Александр Шакилов - Мы – мутанты
– Майор Максимов меня зовут. Всем выйти из машины.
– Эй, коллега, зачем ты так? – Орфею, как и мне, не понравился тон снисходительно-презрительный местного офицера, возомнившего себя большим боссом и вершителем судеб. – Мы ведь тоже на службе. У нас задание от самого министра обороны!
Упоминание высокого киевского начальства неопознанного майора-усача не впечатлило. Он лишь пожал плечами, как бы говоря: «Ну что ж, вы сами виноваты». И я понял, что только он сделает шаг обратно к зданию, – а он уже наметил движение, подался всем телом – и нас тут же уничтожат его подчиненные.
– Быстро всем выйти из машины! – рявкнул я и первым выскочил из «Вепря».
Через миг снаружи оказались и чудо-следопыты. Один только Панк чуть замешкался, чем заслужил презрительный взгляд от майора и несильный, но болезненный тычок от меня.
– Вы откуда такие красивые, а, господа? – все так же глядя мимо нас, поинтересовался майор и предельно ясно положил руку на автомат.
– Господа все в Москве, – буркнул в ответ Турок, чем, к моему удивлению, заслужил одобрительный взгляд майора-усача.
– В последнее время участились случаи незаконного проникновения на территорию Полигона, – глядя на Турка, заявил майор, – поэтому я имею право и обязан усилить бдительность. Итак, повторяю вопрос: где располагается гарнизон двадцать пятой бригады?
Однако ловок усатый: я и не заметил, как он изъял у Турка бумаги и успел их не только просмотреть, но и, проанализировав, подготовиться к допросу.
Турок с Орфеем переглянулись, у Панка отвисла челюсть.
– В третий раз спрашивать не буду, – в голосе майора отчетливо прозвучала угроза.
– Пэгэтэ Гвардейское, Новомосковский район, Днепропетровская область, – отбарабанил я, не дожидаясь, пока кто-нибудь из моих спутников сморозит глупость, из-за которой нас расстреляют на месте без попытки к бегству.
Благодаря точному ответу теперь и я удостоился взгляда:
– Товарищ полковник, а где вообще воевала бригада? Просто интересно узнать.
Ага, а диалог-то у нас, считайте, налажен. А значит… Вот что на моем месте сделал бы настоящий матерый вояка, на совести которого десятки, если не сотни, загубленных бестолковыми приказами душ? Однозначно вспомнил бы о субординации – у меня на погонах звезды круче, чем у усатого – и осадил бы зарвавшегося майора.
– Во-первых, не воевала, а участвовала в миротворческих операциях, – скорчив на лице такую мину, что ей можно танковые дивизии подрывать, начал свой нагоняй я. – Во-вторых, это военная тайна. – Напрасно я сказал о тайне. Майор тут же напрягся, решив, видно, что чужак увиливает от ответа. Так что мне пришлось сменить гнев на милость и выдать как на духу: – Ну а в-третьих, вам, как офицеру, я могу сообщить: в Афганистане мы резали талибов, как тех свиней, в Косово было весело, а в Ираке – скучно, ну а в Сьерра-Леоне и Либерии бабы страшные, туда лучше не попадать. – После чего я шагнул к майору – получилось неожиданно для него, он не успел отступить – и, панибратски хлопнув по плечу, подмигнул и предложил: – Слышь, земеля, давай затянем уже наш любимый марш «Двадцать пятая бригада»?!
Бесстрастное лицо командира пропускника «Мохнач» – а майор несомненно был здесь главным – расплылось в довольной улыбке, мы обнялись и тут же стали друзьями. Он действительно хотел спеть, но я уговорил его не спешить, потому что без бокала нет вокала, а у меня в вещмешке на случай встречи с хорошими людьми всегда припасено. Майор стал отнекиваться – мол, он на государевой службе, а на службе ни-ни, плохой пример для солдатиков, которые и так тут от страха с ума сходят, не хватало еще, чтоб бухали. Конечно же, я с ним согласился, плохой пример – это плохо, но флягу все-таки достал. И отвинтил крышечку, подтверждая тем самым серьезность намерений. Однако майор вовсе не кокетничал – он действительно наотрез отказался употребить по чуть-чуть всего спиртосодержащего вод-ного раствора! Положение из отличного стремительно превращалось в дурацкое, поэтому, чтобы не допустить дальнейших осложнений, я принял волевое решение:
– Бери тогда, дружище. Потом, после дежурства расслабишься за наше здоровье, а то и помянешь!
После чего, завинтив крышку, протянул майору пол-литровую флягу. Всю-всю: вместе с горлышком и донышком. Как от себя оторвал.
Была надежда, что усатый проявит сознательность и верность выбранному безалкогольному курсу, но она не оправдалась – чудесным образом выпорхнув из моей ладони, фляга утонула в глубоком нагрудном кармане майорской куртки.
Не отъезжая от шлагбаума, мы принялись готовиться к десанту на запретную территорию. Следовало надеть разгрузку, насовать в нее магазинов и прочего полезного, затем перчатки, маски респираторов, тактические очки, ножи, стволы на плечо… И опять меня смутил Панк. Точно заправский спецназовец, он тщательно проверил оружие, чего я от него ну никак не ожидал. Свой ствол он щупал и крутил из стороны в сторону так долго и так придирчиво, будто ствол этот от вращательных движений мог возопить ему обо всех своих грядущих неполадках и заодно отдать честь хозяину.
– Васильевич, а что это за хрень такая – «Гремлин»? Неужто такая ядреная штука, что ее можно только на Полигоне утилизировать? – Я не сразу сообразил, что майор обратился ко мне, ведь меня – согласно военнику – зовут Марк Васильевич Кровин. Но, слава богу, мое затянувшееся молчание майор расценил сообразно собственному ходу мыслей и сам же ответил на свои вопросы: – Понял, лучше мне не знать. И в министерстве видней… Но я тебе и парням твоим, Васильевич, сочувствую. Хоть застрелите меня, ни за что не полез бы на Полигон! Вот хоть неделю тому залез я на вышку для проверки, а тут – грохот выстрелов. И, главное, пули с той стороны летят и в ворота врезаются. Несколько очередей. И вспышки выстрелов метров с пятидесяти. Только вспышки. Ни стрелков, никого там вообще не было! Такой жути разной я со Стены уже столько насмотрелся, что сам на ту сторону – ни ногой, хоть убейте!
Я навел на него линзы гогглов и со скромным пафосом, приличествующим грядущему нашему подвигу, произнес:
– Это ты брось, дружище. Если Родина прикажет, кто же Родине откажет?!
– Это да, это конечно… – смутился майор до покраснения кожи лица и ушных раковин.
Сославшись на дела, мол, необходимо срочно провести всякие подготовительные мероприятия, он отлучился, пообещав вскоре вернуться.
И тут же ко мне приблизился Турок и ни хрена не тихо прошептал:
– Откуда ты все это знаешь, Край?! Ну, про Сьерра-Леоне и марш? Неужто на самом деле служил в двадцать пятой бригаде ВДВ?!
– Почти, братишка. – Жестами я велел ему за-ткнуться. – Как и все, кто умеет пользоваться поисковыми системами Интернета. Кстати, текст марша «Двадцать пятая бригада» я так и не нашел в сети. Вот бы мы с майором спели этот суперхит, представляешь?
