Алексей Пехов - Ветер и искры (сборник)
«Правосторонний бык», «Дрозд», «Вьющийся шелк», «Каменная юбка», «Язык», «Град», «Черная белка», «Огненная месть». Стойки и удары сменяли друг друга, сливаясь в одно беспрерывное движение. Противники пользовались его несколько скованными движениями и пытались достать ударами по ногам. Он отбивался молча, яростно, остервенело. На него наседали, но синеватый клинок продолжал с визгом рассекать воздух, защищая хозяина.
Наконец, когда боль в колене стала совсем невыносимой, он, шагавший уже с явным трудом, опустил меч, давая соперникам понять, что бой окончен. Те убрали оружие в ножны.
— Как всегда, великолепно, господин, — сказал один из них.
— Благодарю. Свободны. Увидимся завтра.
Они поклонились и ушли.
Лей-рон, мокрый от пота, со стянутыми в хвост волосами, прохромал к соснам и сел на землю, отмахнувшись от слуги, притащившего кресло. Достав из-за пояса платок, он тщательно протер морасский клинок, по которому вились похожие на стебли южного вьюна узоры. Теперь «Синий лед» редко участвовал в настоящих битвах, уступив место куда более эффективной «искре». Калеке не пристало махать мечом.
Проклятый убрал оружие в ножны и машинально помассировал ноющее колено. Этот жест за долгие годы стал у него привычным. Боль медленно и неохотно покидала неправильно сросшуюся кость, но никогда не исчезала до конца. Лей-рон лег на траву, закинул руки за голову и стал смотреть на кроны сосен и медленно проплывающие над ними облака.
Его притягивала, завораживала и в то же время пугала высота.
Мужчины ничего не должны бояться. Так говорили в его народе много веков назад. Но после Темного мятежа он не единожды просыпался от кошмаров и старался избегать высоты. То падение до сих пор стояло у него перед глазами.
Его вышвырнули из Зала Совета, сбросили с самой вершины Башни Альсгары, заставив падать в Бездну, сквозь горящий воздух, плавящийся камень и взлетающие в небеса души убитых носителей «искры».
Мир сошел с ума, воздух стал водой, огонь снегом, снег стеклом, а стекло — раскаленным металлом. Запахи и звуки поменялись местами. Сила, что была освобождена в день мятежа, казалось, перековывала саму вселенную. Башня плакала, словно живая, и ее слезы прожигали в земле и камне огромные ямы, позже превратившиеся в озера. Многие районы Альсгары горели.
В тот день «искры», не выдерживая выплеснутой силы, меняли привычные плетения, искажали и извращали их. Щиты, которые Огонек воздвиг вокруг себя, лопались с каждым ярдом падения. Они трещали, расползались по швам, рвались в клочья, превращались в морскую пену и таяли. Лей-рону потребовалось все его мастерство, чтобы удержать последний, распадающийся под пальцами, словно саван мертвеца, щит. И все равно это не спасло его от того, чтобы стать калекой.
Он лежал на горячей дымящейся земле, среди трупов своих учеников и друзей, умирая от жуткой боли в ноге, и выл от ярости и страха за судьбу Черканы, оставшейся наверху без его поддержки.
Тот, кого потом назвали Чумой, пытался ползти, пытался вернуться, но у него мало что получилось. Рухнувшие с небес редко воспаряют обратно.
Ему до сих пор было стыдно за свое поражение. И за свой страх.
Краешек солнца появился из-за правой, самой пушистой сосны, Лей-рон прикрыл глаза, чувствуя на лице тепло лучей, а затем неохотно сел. Краткое время отдыха после тренировочного поединка прошло. Пора заняться делами.
По ножнам неторопливо ползла божья коровка. Проклятый подставил палец, терпеливо дождался, когда насекомое залезет на него, и бережно ссадил на лист ближайшего одуванчика. Затем встал и, хромая, направился к шатрам, разбитым на противоположной стороне большой поляны.
Набаторский гонец терпеливо ждал его. Лей-рон молча протянул руку, взял пакет, жестом отпустил солдата и, пройдя мимо почетного караула гвардейцев, вошел в шатер.
Сел в низкое плетеное кресло и с облегчением вытянул ногу, которую продолжала грызть боль.
— Ты ведешь себя неразумно. Лекарь запретил тебе нагрузку на колено.
Аленари, уже полностью одетая, восседала на кровати и чесала за ухом развалившегося уйга. Тот блаженно жмурил желтые глаза и урчал. Лей-рон неодобрительно посмотрел на зверя в своей постели и распечатал конверт:
— Ты ведь хотела сегодня поспать чуть дольше, чем обычно.
— Отоспимся, когда выиграем эту войну.
Он цепко взглянул на нее. Раньше ему тяжело было понять, какие эмоции скрываются под холодной маской. Теперь — мог читать по глазам и голосу.
— Что случилось?
Она едва заметно хмыкнула и опустила плечи:
— От тебя всегда было тяжело что-то скрыть. Я говорила с Митифой.
— И?! — Он подался вперед.
— Новости безрадостные. От ее армии ничего не осталось. Полный разгром. Она сама уцелела лишь чудом.
Лей не стал давать волю своей ярости, быстро пробежал глазами по строчкам донесения и только после этого сказал:
— Клянусь Угом, для нас это может плохо кончиться.
— Клянусь Соколом, ты прав, — в тон ему ответила Проклятая, и ее изящные пальцы на миг перестали гладить уйга.
— Я всегда считал, что доверять ей армию может стать непростительной ошибкой.
— Не кори себя, Лей. У нас не было выбора.
Он хмуро кивнул и задумался. Тальки и Рован, на которых он так надеялся, умерли гораздо раньше, чем следовало. Их гибель поставила под угрозу всю кампанию.
— Что она сделала? Ее армия была вдвое сильнее. Там было три моих полка. Отличные воины! Как можно было дать себя разбить кучке измотанных солдат и трем десяткам нирит?
— Ну положим, дочерей Пепельной девы было несколько больше, но это не оправдывает поражения. Корь сказала, что Грох-нер-Тохх внезапно пробудилась, и разверзлась Бездна.
Рыжая бровь дернулась, северянин хрустнул пальцами:
— Где она сейчас?
— Направляется к нам. Во всяком случае, так говорит. Но это еще не все плохие новости.
— Продолжай. — Он устало и разочарованно махнул рукой. — Вряд ли меня теперь хоть что-то удивит.
— Ее «искру» крепко измотали, она до сих пор не пришла в себя…
— И будет для нас не слишком полезна, — мрачно закончил Чума. — Что-то еще?
— Да. Она убила Тиа.
Лей-рон откинулся на спинку кресла и сокрушенно закрыл глаза. Повисла гнетущая тишина.
— Иногда мне кажется, что это возмездие Уга, — наконец сказал он. — Это очень большая потеря. Я так надеялся, что Дочь Ночи все-таки присоединится к нам. Теперь я понимаю, почему Митифа не смогла выиграть. Тиа выступила против нее?
— Да.
— Как она узнала?
Аленари пожала плечами:
— А как узнали мы с тобой? Корь затащила Ретара в ловушку. Тиа не могла не попытаться отомстить. Было бы странно, если бы она этого не сделала.
Он мрачно потер подбородок:
— Мне жаль Тиа. Я способен понять, почему она была не на нашей стороне.
— Она предала. И умерла, — жестко сказала Звезднорожденная и тут же, смягчившись, прошептала: — Хотя и смогла вырвать победу. Нас осталось всего трое, Лей. Трое людей из другого мира, пытающихся изменить этот.
— У нас все еще может это получиться. Но из-за провала Митифы это будет сложнее, чем я думал. Тылы твоей армии открыты. Укрепи арьергарды и начинай отправлять дальние дозоры.
— Уже. Но тревожиться пока рано. Врагам требуется время, чтобы прийти в себя после битвы, пополнить запасы и набрать ополченцев. Три недели мы можем чувствовать себя относительно спокойно.
— Я не могу себя чувствовать спокойно, когда знаю, что мой план провалился! Митифа должна была отрезать западные дороги и блокировать поставки из Морассии! А теперь мы никак не сможем заткнуть эту дыру… Наш левый фланг полностью открыт, если только морассцы решат вступить в войну! А они думают над этим уже два месяца! Мои шпионы лгать не будут. Воевать на два фронта! Ха! У нас нет на это резервов. — Он вскочил и стал мерить шагами шатер. — Наши силы не безграничны! Они тают с каждым днем! С каждым сражением! С каждой мелкой стычкой в глухой деревушке или на лесной дороге!
Аленари что-то сказала по-сдисски, уйг спрыгнул с кровати и улегся возле выхода из шатра.
— Иди сюда. — Звезднорожденная похлопала рукой по постели. — Ни к чему нагружать ногу. Иначе ты опять и шагу не сможешь ступить. Тебя будут носить в паланкине.
Последние слова Аленари подействовали гораздо лучше всех увещеваний. Лей сел рядом с ней и хмуро продолжил:
— Мы теряем хороших солдат, на их место приходит всякая шваль и необученные идиоты.
— И все же нас пока еще больше, чем их, — мягко напомнила она.
— А толку? Им некуда отступать. Их армия будет сражаться до конца. И в этом кроется опасность. Вчера я получил новые сведения. Почти вся Башня из Альсгары через Морассию и Лоска добралась до Корунна.
— А ведь я говорила Тальки, что этих западных мастеров стоило прижать в первую очередь. Захвати мы вначале Гроган и морассцев, и не надо бы было долбиться лбом в Лестницу.
