Игорь Негатин - Лишнее Золото-2
Походная колонна формируется на окраине Порто-Франко. Она слишком большая и её делят на две части. Первая, — из тридцати пяти машин, уже начала движение. Большая её часть — грузовики везущие горючее и строительные материалы. Мы пойдём со второй партией, которая везёт переселенцев. В ней двадцать машин, среди которых три наших и четыре фордовских автобуса, серии «F», с дизельными движками. Те самые, знакомые по американским просёлочным дорогам. Жёлтые «School Bus». Правда здесь они песочного цвета, окна защищены железными решётками, а на дверях красуется эмблема Ордена. В портовых мастерских, на крышу одного из них, установили пулемётную турель. Не скажу, что это очень умное решение, но чтобы отбиться от зверья хватит.
Местные автобусы — транспорт для бедных. Их сразу видно, по минимальному количеству вещей и оружию. Неимущие новички, — это по пять сотен экю подъёмных и несколько коробок с продуктами, полученных на складе Ордена. Консервы, кукурузная мука, какие-то семена и разные скобяные изделия. Оружие — старые дробовики, карабины и винтовки времён второй мировой. Это переселенцы, которые будут жить рядом с форпостом. Большинство, судя по тягучему акценту, южане.
Некоторые заняли места в открытых кузовах грузовиков, разместившись среди баулов, ящиков и чемоданов. Тяжело им придётся. Нам ещё повезло — мы стоим в голове колонны. Перед нами всего два джипа с охраной и передовой дозор. Меньше пыли.
Мы с Каримом заняли экспедиционный джип. Третьим «пассажиром» ехал Рино. Он развалился на заднем сиденьи, куда мы свалили наши спальные мешки, два рюкзака и оружие. Рысёнок растянулся во всю длину своего подросшего тела, прикрыл глаза лапой, (чтобы свет не мешал) и тихо дремлет, порыкивая во сне. Иногда он просыпается и начинает звенеть пулемётной лентой. Это у него игрушки такие. Один раз он умудрился вытащить из фургона двухсотпатронную снаряжённую ленту. Чтобы вернуть имущество на место, пришлось откупаться приличным куском ветчины. В результате, Карим получил от меня получасовую проповедь о пробелах в рысьем воспитании. Шайя обещал исправиться, а Рино даже на ужин не пошёл. Объелся ветчиной и ушёл спать в фургон. Пока мы ужинали, он успел не только выспаться, но и превратил в клочья футболку Эндрю. Неугомонное существо…
Такое ощущение, что рысёнку наплевать на весь этот бедлам, который разворачивается за пределами нашего джипа. Надо заметить, что все машины, перед отправкой, были тщательно проверены техниками Ордена. Никому не хочется загорать посередине пути, если половина конвоя встанет с закипевшими радиаторами.
Гражданские будто с цепи сорвались. Они без конца носятся между машинами, что-то пытаются выяснить, объяснить, найти, не забыть, обсудить и поругаться с соседями. И это после того, как им подробно объясняли «права и обязанности». Дурдом… Хорошо, что без случайных выстрелов обошлось. Видя, как некоторые новички обращаются в оружием, мне хочется спрятаться подальше и накрыться бронежилетом. Я уже начал жалеть, что от него отказался.
— Ему наверное мыши снятся, — я покосился на рысёнка и потянулся за сигаретами, — или кусок свежей грудинки. А утром, между прочим, он опять украл кусок мяса у повара. Ты его что, не покормил? Распустил, понимаешь, питомца…
— Это не кража, Медведь. Он просто взял свой завтрак сухим пайком. Считай, что я ему разрешил, — закусив зубами сигарету пробурчал Шайя и как всегда, без всякого перехода сменил тему. — Не люблю я такие долгие дороги. Первые двести километров ломит спину, а потом всё тело сразу.
— Можем поменяться местами, — предложил я.
— Можем, — согласился Карим, но даже с места не сдвинулся. — Но что это изменит?
— Ты обленился, Карим. Мало в нашей жизни было дорог?
— Достаточно, — он равнодушно кивает и аккуратно стряхивает сигаретный пепел в приоткрытое окно. — Но всё равно, каждый раз я что-то жду от этой, новой, дороги.
— Приключений и женщин?
— Болван ты, Поль, — лениво отмахнулся Шайя. — Болван. Ничего в жизни не понимаешь. Нет в тебе мужской интуиции.
— Это ещё что такое?
— Мужская интуиция? — переспрашивает он. — Это способность задницей чувствовать то, что женщина вынашивает в голове. Развивается долгими годами упражнений.
— Философ ты наш, — парирую я, — никто не виноват, monsier Шайя, что вы не успели попрощаться с Лиджуан. Вернётесь обратно, а она уже замужем. Будет тебе наука, старому развратнику.
Карим что-то буркнул в ответ, но я не расслышал. Колонна уже начала движение, а он всё ещё бурчал, бросая хмурые взгляды на улицы Порто-Франко. Два патрульных джипа, из охраны периметра резко уходят вперёд. Они проводят нас до первого блок-поста, расположенного в пяти километрах от города. Зарычали моторы и машины начали выползать из Порто-Франко. Медленно, словно гигантская анаконда. Через десять-двадцать километров водители привыкнут к ритму, перестанут ломать дистанцию и движение придёт в норму: ленивое перемещение из точки А в точку Б.
Сразу за нашей машиной, идут два экспедиционных грузовика. За рулём первого, с жилым фургоном, сам Джек Чамберс. Судя по его серьёзному виду, Легенда решил тряхнуть стариной. Он спокойно развалился на сиденьи, сбил шляпу на затылок и безостановочно грызёт свою прокуренную трубку. Следом за ним грузовик-техничка, где устроились Александр Козин и Эндрю Пратт. Они, как ни странно, быстро нашли много «общего». Последнюю неделю, каждый божий день только и делают, что спорят о политике Старого света. Даже немного странно наблюдать, как невозмутимый Эндрю начинает размахивать руками. Все эти «беседы», заканчивается примерно одинаково — увлёкшись, они обязательно поругаются. Вдрызг. И будут долго бросать обиженные взгляды на друг на друга. Минут двадцать. Потом, кто-нибудь начнёт бурчать, про «отмороженных янки» или «crazy russian» и уже через несколько минут они опять вернуться к очередной теме. Мирно и дружелюбно.
Весь остальной коллектив разместился в фургоне. За время нашего знакомства я успел присмотреться к этим людям и сейчас, даже не видя, могу сказать, кто и чем занимается.
Андрей Никоненко, — наш «в меру упитанный» картограф, как всегда развлекает дам историями из своей прошлой жизни, которых знает великое множество. Он всегда весел и очень подвижен, несмотря на пухлый животик и почтенный возраст. Эдакий зеленоглазый толстячок в «самом расцвете сил». Остатки шевелюры коротко подстрижены, а загорелая лысина блестит как шар для боулинга. Утро у него всегда начинается с бритья. Бреется только опасной бритвой, которую очень бережёт. После этого, он обязательно выпьет чашку кофе, медленно выкурит сигарету и лишь тогда начнёт заниматься делами. Анастасия называет его «Карлсоном», на что Андрей Викторович совершенно не обижается. Такое ощущение, что он вообще никогда не обижается. На первый взгляд, — мягкий и очень добрый человек. Но это лишь первое впечатление. При необходимости, он может добавить металла в голос. Мне довелось слышать, как он распекал водителя, уронившего ящик с приборами. Голос звенел такой сталью, что бедный шофер пошёл красными пятнами. Да, мсье Никоненко умеет не только шутить, но и приказывать. Кстати, он приятельствует с Билом Тернером. Несмотря на большую разницу в возрасте, они с удовольствием общаются. Иногда Андрей Викторович дружески подтрунивает над Тернером, называя его «пьяницей и дебоширом». В ответ, Билл только смущённо улыбается, бросая хмурые взгляды в сторону нашего биолога Джерри Стаута. Не знаю почему, но наш «красавчик Джерри» ему не нравится. Один раз они серьёзно повздорили. Их перепалку резко оборвал Чамберс, пообещав выгнать обоих «k beninoj materi». С тех пор, эти парни демонстративно не замечают друг-друга, общаясь лишь по служебной необходимости.
