Эдвин Табб - Майенн
Дюмарест почувствовал легкое движение и, обернувшись, увидел приблизившегося Дароку.
— Прелюбопытное сооружение, не так ли, Эрл? — Дарока кивнул в сторону замка, — я тоже его тщательно рассмотрел. Его башни, похоже, не несут никаких защитных функций. Они не настолько вписываются в линию стен, чтобы составлять единое неприступное целое, а для того, чтобы служить опорами каменных перекрытий, они слишком высоки. Да и кому в здравом уме придет в голову построить замок, обращенный к неприступным скальным утесам? Мост тоже весьма смешон: под ним нет настоящего глубокого рва, а значит, он тоже — просто бутафорский атрибут. — Он качнул головой, словно пытаясь сбросить невидимую пелену, — мои глаза несколько ослабли, я вижу не очень отчетливо. Мне кажется, или действительно на стенах присутствуют вооруженные воины?
— Это иллюзия, — ответил уверенно Эрл, — я уже давно наблюдаю за ними. Если бы они были живыми людьми, то хоть изредка бы меняли положение, поворачивали головы, шевелились. Они нереальны, искусственны, как и все вокруг, созданное Тормайлом.
— Похоже на то, — кивнул Дарока, — единственно живые, настоящие люди на этой Богом забытой планете — это только мы. Мы и те четверо, что упрятаны за этими каменными стенами. Но старые, укоренившиеся понятия забыть трудно. Мы отчетливо видим картину, когда-то построенную нашей фантазией, исходя из книг и фильмов, и ведем себя соответствующим образом. Нас нельзя переубедить в том, что в крепости обязательно должны быть вооруженные воины, охраняющие эту цитадель, — и мы видим их, словно наяву. И герольд показался нам таким настоящим именно поэтому.
Таким же реальным, как земля и трава под их ногами, как все, что показывал им этот мир, созданный реальным создателем, Тормайлом, исходя из их собственных воспоминаний, обрывков образов, теснящихся в уголках их усталого сознания, фантазий и чувств. Дюмарест повернул голову и посмотрел на Сака Кволиша, который без сознания лежал на земле, куда был повержен неведомой могучей силой. Около него хлопотал Чом, обмахивая самодельным веером из охапки листьев.
— Он приходит в себя, — сказал Чом, видя, что Эрл подошел к ним. Чом себя тоже слегка охладил самодельным ветерком и пристально взглянул на товарища:
— Что это было, Эрл? То существо, что напало на Сака? Оно здорово смахивало на огромную бабочку.
— А мне показалось, что это была летучая мышь, — сказал Дарока. — Впрочем, сейчас это не имеет значения. Ясно одно: замок нельзя взять внезапным неорганизованным нападением.
Чом промокнул пот на лице и слизнул языком жидкость с ладони: она была соленой.
— Сначала — холод, — рассуждал он, — он был нужен, чтобы выжить нас с территории корабля и заставить двигаться в эту часть долины. Теперь — эта удушающая жара. Сколько может продолжаться подобное издевательство без указания конкретных действий с нашей стороны?
— Я полагаю, что ждать ясности нам осталось совсем недолго, — заметил Дарока, — но каких действий он ожидает от нас? Если отрешиться от детских воспоминаний, то мне никогда еще не доводилось видеть крепость, столь неприступную и загадочную. Эрл, что скажешь?
Прежде, чем Эрл успел ответить, Сак застонал, слегка повернулся и сел, держась одной рукой за голову, с лицом, искаженным болью.
— Что случилось со мной? — спросил он и вздрогнул всем телом, когда ему объяснили, в чем дело. — Я помню только, как что-то, похожее на острую стальную иглу, укололо меня, толчок, — и больше ничего, темнота. Вы должны были все идти вместе со мной, — убежденно сказал он, — вместе нам наверняка удалось бы проникнуть внутрь этого заколдованного замка. А вместо этого вы преспокойно спорили об этом очередном «творении» Тормайла.
Чом ответил, глядя на него с усмешкой:
— Твои слова — это слова глупца. Чего ты добился своим поступком? Что бы мы выиграли, если бы последовали за тобой? Сейчас настало время для работы наших мозгов, а не для глупого геройства, — он отбросил в сторону сорванный пучок травы и добавил задумчиво: — Герольд говорил что-то об обычаях, традициях, которым мы должны следовать. Есть у кого-нибудь из вас идеи насчет того, что он имел в виду?
— Он также говорил, что нам поможет любовь, — напомнил Эрл.
Чом пожал плечами:
— Вполне возможно, но я ни в кого не влюблен.
— Даже в свою собственную жизнь?
— В этом нет ничего сверхъестественного, — он встал, глаза сверкали под густыми бровями. — Ты считаешь, что это очередной тест для наших мозгов и интеллекта? Нам просто надо найти выход или умереть от этой проклятой жары, да? Дарока, ты уверял всех нас, что твой интеллект очень высок и что ты изучал многие культуры и обычаи разных миров. Можешь ли ты решить подобную головоломку?
Пока Дарока собирался с ответом, Дюмарест произнес:
— Ты говорил что-то о рыцарстве и романтической любви. Что ты имел в виду?
— Это легенда, достаточно древняя, но основанная на факте, имевшем место. В далекие, забытые времена древних миров люди строили замки и крепости, защищенные стенами и оружием. В те годы был принят определенный стиль поведения, который назывался рыцарством: доброта к слабым, помощь нищим, благородство по отношению ко всем немощным и нуждающимся — вполне возможно, что такого общества и не было совсем, но легенда уверяет, что оно все-таки существовало. Легенды относятся к тем временам, когда люди осваивали новые миры и должны были объединяться и помогать друг другу, чтобы выжить в борьбе с общим врагом. Письменные ссылки в книгах на те времена можно обнаружить на Кремаре и Скарле.
Дюмарест терпеливо слушал его:
— Да, я читал об этом. Аристократия, приверженная жестким традициям и ритуалам. А остальное?
— Ты спрашиваешь о романтике и рыцарской любви? — Дарока задумался, — это идеальная любовь, в основе которой лежит чистота и невинность. Мужчина превозносит любимую женщину до самых вершин совершенства, любя каждую ее черту, движение, взгляд — словно это не живая женщина, а что-то идеальное, недостижимое. Он любит то, что создает его воображение, его мечты. Секс в этой любви практически не имеет ни малейшего значения. Вы можете сказать, что это — абсурдно, но, тем не менее, такая форма любви существовала и жила века.
Чом сплюнул, скривившись от пренебрежения:
— Сумасшествие. Интересно, откуда это существо — Тормайл — почерпнул подобную сказку? Может, позаимствовал у Мари?
— Нет, у Тека, — Сак Кволиш порывисто поднялся на ноги, — когда мы были подростками, то интересовались всякими древними легендами и кодексами поведения. Мы даже собирались написать книгу, в основу которой легли бы эти интересные сказания и предания, полагая, что для всех это будет чрезвычайно занимательно и интересно. Сказки о могучих героях и их подвигах…
— …и женщинах, которые более или, скорее, менее, похожи на реальных и живых, — Чом засмеялся, — тебе нужно было просто жениться, Сак. Женщина у твоего домашнего очага очень скоро развеяла бы подобные иллюзии. Но как все это может нам помочь сейчас? Какая польза от этих всех сказок при штурме этих стен? — он кивнул в сторону каменного бастиона, блестевшего на солнце металлическими башнями и бойницами, — как нам разрушить все это и победить? Ведь именно этого ждет от нас Тормайл?
— Просто ты задал вопрос, а я на него ответил. — Сак опустил голову.
— Ты спорол чепуху, — парировал Чом, — ты наговорил слов вместо дельного предложения, а нам необходимо оружие и реальные идеи.
— Да, нам нужны конкретные идеи и план, — согласился с ним Дюмарест, — чтобы найти ответ на очередной вопрос Тормайла.
Дарока удивленно посмотрел на него: — Что ты хочешь сказать, Эрл?
— Тормайл всегда действует по жестоким законам голой логики, и нам это известно. Следовательно, в его очередной фантазии просто обязаны присутствовать элементы этой логики, в основе которой лежит то, что мы видим: замок, бойницы, герольд. Это воспоминания Тека, реально материализованные, вызванные к жизни. Романтическая любовь, подвиги, борьба и прочее.
— Понятно, — Дарока глубоко вздохнул и пристально посмотрел на Эрла, — но ведь ты все прекрасно знаешь. И знаешь уже давно, с того момента, как герольд протрубил в первый раз. Согласись, ведь это так?
— Согласиться с чем? — Чом возмущенно и непонимающе переводил взгляд с одного на другого. — О чем это вы?
— Мы — о возможности проникнуть в этот замок-крепость. О единственном пути. Сак?
Инженер выглядел присмиревшим и задумчивым:
— Посланник. Если весь этот спектакль зиждется на фантазиях Тека, то вскоре из крепости выйдет воин-победитель, снискавший славу в прежних сражениях. А мы, в свою очередь, должны выставить для схватки своего борца, чтобы завоевать победу в поединке один на один. Но как нам осуществить это? — он обреченно посмотрел на груду их самодельного оружия из дерева и камня, вспоминая вооруженного всадника, в столкновении с которым он так позорно потерпел крушение.
