Алекс Орлов - Шварцкау
— Тебе гостинец, Джек! — сообщил тот.
— Какой гостинец? — не понял Джек, поднимаясь.
— По уговору, приятель! Курица, копченная на осиновой стружке! Тадам-м-м-м!
Подольский сделал руками несколько пассов, как фокусник из провинциального цирка, а Баркли снял крышку и, понюхав содержимое коробки, покачал головой.
— Это что-то невообразимое, я падаю тебе на хвост, Джек! Оставь мне хотя бы крылышко!
Джек смотрел во все глаза и никак не мог понять, где же здесь обещанная курица? Какие-то перегородочки, розовые вощеные бумажечки. Где же здесь курица? Где эта красивая птица?
Но, присмотревшись, он разобрал надписи на вощеных салфетках, и оказалось, что это что-то вроде набора с уже разделанной копченой курицей. Здесь каждый мог найти себе что-то по вкусу: ножки, потрошка, грудку или крылышки.
Взяв у Баркли коробку, Джек закрыл ее и вышел из комнаты отдыха.
Все замолчали, а Баркли с Подольским обменялись недоуменным взглядами.
— Он что, обиделся? — спросил первый.
— Фигню вы какую-то затеяли, — заметил им Хардин и переключил ТВ-бокс на канал «Реки и каньоны».
34
Решив не беспокоить своего товарища, Баркли с Подольским так и провели ночь в неведении, а уже утром во время завтрака подсели к Джеку и начали задавать наводящие вопросы.
— Ну как поспал, герой? — спросил Баркли. — Кошмары не мучили?
— Нет, все в порядке, — ответил Джек, подбирая ложечкой остатки йогурта.
— Мы вроде исполнили наш договор, правильно? Ты же помнишь, о чем договаривались перед рыбалкой? — напомнил Подольский, и они с Баркли переглянулись.
— Да, спасибо, ребята, — поблагодарил Джек. — Кстати, и сапига тогда оказалась достаточно мягкой, хотя я ожидал, что ее мясо будет жилистым.
— У сома всегда мягкое мясо, — сказал Баркли, а Подольский лишь пожал плечами: они явно уходили от темы.
— Не знаю, — сказал Джек, поднимаясь из-за стола. — А вот когда поймаете сома, угостите меня его мясом, а пока я здесь ел только сапигу…
— Кстати об угощениях! — заметил Подольский, вставая вместе с Джеком. — Ты нам обещал дать по крылышку…
— Ничего я вам не обещал. К тому же это уже невозможно.
— Что невозможно? — тут же спросил Баркли, забегая Джеку наперед.
— Я не могу вам дать ни по крылышку, ни по ножке, ни вообще ничего…
— Почему?
Джек остановился и, вздохнув, надел кепи.
— Просто пойдемте со мной, я вам все покажу, а то вы не поверите.
Капралы обменялись недоуменными взглядами и пошли за Джеком, не зная чего ожидать.
— Дождь сегодня будет, — заметил он, выйдя из столовой.
— Может, и дождь, — сказал Баркли. — Тогда будет нелетная погода и нас не забросят в какое-нибудь осиное гнездо.
На проходной притормозил армейский внедорожник на широкой городской резине.
— О, еще кого-то принесло с утра пораньше! — заметил Подольский.
— К нам поехал, — прокомментировал Баркли, глядя, как машина, после проверки часовым, сворачивает в сторону офицерского домика. — Кстати, сегодня я успел заскочить в техпарк, и что вы думаете, я там увидел?
— Деревянный каркас робота? — попытался угадать Джек.
— Точно! А ты откуда знаешь?
— Это я попросил Берта сделать мне второй «таргар».
— А зачем тебе?
— Будут выставлять на дюнах, пусть враг думает, что я нахожусь сразу в двух местах.
— Ты с дуба, что ли, рухнул, Джек? Что ты несешь?
— Наверно, арконы на него охоту объявили, — предположил Подольский, чем сильно удивил Джека. Он думал, что случившееся с ним очень редкий и трагический случай, а тут…
— Ты что, часто о таком слышал? Я имею в виду охоту на кого-то из наших?
— Нет, — ответил тот. — Это мне еще хозяйственник наш, сержант Крамер, рассказывал про Браена Грина.
— И что же он про него рассказывал?
— Будто был он очень везучим. Грин водил «гасса», одним выстрелом двух арконов сшибить мог, а то и ракетами еще парочку поджигал. У него бонусов за личные победы было, как у собаки блох, а на банковской карте под миллион лежало…
— Да ну? — поразился Джек.
— Точно тебе говорю.
Где-то наверху послышался негромкий стрекот. Все трое подняли головы и увидели плывущий с востока на запад айрбот.
С полминуты они не могли оторваться от этой величественной картины — подсвеченный солнцем айрбот на фоне собиравшихся к дождю туч.
— Пулемет у него — крупнокалиберный, — заметил Джек.
— Да уж, врежет с трех тысяч — мало не покажется, — добавил Баркли.
— Ну и что с того пулемета? На излете даже боковую броню не возьмет, — возразил Подольский. — Вот если бы ракеты…
Под впечатлением от увиденного они молча дошли до казармы и, войдя в коридор, остановились у кубрика Джека.
— Ну что, готовы? — спросил тот, загадочно улыбаясь.
— Да открывай уже, интриган, — сказал Баркли.
Джек толкнул дверь и, войдя первым, указал на стоявшее на столе изваяние, увидев которое, гости замерли с открытыми ртами.
— Что это, Джек? — сумел, наконец, произнести Баркли.
— Курица! Я собрал ее, понимаете? По запчастям!
— Но ты… сшил ее нитками, что ли? — упавшим голосом спросил Барк, чувствуя легкий приступ тошноты.
— Нет, сначала я пытался шить, но понял, что так ничего не выйдет, ведь в курице много жира и игла в руках скользит — я все пальцы исколол! И тут я вспомнил, что у сержанта-хозяйственника была медная проволока, сбегал к нему, отмотал три метра и сделал что-то вроде металлический конструкции. Медный каркас. И тогда работа пошла.
— И сколько же ты этим занимался?
— До двух часов ночи, — сообщил Джек и склонил голову набок, чтобы лучше оценить красоту своей курицы.
— Но, Джек! Это же какой-то «куриный Франкенштейн»! — воскликнул молчавший до этого капрал Подольский.
— Какой такой «штейн»? Я все пальцы исколол, пока куски сшивал!
— А почему белыми нитками, да еще такими толстыми?!
— У меня тогда других не было, а толстые, они крепче держат, я проверял.
35
Едва сдерживая тошнотные позывы, капралы Баркли и Подольский выскочили из казармы и пришли в себя только возле беседки, где за разросшимся по деревянной решетке плющом стоял столик со старыми запыленными журналами.
В основном это была научно-познавательная литература, хотя время от времени ротные хулиганы подбрасывали сюда затертые порнографические издания позапрошлого года.
В беседке, склонившись над каким-то журналом, сидел военный фельдшер сержант Брикс. Брикс учился в медицинском колледже и должен был стать полноценным врачом, но наркотики взяли над ним верх и однажды, приняв слишком большую дозу, он очнулся уже на вербовочном пункте при полном обмундировании, стриженый и помытый, поскольку в те времена медицинские специалисты были в большом дефиците.
