Екатерина Белецкая - День Черных Звезд
– Не надо, – умоляюще говорил он. – Придите в себя хоть немного. Позже будете разбираться, а сейчас – на самом деле не надо. Пока мы тут, я сниму информацию и подготовлю отчет, который предоставлю потом. Вам всем нужно сейчас работать, а после того, что вы там увидите, вы работать не сможете.
– Там вообще никто не уцелел? – Ит никак не мог поверить в случившееся.
– Никто, – печально подтвердил искин. – Даже транспортники, и те уйти не успели. Холм переноса вы видели…
– Это же Зивы, – с ужасом сказал Морис. – Ри, Ит, вы просто не понимаете – их цивилизации самые мирные из всех возможных, они совершенно бесконфликтны, их любой Контроль бережет, как зеницу ока! Если в сиуре находится хотя бы один мир Зивов, то этот сиур стабилен на ближайший цикл, пока цивилизация существует!
– А бывают Контролирующие – Зивы? – поинтересовался Ри.
– Бывают, но очень редко, – ответил Леон. – Еще реже, чем нэгаши, например. Но это тут совершенно ни при чем! Кому они помешали?.. За что их – так?
Ит хотел было посмотреть на планету, но обнаружил, что искин впервые за все время сделал панорамное окно зала управления непрозрачным. Понятно…
«Бережет наши хрупкие нервы, – подумал созидающий. – Может, он и прав».
– …причем цивилизации мало того, что бесконфликтны, они же охотно делятся технологиями со всеми, кто сумеет взять!.. Те же «живые дороги», то же строительство… – в голосе Леона звучала горечь, он был страшно расстроен. – Ит, у вас ведь «дороги» должны быть, верно?
– Что? – опомнился от своих мыслей Ит.
– У вас деревянные дороги? – повторил вопрос Леон.
– Ну да, – недоуменно ответил созидающий. – Практически везде. А что?
– Да то, что это – одна из технологий Зивов! – Сэфес осуждающе покачал головой. – Отдают, и даже не интересуются потом, кто, куда и как применяет то, что они отдали. А другие, – он со значением посмотрел на Ита, – пользуются и даже представления не имеют, откуда это взялось.
Ит задумался. Да, действительно. Все улицы в небольшом городе, в котором он жил, и в самом деле были с таким покрытием. Живое, светлое дерево, которое не изнашивалось, не истиралось, не пачкалось… он вспомнил, что в особенно жаркие дни улицы поливали – он и сам не раз это делал. Зивы?.. Он как-то не задумывался. Да и никто, пожалуй, не задумывался – а ведь городу было больше тысячи лет. Улицы и улицы, везде такие…
– А строительство? А системы жизнеобеспечения с замкнутым циклом? А медицина? Господи, да те же подвиды растений, которые отличным образом заменяют любую белковую пишу?! Эти цивилизации незаметны, немногочисленны, но дают они столько, что их ценность огромна!.. Я не представляю себе силу, которой мог чем-то помешать такой мир, – Леон кивнул в сторону помутневшего окна. – Это безумие…
– А может быть, он помешал просто тем, что… что он тут был? – в глазах Ри был виден холодный гнев. – Если все действительно так, то мне ничего другого не приходит в голову. Он просто оказался у кого-то на пути, и за это его уничтожили.
– Может, ты и прав, – опустил голову Морис. – Только от этого не легче. Значит, этой силе нужно что-то такое, о чем мы не имеем представления. И значит, я-мы-я были правы – это действительно не война. Это что-то гораздо худшее.
– А как это вообще могло произойти? – угрюмо посмотрел на него Ит. Скрипач по своему обыкновению снова уселся у его ног и привалился головой к коленке. Переживает, бедняга. Созидающий погладил Скрипача по голове, тот устало вздохнул. – У меня в памяти, что в моей, что в чужой, ничего про это нет. Как можно уничтожить планету?
– Не саму планету, а жизнь на ней, – поправил Леон. – Искин, версии есть?
– Есть, – уныло отозвался искин. – Резонансное воздействие. Планета выводится в Сеть на тысячную долю секунды…
– Вся планета?! – ахнул Таенн.
– Да. И тут же возвращается обратно.
– И это все?! – поразился Ри.
– Пилот, ты хотя бы прикинься, что умный, – попросил искин. – Или ты от усталости уже соображать перестал?
– Скорее всего, от усталости, – согласился Ри. – Объясни толком. Голова у меня действительно не работает.
– Физический объект такого размера, как планета, самоуничтожается в Сети мгновенно, – сообщил вместо искина Леон. Таенн и Морис синхронно кивнули. – Обратно возвращается только остов, все живое погибает сразу же. Представь себе шарик, на котором, допустим, живут всякие микроорганизмы. Мы берем этот шарик и опускаем его на секунду в кипяток. Я доступно объясняю?
Ри кивнул. Ит тоже. И Скрипач кивнул, видимо, просто за компанию.
– Более простой аналогии я не придумал, – Леон потер переносицу. – Да и потом… помните нашу и свою реакцию на тот маленький кораблик?
– Помним, – мрачно отозвался Ри.
– А если этот кораблик был не один? Если, допустим, сюда подошло сто таких корабликов? Или тысяча? Если они на нас так воздействуют, то вполне способны сделать с планетой и это, и даже что-то еще более изощренное.
– Погодите-ка… – Ит нагнулся, взял Скрипача за плечи и развернул к себе лицом. – Посмотри на меня, пожалуйста. Скажи – там были эти… маленькие? Так?
Скрипач нахмурился, уставился на Ита, шмыгнул носом.
– Маленькие, – спустя несколько секунд подтвердил он. – Маленькие, в ярком. И красное, – он щелкнул пальцами и вытер нос тыльной стороной ладони. – Красное. В ярком.
– Народ, а ведь он их заметил раньше, чем мы, и даже раньше, чем искин, – констатировал Ит, выпрямляясь. – Но как?..
– Засаду он тоже заметил раньше нас, – добавил Ри. – Интересное дело получается… черт, если бы он мог нормально говорить!.. Он же временами очень неплохо соображает, да и чувствует на порядок острее, чем мы все, вместе взятые.
– Толку от этого, – устало махнул рукой Морис. – Я уже давно понял, что у него обостренная чувствительность к эманациям, но… он даже предупредить, если что, не сможет. Кроме того, мы не знаем, что именно он понимает из эманаций, которые может почувствовать, а что нет. Боюсь, от него будет больше вреда, чем пользы.
– Пока что от него была только польза, – не согласился Ит.
– Один раз, – констатировал Леон. – Когда он сумел не пустить вас туда, где была засада. Хорошо, полтора раза – он ощутил опасность раньше, чем искин обнаружил корабль. Но будем объективны – все его странные речи оказались бесполезными. До сообщения искина мы все равно ничего не предприняли. Ит, пожалуйста, извини меня, но… Я же вижу – тебе очень хочется, чтобы он был разумным, и чтобы это все было ошибкой. Ладно, это мы не будем сейчас обсуждать. Просто пойми – он сумасшедший и, скорее всего, он неизлечим. Я вижу, что мои слова тебя огорчают, но я не хочу врать и не хочу, чтобы ты жил в мире иллюзий. Не надо выдавать желаемое за действительное.
Ит молчал. Он смотрел на Сэфес без осуждения, но Леон заметил – в глазах созидающего появилось отчаянное упрямство.
– Я все равно его не брошу, – сжал кулаки он. – Что бы вы ни говорили. Кроме того, это мое желаемое и мое действительное. Я оставил его и я за него в ответе.
– По-моему, никто не предлагал его бросать, – примирительно заметил Таенн. – Просто все его прогнозы надо делить на десять, как минимум, а то и больше.
– Пойдем спать, Скрипач. Ну их к шуту, – Ит поднялся, Скрипач встал следом за ним. – Злые и бестолковые.
Они ушли. Ри проводил их беспомощным взглядом.
– Зря ты так, – осуждающе сказал инженер Леону.
– Нет, не зря, – грустно откликнулся Сэфес. – Я на самом деле не хочу, чтобы он строил иллюзии, а потом расстраивался, когда Скрипач в самый ответственный момент побежит танцевать с роботами или ловить бабочек на лужайке.
– А он побежит?
– Побежит, – скривился Таенн. – Сам увидишь. Ри, там от головы – ровно одна треть. Остальное – в блоке. Разрушишь блок – убьешь тело. В мгновение ока.
Ри посмотрел на Сэфес. Они посмотрели друг на друга и кивнули.
– Откуда вы знаете? – поинтересовался инженер.
– Пока ты спал и пока они оба спали, мы имели продолжительную беседу с искином на эту тему. Каюсь, не стали говорить ни тебе, ни Иту – сами расстроились, – ответил за всех Бард. – Была мысль немножко подлатать Скрипачу мозги, особенно после того, как он вас из этой засады вытащил, но… увы, это невозможно. Понятия не имею, кто его так искалечил и зачем, но это не результат травмы, как мы сначала подумали. То, что с ним сделано… Кто-то сделал это намеренно, причем постарался исключить даже саму возможность исправить ситуацию. Долго объяснять, но в результате получается то, что получается. Такой вот милый Скрипач, который ходит в платье, ест картошку и любит танцевать. И ничего, или почти ничего, не соображает – потому что тривиально нечем. Там…
– Таенн, может, не нужно? – обеспокоился Морис.
– Да ладно, сейчас-то чего уже… В общем, если у Ита шрамы на теле, то у Скрипача – в голове. Кроме блока есть еще и физические повреждения мозга. Видимо, чтобы наверняка. И даже их убрать без риска для его жизни невозможно. Понимаешь?
