Сергей Попов - Я иду
– Марк?!.. Какого хрена?! – не скрывая изумления, воскликнул Айс и, выкарабкавшись из могилы, продолжил: – Что все это значит?!..
Марк хмыкнул, отдал жестом команду одному из бойцов и ответил, не скрывая правды:
– Гельдман решил тебя к мертвецам зачислить, – тяжело вздохнул, пошмыгал и сочувственно взглянул на боевого напарника, – так что дорога назад тебе заказана. Поспешил ты, конечно, дружище… да и я хорош: горячку ляпнул, а ты подхватил. Нужно было нам сначала посоветоваться с нашими ребятами, обмозговать. Вместе бы что-нибудь сообразили, как нам грамотно эту тварь разоблачить.
– Марк, друг… – в спешке протараторил Айс, – они закрыли их в клетках! В клетках! Как зверей! Как скотину какую-то! Живых людей… понимаешь? Я видел! Видел все собственными глазами! Видел, Марк!..
– А у Гельдмана вот другая версия: якобы ты набросился на него, желал убить, а он еле отбился! – Марк покатился хохотом и, присвистнув, протянул: – Дела-а-а… – почесал затылок, – это же надо такое сочинить! Рассказчик хренов! Фантазия-то у него, смотрю, богатая… – и опять загоготал.
Вместе с ним в громкий смех ударились остальные бойцы.
– Но ты не бойся – мы горой за тебя! – продолжил он и, по-дружески потрепав едва держащегося товарища, ставшего в последнее время объектом немалых бед, подбодрил: – Неужели ты думаешь, что мы бы поверили этому козлу? Это смешно.
– Старший сержант, мы за вас! – выкрикнул кто-то позади.
– Значит, Горизонту-26 я резко оказался не нужен… – немного придя в себя, ударился в рассуждения Айс, – как быстро отреклись, забыли. Будто и не было меня никогда, – выдохнул, посмотрел в зеленые, чуть прищуренные глаза Марка. В них застыло ожидание, переживание: – А остальные ребята как? Другие отряды? Что они говорят вообще?
Марк опустил голову, хмуро помотал.
– Раскол у нас назревает, – признался он спустя минуту молчания, – они Гельдмана поддерживают, в рот заглядывают, как дети малые, а к нам уже не прислушиваются, хотя вроде все вместе раньше держались. Видишь, как все завертелось теперь…
– Марк! Время! – оборвали в самом конце, и Марк заспешил:
– Все, Айс, заговорились мы, теперь слушай меня внимательно и запоминай…
Айс, и так обомлевший от всего услышанного, теперь заволновался сильнее, но все-таки нашел силы взять себя в руки.
– Соваться в Горизонт даже не думай – тебя просто растерзают, – Марк нахмурил брови и как-то жалостливо продолжил:
– Бежать тебе надо, друг, и чем дальше, тем лучше. Мы-то тебе поможем, чем сможем, но дальше тебе придется самому. Понимаешь?
Айс закивал.
– Есть тебе, где схорониться-то? – спросил Марк.
Тот, поразмыслив немного, ответил:
– Есть одно местечко…
– Хорошо, а далеко?
– Отсюда… часа три точно.
– Гм… – скривился в сомнении Марк, – далековато… А до ночи доберешься?
– Должен вроде, – неопределенно ответил Айс, – выбора-то все равно ведь нет.
Послышались тяжелые шаги, и друзья вскинули головы, видя двух бойцов, тащащих по спортивной сумке.
– Сюда кладите, – показав на землю, велел Марк и расстегнул первую сумку, вытаскивая черный лук, – держи, – кинул Айсу, – конфискованный! Мы еще тут с ребятами по-тихому обчистили арсенал одно отряда и вот что… – достал из другой сумки новенький темный респиратор с двумя фильтрами, ПНВ и встроенной рацией, – видал, что у них есть? А нам вот хрен! Суки…
– Нормально!.. – не найдя что ответить, присвистнул Айс и положил на траву к луку.
– Во-во… – слегка обиженным голосом проговорил Марк и тут же взбодрился: – Разбирай шмотки: там небольшой рюкзак, еды на пару дней, вода, спички, колчан, стрелы разные, запасные фильтры. Вроде еще накидка была… – скривился, задумался, – в общем, сам глянь, что там есть – назад мы это добро все равно уже не повезем: засветимся.
– Спасибо, – только и вытянул Айс, глядя то на сумки, то на вещи, то на совсем помрачневшего Марка, – за все спасибо, Марк…
– Было бы за что… – усмехнулся он и пожал Айсу руку, – это все мелочи жизни…
– Марк, блин, время! Ну не отвертимся же!
– Да погоди ты! – рявкнул Марк на бойца, уставшего по многу раз заводить внедорожник, и – к напарнику: – Пора, дружище…
Айс кивнул.
– Бывай, Марк, – с тоской на сердце промолвил он, пожимая тому руку, – может, еще увидимся когда!
– Обязательно увидимся! – заверил тот. – Как же иначе-то?
Долго пожимали руки.
– Все, все… – проговорил Марк и, по-братски обняв уставшего напарника, сказал громко: – Глаза востро держи! Не пропадай, Тенеборец!
– Не пропаду! – пообещал Айс и тут, вспомнив о той самой похищенной девушке из научного комплекса, попросил: – Марк, ты со своими ребятами присматривай за теми людьми, – жалобно посмотрел на Марка, – среди них девушка одна есть… совсем молодая… ей еще жить и жить… не дай Гельдману загубить ее… мы же не звери какие-то! Защити, прошу, ради меня! Обещаешь?
Марк поднял глаза, будто смотря вдаль, и твердо ответил:
– Клянусь.
Произнеся это, он и все остальные бойцы пожали Айсу руку, похлопали по плечу и заспешили к внедорожнику.
Посмотрев товарищам вслед, Айс поднял лук, вытащил из сумки набитый стрелами колчан, повесил через плечо и, забрав новенький респиратор, надел и поклялся самому себе:
– Ты главное береги ее, Марк, а с Гельдманом… С ним я еще поговорю…
* * *До станции «Рэдкроу Парк» шел долго. Приходилось обходить валяющиеся прямо на ржавых рельсах бетонные столбы, пролазить под гнилыми промозглыми вагонами или вовсе протискиваться меж них, рискуя угодить в какую-нибудь паутину или в кровавую растительность, по-хозяйски разросшуюся прямо на пассажирских сиденьях и потолках. Но на счастье этого не произошло – вагоны практически не тронула инопланетная флора. Разве что вблизи дверей ударились в буйный рост кожистые травы, да по гнилым, местами смятым и скрученным в бараний рог поручням накрутились серпантинами кровавые сочащиеся вьюны, пытающиеся не то добраться до вожделенного солнца, не то, напротив, – уползти от него прочь. Одни наползали друг на друга, образуя причудливые наросты, другие – свисали грязно-красными тряпками, роняли на замусоренный пол кровавые слезы. Они же подпитывали и тот самый красный мох, о каком упоминал Майк, заливали пластиковые сиденья и подголовники, растекались небольшими лужицами. И все это изобилие внеземной растительности дополнялось миазмами стухшего мяса, запахами застоявшейся воды, старины и несмолкаемым, почти неслышным, но жутко зудящим звоном капель и жужжанием насекомых.
– Разрослись-то как, – по-стариковски недовольно проворчал я, при помощи ножа пробиваясь через пряди скользких вьюнов, обрызгивающих то капюшон, то лицо, то саму накидку, – джунгли какие-то тропические, блин. Хрен пролезешь! – срубил еще пучок дурно пахнущих «волос», пролез в глубь вагона с корнем вырванными сиденьями, разбросанными по всему и без того захламленному полу.
– Холодные, мать их… – убрал с лица прилипший мерзкий вьюн, – в лицо еще лезут…
Аккуратно перешагивая через поломанные сиденья, чтобы не переломать ноги, – растолкал увесистые влажные поручни и пролез дальше, волей-неволей заглядывая то в одно выбитое окно, то в другое, где видел еще два обезображенных временем поезда с вереницей из грузовых и пассажирских составов. Сразу за ними, уже не так далеко, виднелась пригородная станция с одним единственным кирпичным сооружением, будто бы нарочито торчащим из-за асфальтированной, частично осыпавшейся платформы.
– Она, не она? – высунувшись через окно, стал гадать и, прищурившись, хмыкнул, почесывая обросший недельной щетиной подбородок, – да вроде она… или нет? Блин, а Майк-то не сказал мне, какая она из себя… Да и вывесок никаких нет… – выдохнул, – ладно, пойду, там видно будет…
Сплюнув, уже приготовился вылезать наружу через окно, как вдруг в глаза бросилось мертвое тело в замаранной одежде, сидящее возле двери, заваленной обломками. В другой бы раз не обратил на эту, в общем-то, привычную картину никакого внимания, если бы не одна деталь: живот усопшего не тронут – погиб не от лап морфов. Но подойдя поближе, – открылась жуткая правда: множественные огнестрельные ранения. Люди…
– Вот уж кого бояться нужно больше, чем сероглазых, – мрачно подметил я, разглядывая мертвеца, испещренного почерневшими от крови дырами. Над ними роились мухи, время от времени залетали под рваную одежду. – Мародеры… – глянул на карманы: вывернуты – искали деньги и ценности, – и даже таким не побрезговали?.. – опустил глаза на левую руку: безымянный палец откушан кусачками – забрали обручальное кольцо, – вот же мрази…
Но этим изуверства отнюдь не исчерпывались. Бедолагу, что смотрел куда-то сквозь меня выклеванными глазами, перед тем как пристрелить, словно больную собаку, жестоко душили и истязали: шея – сплошная посиневшая гематома, а подпорченное грызунами лицо все отекло и распухло.
