Горячее лето 42-го - Поселягин Владимир Геннадьевич
– Ваше внезапное появление нам сильно помогло, хотелось бы знать ваши планы.
– О как? О своих планах я пока сам не знаю. Я планировал на стыке Юго-Западного и Южных фронтов работать, но мне поступил приказ срочно прибыть в Крым и не допустить прорыва обороны и ликвидации войсковой группировки. Ну и помочь расширить плацдарм. Атаку немцы планировали провести сегодня, четвертого июня, все силы для этого у них были. Пришлось работать по их артиллерии и тылам. Как мне кажется, у меня это хорошо получилось. Одних артиллерийских батарей больше ста шестидесяти уничтожил, вместе с расчетами.
Тут в очередной раз грохнули залпом арты и то, что стояли в ста метрах, не сильно помогло, все равно оглушило, я-то привык, а гости вздрогнули. Хотя вроде арты уже четыре залпа еще при них дали. Сам летчик представился и отошел в сторону, чтобы нам не мешать. Он с интересом изучал Т-10, что стоял в пятнадцати метрах от нас боком, повернув башню и держа под прицелом окраины города. Вид у него для этих годов действительно слишком… непривычный и пугающий. А арты в последние две минуты работали по перекрестку дороги, где возникла пробка, вот и разносили ее. Я же, мельком подкорректировав наведение, пока очередная перезарядка шла на крупную тыловую колонну (боевых частей я уже не видел), и услышал от полковника:
– Ваша помощь неоценима, это понимают многие. Кстати, как мы смогли убедиться, немцы Крым покидать пока не собираются, отойти отошли, но сейчас занимают оборону на линии Евпатория – Феодосия, опорными пунктами обороны у дорог перекрывая все возможные пути обхода. Местные жители из татар активно им помогают.
– Это все, конечно, интересно, но мне это зачем знать?
– Вы, товарищ Шестаков, не собираетесь продолжать воевать с армией Манштейна?
– Свою работу я закончил. Приказ звучал так: помочь в обороне советским войскам, при возможности расширить и увеличить удерживаемый плацдарм. Я выполнил этот приказ?
– В полной мере, – кивнул тот. – Однако командование поставило мне задачу приказать вам продолжать так активно и результативно действовать, однако поступившие из Москвы указания противоречат этому приказу. Мне приказали быть с вами вежливым и корректным.
– Ах вон оно в чем дело? – с пониманием я откинул голову, как будто кивнул назад, кивнул сам себе, своим мыслям. – А я еще удивляюсь, чего это вы такой вежливый, а то пока зубы не выбьешь и не заставишь их собирать, никакого нормального разговора, только давление званием и чином. По-другому старшие командиры просто не умеют общаться и не хотят.
Тут я вспомнил комиссара Дурова и нахмурился, отвернувшись, не везде так и люди разные, я уже один раз ошибся и не хотел бы повторения, а так уже стало понятным, чего хотел полковник, поэтому и сообщил:
– Планы мои поработать в Запорожье. Задача – обескровливание румынской армии. Можете так и передать своему командованию.
– Кстати, особисты при опросе наших военнопленных смогли выяснить, что вы не брали врагов в плен…
– Да. Мне их некуда брать и размещать, к тому же румын я принципиально не беру в плен. После их карательных действий по мирному населению на оккупированных территориях, я думаю, такой приказ отдаст любой здравомыслящий командующий. Я поклялся себе, что уничтожу сто тысяч румынский солдат и офицеров. Сейчас пока счет до сорока тысяч не дошел, маловато их тут. Надеюсь, доберу на материке в зоне работы Южного фронта. Так что, если ваше начальство интересуют мои планы, то до получения следующего задания я собираюсь уничтожать румынские войска в зоне действий Южного и Юго-Западного фронтов. Раз я поклялся себе уничтожить сто тысяч румын, то это сделаю. Мне на это понадобится от недели до десяти дней. Я понимаю ваш интерес по освобождению Крыма. Предлагаю такой вариант, атакуя, будете иметь большие потери. Вы пока освойте уже освобожденные территории, встав рядом с передовой, и подождите, подтяните резервы, запасы пополните. Закончив со своими делами, я появлюсь и поработаю с немцами в их тылу. Собью с позиций, и вы уже, будучи готовы, погоните немцев дальше.
– Сомневаюсь, что командование пойдет на это, особенно член Военного совета фронта. Требует продолжать наступление, хотя резервов у нас на это нет. Сил едва хватает удерживать уже освобожденное.
– Вы сами поставили начальство над собой, что ж теперь плакать? Я вам больше скажу, по полученным мной сведениям, именно ваше командование и политработники довели ситуацию до захвата Крыма. Полная некомпетентность, тупость и попытки свалить вину на других ни к чему хорошему не приведут. Пока вы не смените их, Крым вам не удержать и не отбить. Хотя я могу и ошибаться. Уже ошибался и теперь на воду дую.
– Я вас понимаю, – кивнул полковник с задумчивым видом. – Вы действительно тут не совсем правы. Я служу в Крыму с сорокового, сам не сразу освоил местную специфику службы. Могу сказать, что для нас война была где-то там, далеко, и столь неожиданным стало появление немцев у Перекопа и последующая атака.
– Это всего лишь отговорки, чтобы выгородить себя. Одна оборона Одессы чего стоила. Хотели, подготовились бы, и не нужно кивать на специфику. Расслабились, вот и получили по морде. И правильно получили, заслуженно. Это я вам не напомнил еще, что с начала войны и до появления немцев в Крыму служба у вас шла по мирному времени с выходными в воскресенье.
На это полковник ничего не сказал, тут он как раз был со мной согласен, по лицу было видно. Однако перевел разговор на другую тему:
– Меня попросили уточнить. Если вы воюете в нашей форме, имеете документы комсостава РККА, то почему отказываетесь подчиняться старшим командирам? Устав вам не знаком?
– Почему же, знаком, – улыбнулся я и пояснил: – Однако у меня свой приказ – игнорировать приказы любого, кто старше меня по званию. Мой непосредственный командир, единственный, кому я подчиняюсь, – маршал Шапошников.
– И подтверждение у вас есть? – мягким тоном с вопросительной интонацией уточнил полковник.
Кстати да, купить в магазине можно что угодно и разные бумаги тоже, включая порученца Сталина. Тут я замахиваться не стал, выбрал Шапошникова, так что, сунув руку за отворот комбинезона, как будто за дополнительной бумагой, а сам купил в магазине удостоверение личного представителя маршала Шапошникова и бумагу за его подписью о том, что я являюсь как бы отдельным подразделением и обязуюсь выполнять его прямые приказы. Другие командиры, включая командующих фронтов и членов Военного совета, мне не указ. Так что рука, нырнув за отворот комбеза, появилась с этими бумагами. Удостоверение мне стоило сто тысяч кредитов, а бумага – пятьдесят тысяч. Полковник их изучил очень внимательно и, вздохнув, сообщил:
– Товарищ Шапошников лично меня по правительственной связи инструктировал, но о том, что вы его представитель, он мне не сообщал.
– Может, забыл, – пожал я плечами.
– Возможно, – как-то подозрительно легко согласился тот, не спеша возвращать мне документы представителя.
Тут нас отвлекли, в небе разгорелся воздушный бой, звено прикрытия было атаковано тремя парами немецких истребителей. Посмотрев на небо, я быстро сказал:
– Значит, договорились. Десять дней, и я возвращаюсь в Крым и помогаю вам. Единственно, если вы сами решите атаковать и наступать, не дожидаясь меня, то уже не вернусь. Сами так сами.
– Я все передам.
Дальше я залез в самолет, на документы представителя Генштаба махнул рукой, они мне без надобности, разве что вызовут в верхах лишние вопросы, однако мне было плевать. Если надо – еще куплю. Я запустил мотор, погонял его и, разогнавшись, тут длина полосы больше нужна, взлетел, как раз под очередной залп арты. А непростой самолет в управлении, я осваивался в полете. Гости улетать не торопились, как я понял, их интересовала моя техника. Но та самоуничтожилась и вскоре растаяла, а я улетел на бреющем. Сам воздушный бой разбился на фрагменты, однако два истребителя немцы сбили, потеряв один свой. Третий наш ушел, смог отбиться, он и сбил «мессер» и оторвался. Явно опытный летчик. Гостям пришлось ждать, пока немцы улетят, однако мне уже было не до этого. Днем лететь над вражескими территориями опасно, но что хорошо, немецкие наблюдатели за воздухом о пролете моего трофея были извещены, так что тревоги не поднялось. А направлялся я к Северскому Донцу, на тех территориях размещались отдельные румынские части Третьей армии, общим количеством около шестидесяти тысяч. Сейчас они активно помогали немцам в наступлении, хотя, немало румынских частей занималось охранными функциями. Карты, устаревшие на несколько дней, с их последними местоположениями, у меня были, так что я знал, чего ожидать и где их искать. Хотя бы примерно.
