны знать — откуда взялись диверсанты? Имеется ли у них связи с местным населением и прочее. А ваши истребительные отряды сразу же начинают всех истреблять, даже не пытаясь кого-то захватывать в плен и потом передавать нам.

— А толку-то от ваших отделов? — огрызнулся Кутепов. — Мне докладывали, что вашим начальникам отделов все сообщали, а они прибывали уже тогда, когда бой заканчивался. И на кой они нужны? Сидят в городах, не мычат и не телятся.

Мне захотелось стукнуть кулаком по столу и выматерить моих «внутряков», но сдержался. Кажется, понимаю, почему товарищ Сталин объединил милицию и госбезопасность в единое ведомство. В мирное время межведомственные склоки — это и хорошо, потому что развивает здоровую конкуренцию и не позволяет появиться силовому монстру, а вот в военную пору с этим тяжко.

— Господа генералы, — остановил я словесную перепалку. Хотел, по примеру Петра Великого сказать «господа генералы, мать вашу так!», но не стал. Сказал очень мягко, как и положено императору:

— Так вот, господа… Какого… хрена вы мне тут базар развели?! Заняться нечем?! Если хочется порычать друг на друга — спускайтесь в подвал, там и рычите. Могу еще выделить каждому по полену, чтобы ругаться сподручнее было…

Выдохнув, улыбнулся.

— Значит, господин министр внутренних дел… Ваши полицейские правы — пусть они докладывают своему начальству, а заодно и уездным комитетчикам… — Посмотрев на Мезинцева, улыбнулся и тому: — А вам, господин начальник Комитета госбезопасности, тоже урок. Взгрейте своих людей в уездах, чтобы они вовремя и мычали и телились, а ещё чтобы вместе с полицией и истребительными отрядами на место высадки диверсантов прибывали. Тогда они на месте станут соображать — что и как. И заодно пусть поймут, что действовать нужно вместе, сообща. Что в уезде, а что в столице. Поняли, господа?

Глава 22

Интенданты и война

На меня уже несколько раз «наседали» с предложением возобновить выдачу водки в армии. Напоминали, что выдача «хлебного вина» является традицией русской армии, а ежедневная чарка — необходимый ритуал. Мол — непьющие, в общем-то, могут заменить «хлебное вино» сахаром, а то и деньгами и к концу службы такой солдат получит от баталера круглую сумму. Дескать — в прежние, уже незапамятные времена непьющие солдаты приходили домой обеспеченными людьми.

Еще напоминали, что с наступлением осени (а уже и зима не за горами!) водка станет спасением и от морозов, и от дурного настроения. Мол — сто грамм в день, да только в той части армии, что непосредственно принимает участие в военных действиях — ерунда. От ежедневного и регулярного приема небольшой дозы еще никто не стал алкоголиком. И водку станут выдавать лишь после боя или с завершением светового дня.

Охотно верю. Вот только, я читал воспоминания фронтовиков, которые говорили, что у них был такой обычай — пропускать свою очередь, а потом скидываться, чтобы не сто грамм пришлось, а пятьсот. А вот пятьсот на рыло — это много! И пусть в отделении отыщется лишь один-два пьяных солдата, то они все отделение подведут.

Странно, что среди тех, кто был за винную порцию, оказались Рокоссовский с Говоровым, а категорически против — Шапошников. Вот тут я занял позицию начальника Генерального штаба. Не то, что я сам убежденный трезвенник, но считаю, что от холода или болезней водка не спасет и что сто грамм в день, принимаемых регулярно, если и не сделают человека алкоголиком, то заложат основательную базу. Да, в армии солдат алкоголиком не станет, а вот потом? А мне не только солдаты нужны, но и будущие труженики. Войны рано или поздно заканчиваются, армию сокращают, а рабочие и крестьяне нужны всегда. Знаю ещё и то, что пока человек воюет, он очень редко болеет. Насморки и простуды, которым привержены все на «гражданке», в армии уходят куда-то в сторону. Верно, организм просто мобилизуется и начинает себя защищать, убирая в зародыше и сопли и температуру. Но, опять-таки, с возвращением человека к обычным условиям, все возвращается на круги своя, а иной раз — с еще большим ожесточением.

Так что, предложения о введении «винной порции» я отметал сразу, а заодно приказал усилить борьбу с пьянством в армии. Допускаю, что некогда, в отдаленных гарнизонах офицеры только тем и занимались, что пили горькую, а высокое начальство их за это только журило, но… Повторюсь — я не являюсь закоренелым трезвенником, потому что самые ярые трезвенники выходят из бывших алкоголиков, равно как и самые яростные моралистки получаются из бывших особ, имевших сложное прошлое. Пожалуйста пейте, но не в рабочее время и так, чтобы в понедельник подчиненные не видели на лице начальника следы вчерашнего возлияния.