Небесный странник (СИ) - Бектурганов Алибек Шынгысбекович

— Что там⁈ — тут же раздался снаружи голос Энакина, полный любопытства. — Ну-у-у⁈ Чего замолчал? Не томи, чего нашёл-то?

— Подожди. Последнюю достану… Ой, — с этими словами, стенка желудка лопнула, и я, крича благим матом, устремился наружу в бурлящем потоке чего-то непер… просто в потоке короче.

Уже вновь увидев солнца, я обрадовался им, как родным! А затем на меня накатила слабость и единственное, что успел сделать, это сорвать респиратор и приобщиться к тому процессу, что ранее производил брат.

— Ты это… Ты как там? — растерянно и с беспокойством спросил тот. — Дани, всё нормально?

— Нет, — ответил ему, когда прекратил украшать мир содержанием уже своего желудка. — Эни, я в говне! Вот прям весь, с головы до ног, воняю как свежее пудо! Как ты думаешь, я в порядке⁈ Бу-у-у-э…

— А говорил, что это у меня желудок слабый, — начал было он, но перехватив мой «добрый» взгляд, резко передумал. — Ладно. Подожди, щас я тебя спасу!

Спустя ещё полчаса, когда мы смогли избавиться от защитных костюмов, для надёжности прикопав их поглубже в песке, мы вспомнили о подсумке, куда я сложил все добытые из нутра дракона трофеи.

— Фу-у-у, — двумя пальцами приподняв жёлтый подсумок, я аккуратно вытряхнул его содержимое на песок. — Тут, — пояснил, — не одна жемчужина. Блин, скользко-то как.

Итогом моего погружения в мерзкую пучину внутренностей убитого дракона стали четыре жемчужины. Две из них, самые крупные, были сантиметров десять в диаметре. Необычного тёмно-бордового отлива, с чёрными прожилками, они, после того как их обмыл водой, стали завораживать нас обоих своим видом на свету. Жемчужины, словно просвечиваясь изнутри, создавали впечатление мини галактик в руках. Реально завораживающее зрелище.

(Крупные жемчужины)

— Ого! Какая красота-то какая! Ляпота-а-а, — позаимствовав моё словцо, восхитился Энакин.

— Хех, — гордо хмыкнул на это и согласился. — Да-а-а, очень красивые, — протянул ему жемчужину. — Держи, одна тебе, другая моя.

— Спасибо, — с какой-то робостью взяв жемчужину, поблагодарил меня брат.

— Да брось, — отмахнулся от него. — Мы вместе их добыли. Кха-кха… Тьфу… Чет, мне нехорошо как-то…

— Бледновато выглядишь.

— А ты сам слазь туда, а я со стороны посмотрю на тебя, каким ты будешь после, — огрызнулся в ответ.

— Ладно-ладно, — примирительно поднял руки Энакин. — Не бузи. А, что там с остальными жемчужинами? — спросил, глядя на два последних трофея, которые были более мелкими, семисантиметровыми в диаметре, но необычного красно-белого цвета. — Эти всё же поменьше будут.

(Вторая пара жемчужин)

— Сейчас. Погоди, я их тоже обмою, — итогом повторения операции, стали ещё два красивых трофея. — Знаешь, давай одну из них задарим маме, а другую выставим на продажу. Всё же цвет у них необычный, а размер всё равно крупный.

— Хорошая идея, братец, ты прям сегодня в ударе на них, — начал он ёрничать, но увидев мой, обещающий все муки, взгляд, виновато потупился и уже более спокойным голосом выдал. — Как скажешь, Эйдан.

— Ладно, — устало выдохнул. Жара сильно достала и пот застилал глаза. — Тогда так и порешим. А сейчас, давай-ка, двигать домой. Что-то мне нехорошо совсем, — чуть покачал головой, чувствуя, как она с каждой секундой становится всё тяжелее. — Меня после ковыряния в этом дерьме что-то мутит сильнее стало.

— Сейчас, погоди, я байк подгоню! Держись, Дани! — с лёгкой паникой в голосе, Энакин кинулся к гравициклу. Подогнав Балутар ближе, он соскочил и принялся помогать мне забраться на пассажирское место. — Щас-щас… Погоди.

— Эни, — позвал его. — Только Силой молю, не гони. Иначе, я чувствую, что просто сдохну, не доехав до дома.

— Дани, — в его голосе уже появился испуг. — Не говори ерунды! Все же будет хорошо… Обещаю.

Но самостоятельно забраться на байк, мне было не суждено — чувствуя слабость в коленях, я стал медленно оседать на песок.

— Брат? Дани⁈ Ты… Сейчас… я отвезу тебя! Держись! — это было последним, что я услышал, пока сознание окончательно не покинуло меня.

* * *

Внешнее кольцо. Сектор Арканис. Система Тату. Планета Татуин. Западный Каньон Нищего.

Год: 1 РС.

Энакин Скайуокер.

Энакин Скайуокер знал и умел многое из того, что лежало в области знаний и умений взрослых, а никак не почти восьмилетнего ребёнка. И это многое было крайне полезным приобретением для него и его любимой семьи. Да и сам Энакин знал об этом, и не без оснований гордился собой. Но так, про себя. Иначе можно было нарваться на кучу обидной критики от его почти точной копии.

Мальчик беззаботно радовался тому, что, как говорил Эйдан, умел в столь юном возрасте из пуду и пары дюрасталевых палок сотворить «конфетку». А ещё, он очень гордился тем, что в целом хорошо разбирался в технике, электронике, дроидах и даже в узлах большинства современных звездолётов! Да и не только в них, но именно эти его таланты были, бесспорно, явными.

Энакин рос очень любознательным ребёнком. Он мог починить многое, вернуть к жизни разные крутые электронные штуки или же сконструировать что-то своё. Помимо этого, он был сильным, смелым и вообще… Как говорила мама, для своих лет был очень образованным и с крайне широким кругозором, великолепным, замечательным солнышком. И если бы Энакин был бы одним ребёнком в семье, то, скорее всего, уже давно заработал бы синдром эгоиста. Слава Силе, это было не так. Он рос храбрым, добрым, временами мечтательным и очень отзывчивым к разумным малым (без идиотизма, мама с братом позаботились о том, чтобы доходчиво объяснить непоседе, что добро должно быть не только с кулаками, но и с нормально соображающей головой).

Самым главным своим сокровищем Энакин Скайуокер считал свою семью. Строгую, сильную и храбрую, а также очень любящую его маму, Шми Скайуокер. Хитрого, умного, местами коварного, но очень заботливого торгаша Уотто. Мух давным-давно стал для маленького голубоглазого блондина любимым дядей. А также своего шебутного, шиложопого, временами вредного, но всё же очень дорогого ему брата-близнеца Эйдана, с которым у него с самого рождения была своего рода обоюдная связь.

(братья Скайуокеры)

Говоря об этой связи, Энакин был уверен, что она крайне необычная и нетипичная для простых разумных. Он, как какой-нибудь эмпат, временами чувствовал брата. Его настроение, самочувствие и даже, порой, отдельные мысли. Уловить последние — было очень сложным процессом, ведь вредный брат, казалось, постоянно был загружен сотнями идей, размышлений, теорий и разобраться в этом ворохе образов было очень и очень трудно.

Самое интересное, что на этот процесс никак не влияло ни расстояние, ни, поначалу, желание самого Энакина. Порой связь проявлялась, просто врываясь в его сознание ворохом дикого энтузиазма и предвкушения, или же лютой смесью азарта и тревоги, или задумчивым перебиранием различных теорий с применением многих незнакомых ему словечек (язык он понять никак не мог, лишь эмоциональную окраску). Как позже он выяснил, Эйдан тоже ощущал что-то похожее, но иначе, менее разборчиво и не так явно.

Как-то раз, будучи дома, Энакин почувствовал, что братишка вновь попал в беду. Тогда он, не разбирая дороги, шустро побежал на улицу, и, спустя десять минут, ориентируясь лишь на внутренние ощущения, нашёл Эйдана, дерущегося с шайкой этого гнусного, уродливого братца мерзкого дага Себульбы. Тогда они с братом здорово почесали кулаки. Правда, и сами получили неслабых люлей, но с поля боя уползали победителями! А это, как промычал тогда Эйдан — главное! Именно это событие и стало толчком к изучению этой их особенности.