Солдаты Третьей мировой - Михеев Михаил Александрович

Небо над Китаем. Час спустя

Мерно гудели моторы. Самолет уверенно шел на север, точнее сказать не получалось. Это бесило Полтавца, но сделать он ничего не мог. И так получил больше, чем мог ожидать. Лейтенант, этот ходячий кладезь талантов, сумел поднять самолет в воздух, но в штурманском деле не разбирался совершенно. Так что дотянуть до своих, а там – плевать, главное, куда-нибудь сесть. Что само по себе может превратиться в тот еще квест. Впрочем, в этого молокососа полковник почему-то верил.

Поляков сидел в пилотском кресле, руки – на подлокотниках, поближе к штурвалу, а глаза мутные-мутные, и видно, что хреново парню. Однако держится. Коробков занял кресло второго пилота, страхует, но ясно, что случись реально серьезная проблема, толку от него будет немного. Да и страховать пока нечего, автопилот включен. Но хоть моральная поддержка, и то хлеб. Полтавец немного понаблюдал за ними, а потом решил не стоять над душой и вернулся в салон.

Здесь было не особенно-то и тесно. Просто потому, что мало кто из китайцев захотел лететь. Когда им кое-как смогли объяснить расклады, большинство решили остаться. Воевать! А что? Оружия как грязи, бронетехника… Полтавец только головой покрутил. Выходит, недооценил он этот народец.

Так что мужчины в основном остались. Запихнули только женщин, детей да немногочисленных раненых. А вот европейцы полетели все. Ну, их понять можно – чужая война, зачем головы зря класть? Сейчас они разместились в кормовой части салона и переговаривались между собой, явно обсуждая, что будут делать дальше.

В общем-то, если б не раненые, мест свободных было бы много, но и так особо тесниться не пришлось. Заняв свое место, полковник недовольно поерзал – кресло было ему тесновато. А еще хотелось есть. Увы, самолет оказался заправлен, но о продуктах оставалось лишь мечтать.

А вообще, летело это детище китайского воздушного копираста на удивление ровно. Даже воздушных ям не чувствовалось. Поэтому, несмотря на неудобное сиденье и бурчащий живот, полковник довольно быстро задремал. В жизни случается всякое, но это не повод, чтобы портить себе нервы.

Игровая база. Это же время

Сурок ходил довольный. Такой довольный, что Леночке хотелось сунуть ему в рот лимон и хорошенько припечатать снизу в челюсть. Чтобы разжевал, значит. Хотя, конечно, парнишку можно понять. На базе не заперли, даже после случившегося на дороге происшествия лишь провели беседу и отпустили до утра. Вернулся – и второй день ходит, улыбается. Похоже, с той девочкой у них складывается, причем всерьез. Оно и понятно – смог продемонстрировать лишний раз, как он крут. Женщины любят победителей… Ну и ладно, главное, чтоб по весне, когда мотоциклы оседлают, шею себе не свернул.

Сама Леночка, когда ей вчера дали возможность прогуляться, решила не злоупотреблять. Просто зашла на квартиру, взяла кое-какие вещи да сожрала на кухне свежеприготовленную яичницу с колбасой. От казенной пищи у нее уже началась оскомина. Вроде бы и вкусно, а не то.

– Паш. Паша! Заканчивай туда-сюда маячить, надоел.

– Да и ладно, – Сурок плюхнулся в кресло. – Что ты нервная такая? Не переживай, вернется твой принц, никуда не денется.

– Угу. Это тебе хорошо…

– Хорошо там, где меня нет. Ну, ничего, я и туда доберусь. Ладно, расслабься, все будет нормуль.

– Сурков, Полякова, – в дверь просунулась голова Краба, а потом и весь он просочился, бочком. Всегда так входил, за что и получил свое прозвище. И пусть благодарит за то всех богов, иначе звали бы, например, пучеглазиком – глаза у парня тоже были запоминающиеся. Казалось, сейчас выскочат и закачаются на стебельках. – Вас тренер вызывает.

– Раз вызывает, надо сходить, – кивнула Леночка, вставая. – Паш, давай, выходи из нирваны. Нечего мысленно подруге сиськи мять, дождись, когда снова встретитесь.

– Да я…

– Ладно-ладно, не оправдывайся, – Леночка повернулась к посланцу высокого начальства и удивленно подняла брови: – Как, ты еще здесь?

Краба словно ветром сдуло. После того побоища, что они недавно учинили, связываться с «отмороженными на всю голову придурками» никто не жаждал. Тот факт, что побитые сами нарвались, как-то сам собой забылся. Хорошо это или плохо? Да плевать. В конце концов, они трое – группа усиления, а строить подопечных обязанность Волчка с Дашей. Вот пускай и крутятся, им за это, Леночка точно знала, неплохо доплачивают.

Генерал сидел мрачный, словно туча. Спрашивать у него, что случилось, смысла не было. Даже Леночке, которой он явно симпатизировал. И какова будет его реакция на вопрос, тоже гадать не хотелось. Так что причиной дурного настроения отца-командира могло оказаться что угодно, от атомной войны до рези в желудке.

Исподлобья посмотрев на вошедших, Кузнецов сделал приглашающий жест и, когда они сели, без вступления спросил:

– Ну что же, товарищи офицеры. Кого вы возьмете в свою группу третьим?

Внутри Леночки все оборвалось. Новый человек мог появиться в одном-единственном случае. Повинуясь ее неосознанному порыву, тонко-тонко зазвенела посуда, как обычно стоящая возле кофемашины. Генерал удивленно посмотрел на нее и удивленно пожал плечами – звон прекратился так же резко и беспричинно на вид, как и начался. А когда взгляд Кузнецова вернулся к Леночке, та уже взяла себя в руки и внешне была абсолютно спокойна.

– Что… с… Сережей?

Голос ее выдавал. Генерал вздохнул:

– Не знаю, связи пока нет, информация отсутствует. Но группа должна сохранять боеспособность, поэтому необходимо ввести в нее кого-нибудь еще. Кого из молодых вы считаете достойным?

– Никого, – Сурок, в отличие от Леночки, сохранял хладнокровие. – У нас есть третий, а остальные могут идти лесом. И пока точно не будет ясно, что случилось…

– Что-о? – генерал побагровел. – Ты что, не знаешь, что такое приказ?

– Знаю. Но выполнять не буду.

– Да я тебя…

– Что именно? Убьете, зарежете и закопаете? А потом выяснится, что очередное задание некому выполнять?

Генерал побагровел еще больше, но взял себя в руки. Понимал, видать, что перед ним сейчас «личности с тонкой душевной организацией» и вдобавок не всегда адекватные. Только вздохнул:

– Слышал, что незаменимых у нас нет?

– Ага, ага, – девушка, уже полностью взявшая себя в руки, чуть изогнула уголки губ. Видимо, это должно было изображать улыбку. – Будь у вас еще лет несколько в запасе – точно б заменили. А так… Товарищ генерал, мы ведь немногого просим. Не разбивать наше подразделение до того, как все прояснится, только и всего. Случись нужда, мы и вдвоем отработаем так, что небо вздрогнет. А человек со стороны нас только ослабит.

– Я, – генерал подумал несколько секунд, – могу протянуть дня три, не больше. Потом все равно придется рапортовать.

– Назначьте кого-нибудь номинально, приказом, – ухмыльнулся Сурок. Работа с финансами дала ему и кое-какие практические навыки в высоком искусстве бюрократии. – Для отчета, случись что, хватит.

– Для отчета… Ишь, умник нашелся!

– А у вас выбор-то есть?

Чего Кузнецову стоило на фоне такой наглости сохранить видимость спокойствия, знали, наверное, только Господь Бог и он сам. Пару раз глубоко вдохнув, чтоб заставить цвет лица вернуться в норму, он зло бросил:

– Не забывайте – именно мы вас создали.

– Вы знаете, – Леночка тряхнула головой, от чего ее волосы эффектно взметнулись, на миг став похожими на нимб – и упали на плечи, так, словно девушка только что вышла из парикмахерской. Все непроизвольно вздохнули – только что им было продемонстрировано искусство, доступное лишь женщинам, да и то не всяким, а о-го-го каким. – Я в детстве читала фантастику. Много и без разбора, у отца была куча старых книг…

– И что? Я не любитель этого жанра, откровенно говоря.

– Минуту терпения. Скажите, вам никогда не попадалась повесть «Ошибка инженера Алексеева»? Автора не скажу, а вот название запомнилось.

– Нет, – генерал ответил вроде бы спокойно, но на скулах едва заметно шевельнулись желваки.