Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
Прямо под ними, перед дверью, ведущей в аппаратную киномеханика, была пристроена огороженная перилами площадка, а от нее на землю спускалась наклонная металлическая лестница. И высота вполне подходящая.
Олег высунулся почти по пояс, чтобы разглядеть все в подробностях, когда неожиданно сообщил:
— Слышь, Глеб, с колокольни явно кто-то в нашу сторону смотрит. Наверное, выстрелы услышали.
В бинокль Чужинову хорошо было видно, что Гуров прав.
— Сейчас мы ему посигналим, — заявил он.
Глеб взглянул на бинокль: не пойдет — линзы с антибликовым покрытием. Затем подобрал грязный осколок стекла, чтобы посмотреть с сомнением уже на него. Бросил осколок обратно и полез в карман разгрузки. Непромокаемый карман, предназначенный специально для документов. В нем, помимо зажигалки, документы и хранились. Но была там еще и плитка шоколада — Настя положила. Плитку-то он и достал. Есть шоколад, он не собирался — это НЗ. Штука высококалорийная, на ней долго протянуть можно, и использовать шоколад Глеб хотел совсем для другой цели — фольга отлично заменит гелиограф, причем даже разворачивать ее необходимости нет.
— Что ты им передал? — через некоторое время спросил с любопытством наблюдающий за ним Гуров.
— Ничего не передавал, просто посигналил, что мы их видим тоже, — сознался Глеб.
Глава 14
Супчик с вермишелью
Глеб отошел от чердачного окна, бережно заворачивая плитку в бумажную обертку. Этот сорт темного шоколада был его любимым: отечественного производства, без всяких фруктовых наполнителей, и с добавлением соли. Он так и назывался — «Особый», причем привкуса соли не чувствовалось, и об ее наличии указывала только надпись на обертке. Почти полную упаковку с шоколадом они с Настей обнаружили в комнатах хозяина усадьбы, и, не удержавшись, тут же слопали по целой плитке. Глеб целовал Настю в пахнущие шоколадом губы, ну а затем…
— Глеб, они нам тоже сигналят, — оторвал его Гуров от приятных воспоминаний, от которых Чужинов успел даже разулыбаться.
Глеб подошел к окну. И действительно, с колокольни были видны вспышки, едва различимые и явно не солнечные.
— Они еще не знают об электричестве, — сделал вывод Олег, и Чужинов кивнул, соглашаясь. — Отвечать будем?
— А смысл? Если хочешь, помаши им ручкой.
И действительно, какой в этом был смысл? Согласовать совместные действия? А какими они могут быть сейчас? Когда и если удастся приблизиться к церкви вплотную, тогда и наступит время их согласовывать.
Настроение у Глеба мгновенно и безнадежно испортилось, и он никак не мог понять причины. Наверное, все же из-за Насти. Вернее, не из-за самой девушки, а от всего того бреда, что их окружал. Именно бреда, как это еще назвать иначе? Причем бреда смертельного, когда в любой момент можно расстаться с жизнью. Он Настю любит, чего уж тут, и она отвечает ему взаимностью. Так какого же дьявола вокруг творится все то, что и происходит?
Гуров, напротив, выглядел бодрым, едва ли не веселым, и совсем не походил на того Олега, каким он был, когда они направились вглубь Поздняково. Он открыл рот, и Чужинов подумал, что тот сейчас в очередной раз спросит: «Что будем делать, Глеб?», отчего едва не скривился, когда услышал:
— Глеб, справа от окна лестница на крышу. Правда, начинается она не от самого низа, снова подпрыгивать придется.
— Видел, — коротко бросил Чужинов.
На углу кровли установлена антенна какого-то сотового оператора, кто у них тут? И лестница появилась благодаря ему. Короткая, и за нее, чтобы попасть наверх, необходимо зацеплять еще одну секцию — защита от дураков. К слову, бесполезная, потому что от них, как известно, спасения не существует. Только к чему им с Олегом лезть на крышу? Дальше их путь лежит по земле.
— Сходи, взгляни там, где мы на клуб влезли — тварей нигде не видно? — обратился он к Гурову. — И особенно возле стен, и обязательно со всех трех сторон.
Внизу, под ними, точно никого не было: решетчатый пол площадки позволял разглядеть землю хорошо.
Олег ушел, а Глеб продолжал бороться с ни к месту подступившей хандрой. Услышав шаги возвращающегося Гурова, сплюнул под ноги, от злости к себе, и обернулся к нему с немым вопросом.
— Ни одной не увидел, — сообщил тот. — Мелькнуло что-то, но далековато, возле башни, возможно и показалось.
«Все у тебя то мелькает, то кажется, — едва не скривился Чужинов, чтобы тут же усилием воли себя одернуть. — Глеб, так нельзя».
— Смотри, Олег. Следящая наша задача добраться до вон того домика. Это действительно фельдшерский пункт, я не ошибся. Видишь как там все, я бы так выразился — патриархально: клумбочки с цветочками по обеим сторонам от входа, штакетничек вокруг них. Вот с него-то будет легко попасть сначала на козырек, а затем уже и на крышу. Доберемся туда — до детсада останется через дорогу перебежать, и через забор перелезть, а там уже и лестница на чердак.
Жизнь у нас сейчас такая настала: все по крышам да чердакам.
— Хорошо, не по подвалам, — улыбнулся Гуров.
— Погоди, дело еще и до них дойдет, — утешил его Глеб. — Если что-то пойдет не так, и вернуться сюда нам будет уже не судьба — видишь, правее, дом за забором? К слову, какой-то непонятный: как будто бы и жилой, судя по двору, но выглядит необычно, так нам туда.
Дверь в доме была приоткрыта, но что там внутри него даже с помощью бинокля разглядеть не удалось. И на его крышу сходу не попасть: козырек над входом даже издалека производил впечатление хлипкой конструкции, состоящей из пары листов шифера.
Обнадеживало одно: рядом с дверью располагалось окно, забранное решеткой. Да и сама дверь явно была металлической. Что даже удивительно: к чему в деревне такие сложности, не город? Единственное, что приходило в голову Чужинову: когда-то там была контора, почта, какой-нибудь дом быта, что-нибудь еще, а уже затем его заняли жильцы.
— Все понял? — Гуров кивнул, по-прежнему улыбаясь.
— Вот и отлично. Я прыгаю первым, ты сразу за мной, на землю спускаемся не по лестнице — сразу через перила, там невысоко, и прямиком к медпункту, не суетясь и не делая резких движений. Готов?
Глеб ладонью проверил наличие патронов в газырях на разгрузке. На месте, все восемь штук, будто они могли куда-нибудь деться.
— Готов, — в очередной раз кивнул Гуров. — И да пребудет с нами сила! — зачем-то добавил он.
«Пребудет, пребудет», — пробормотал Чужинов.
— Тогда вперед, вернее вниз.
Уже на земле они осмотрелись по сторонам: как будто никого не видно. Твари возникли, когда до намеченной ими цели оставалось примерно половина дистанции. Много, целая стая, и появились они как раз впереди, вынырнув из-за угла медпункта.
— За мной! — и подавая пример, Глеб со всех ног понесся к спасительному укрытию.
Двухметровый по высоте забор они преодолели с такой скоростью, что Глеб даже не смог понять, коснулся кто-нибудь из них его вообще.
— В дом!
Еще с чердака клуба хорошо было видно, что и ворота, и калитка, кстати, тоже металлические, закрыты, и это давало повод надеяться, что они получили отсрочку, перед тем как твари отыщут лазейку и окажутся во дворе. За забором был слышен тяжелый топот множества ног ли, лап, он удалялся и вскоре темные силуэты показались в глубине двора.
«Успеваем!» — подумал Глеб, меряя взглядом расстояние до приоткрытой двери и до них.
Гуров несся впереди него, первым он и заскочил в дом. Глеб вбежал вслед за ним, рванул на себя дверь и зарычал: она застопорилась, оставляя широченную щель.
Хриплое, с каким-то посвистыванием, дыхание тварей слышалось уже совсем рядом, а Чужинов все безуспешно пытался захлопнуть дверь, изо всех сил потянув ее на себя.
— Глеб, там кость внизу! — услышал он над самым ухом взволнованный голос Гурова.
И верно: в нижнем углу двери, возле самой притолоки, застрял обломок кости.
Толстый, непременно часть от берцовой, непонятно только, звериной ли, человечьей, он-то и не давал двери закрыться полностью. И как его увидишь, когда все внимание поглощено тем, чтобы вовремя успеть перехватиться за оружие, как только в проеме появится оскаленная, вся в пене морда?
Чужинов рыкнул снова, слыша, что топот уже совсем рядом, распахнул дверь шире, и со всей силы рванул ее на себя. Хрустнуло, дверь захлопнулась полностью, и в этот момент послышался сильный удар, заставивший дверь содрогнуться. Будь деревянной, вряд ли бы она смогла бы выдержать, как спорно и то — успел бы Чужинов отскочить от показавшейся в пробоине морды твари.
Ригели замка входили в коробку дверной рамы медленно, как будто нехотя, и Глеб наконец обернулся к Гурову. Лицо Олега, несмотря на загар, было бледным, ему теперь и в голову не приходило улыбаться.
— Посмотри, — мотнул Чужинов головой. — Там из окна должно быть видно крыльцо. Я здесь присмотрю и за коридором.
