Екатерина Белецкая - Утро черных звезд
«Вот бросят они меня тут, и буду я знать, как обманывать, – страдал Ит. – С детектором, зато один. И ведь если бросят, будут правы. Меня ведь запросто бросят. Вот Леона не бросят, а меня… черт, а ведь Ри прав, я действительно веду себя, как тряпка!»
Додумать ему не дали.
– Так, ребята. – Ри, видимо, закончил настраивать панель. – Советую всем сесть и зафиксироваться. Во-первых, к нам идет субмарина, во-вторых…
– Достаточно «во-первых», – оборвал Морис. – Все. Поехали.
Следующие несколько часов запомнились Иту как непрекращающаяся болтанка, перемежающаяся руганью Ри и советами, которые давали тому то Сэфес, то Бард. Катер мотало из стороны в сторону, первое время инженер инстинктивно пытался вывести его из-под огня, Таенн все время повторял: «Назад, назад! Куда, ядрить тебе!..», Сэфес, от нечего делать, стали рассчитывать траектории снарядов с упреждением секунд на десять-пятнадцать и весело ржали, когда снаряд попадал в машину, – катеру от этого было ни холодно, ни жарко. Сэфес веселились, а вот Иту стало совсем уж не по себе. Летать он никогда особенно не любил, в том, что сейчас происходило, не разбирался, да еще и сердце противно екало каждый раз, когда катер сотрясал очередной удар. Впрочем, вскоре стрелять стали реже, а потом и вовсе прекратили – канониры поняли, что обстрел не причиняет машине вреда. Теперь главной задачей стало не удаляться от армады настолько, чтобы совсем потеряться из виду. Сэфес стали наперебой давать Ри советы, что-то типа «попробуй вести машину так, словно тебе очень плохо или ты сильно пьян», непьющий Ри огрызался, что и сам все понял, армада то догоняла катер, то снова скрывалась в дождевой завесе над морем; несколько раз Ри сажал катер на воду, потом поднимал снова.
Вскоре тучи стали рассеиваться, и пожаловала авиация, во всей своей красе – снова оранжевые и черные взрывы, снова грохот, снова, снова, снова… Ри пробовал маневрировать, катер метался между самолетами, как шальной мотылек, Таенн орал: «Осторожнее, идиотина, не убей кого-нибудь случайно!», а Сэфес в то же время подначивали Ита. Когда добрый Морис незаметно подошел к его креслу сзади и, ткнув пальцем под ребра, сказал «Бу!», Ит понял, что плевать он хотел, Контролирующий перед ним или нет, и заорал ничуть не хуже Таенна «Убью к черту!», вызвав новый взрыв хохота, теперь уже у Леона.
К исходу пятого часа погони Таенн посерьезнел, велел всем рассаживаться и сказал:
– Так, довольно. Надеюсь, этим всем понравилось. Субмарины отстали, поэтому уводи катер под воду, делай дубль, заводи в него тот алгоритм, который, надеюсь, сделал Леон…
– Сделал, сделал, не сомневайся, – вставил Сэфес.
– …и уводи машину на юго-восток, оставаясь под водой. Хватит уже, побегали. Надо дело делать. Что там с расчетами?
– Еще девять часов, – ответил Морис. – Но, если судить по сетке, следующий мир у нас будет уже в другом сиуре… и снова Индиго.
– Странно, – нахмурился Таенн. – Хотя почему же странно? Если мы идем на зеркало, то…
– Слушайте, вы командуйте, что ли, – проворчал Ри. – Потом порассуждаете!
– А чего командовать? Ты давай, делай, – приказал Таенн.
В катер ударил очередной снаряд, и инженер, никого не предупредив, направил машину вертикально вниз.
Алгоритм сработал без сучка и задоринки. Армада ломанулась за обманкой, а катер, подождав с полчаса, поднялся на поверхность и уже на нормальной скорости двинулся в обратном направлении, к острову. Леон посоветовал включить защиту и попробовать договориться с машиной по поводу маскировки, но у Ри это сделать почему-то не вышло. Нет, от радаров он катер, конечно, защитил, но вот сделать его полностью невидимым так и не удалось.
– Это потому, что ты не представляешь себе, что хочешь получить в итоге, – заметил Морис. – Вернее, представляешь, но не понимаешь механизма действия. То есть не можешь сопоставить цель и средства для ее достижения.
– Это как летать во сне. Там ты знаешь, как это делается, но, проснувшись, помнишь только ощущение полета, но не имеешь понятия, как же это получилось, – добавил Леон. – Ничего, разберешься. Тут все проще, чем кажется…
Таенн задумчиво покивал.
– Знаете, что мне это все сейчас напомнило? – спросил он. – То, как кому-то впервые объясняют принцип двенадцатеричного построения объектов низких структур во Вселенной. Мне, между прочим, так же объясняли. Сидел дуб дубом, глазами хлопал. Какие такие сиуры, какие такие отражения, чего за Контроль такой, и вообще, что это за бредятина? А потом – щелк! И все вдруг сразу на место встало. Как озарение. После этого три дня ходил, вокруг себя смотрел – и везде их видел. Словно второе зрение открылось. Ведь действительно, везде! От пчелиных сот до кристаллических решеток, от количества слышимых нот по полутонам, до спектра…
– Если спектр по «серебряным ступеням» строится, конечно, – заметил Леон. – Есть спектр, в котором цветов семь.
– А есть лады, в которых нот – пять, – парировал Таенн. – И есть музыка, состоящая из одного только направления движения. А еще есть четвертитоновый слух, и есть Барды, которые работают с музыкой совсем не так, как мы, но при этом остаются Бардами и являются Контролем.
– Постойте, – ошеломленно произнес Ит. – Таенн, как ты сказал? Работают совсем не так, но при этом… остаются…
Ему вдруг стало жарко, он почувствовал, как по коже побежали огненные мурашки.
– А что если то, что произошло… если это тоже – Контроль? Только другой, который работает как-то иначе?
– Нет, Ит. Не может это быть Контролем, – уверенно сказал Леон. – Пойми, в системах есть главная особенность – это, прежде всего, высочайшая мера ответственности за любой поступок. Помнишь, Таенн кричал, чтобы Ри был осторожнее?
– Помню, – огорченно ответил Ит.
– Понимаешь, Контроль, любой Контроль, неважно, к какой формации он принадлежит, Индиго или Маджента, является структурой, которая никогда не причинит зла никакому живому существу. Даже если это существо в него стреляет. Максимум, что мы можем себе позволить, – это защищаться, но только так, чтобы наши действия не послужили причиной чьей-то гибели.
– Так что когда в нас палят из пушек, мы только и можем, что уходить в сторону, – подытожил Леон. – Это не Контроль, Ит. Прости. Что бы то ни было, но это точно не Контроль. Погибло множество людей, если ты понял. Многие – на грани гибели, хотя сами не понимают, что с ними. Даже этот вот несчастный мир, в котором мы находимся, сейчас валится в инферно, не осознавая, что происходит.
– Ну, извините, – удрученно сказал Ит. – Мне просто на секунду показалось…
– Ладно, не переживай, – утешил Морис. – Все ошибаются.
«Опять я в дураках, – раздраженно подумал Ит. – Ну почему я снова и снова в дураках?! Неужели я и вправду такой тупой?»
– Прибыли, – Ри остановил машину. – Что дальше?
* * *Что-то пошло не так, Стовер понял это почти сразу после того, как катер начал уходить из-под атаки. Сэфес, пилотировавший машину, был явно не в себе – плелся перед армадой, то замедляясь, то ускоряясь, не реагировал на обстрел вообще никак, странно маневрировал. То уходил под воду, то, наоборот, пытался подняться выше. Доклады следовали один за другим, и Стовер от их обилия даже слегка растерялся. Однако приказал катер из виду не выпускать, продолжать преследование и докладывать обстановку. Катер медленно, но верно уходил на северо-запад, в открытый океан, армада следовала за ним. И только на исходе шестого часа до Стовера, наконец, дошло, что происходит.
По коммуникатору он вызвал секретаря. Тот возник на пороге кабинета ровно через тридцать секунд – подтянутый, прилизанный, совершенно безликий человек лет сорока – и услужливо поклонился.
– Грегори, я должен отдать вам несколько распоряжений устно, – начал Стовер. – Снимите охрану с периметра острова и переведите ее в лаборатории. Мне – комплект номер восемнадцать, оружие и броню. Ученых, которые сейчас в комплексе, – срочно в убежище. Эмпатов – туда же.
– Всех? – переспросил секретарь.
– Всех, – кивнул Стовер. – Да, будет тесновато, но лучше в тесноте живыми, чем на воздухе мертвыми. Мы с вами отправляемся в комплекс немедленно. Возьмите оружие и для себя тоже. Быстрее, Грегори! У нас очень мало времени!
Он вспомнил, с чем ассоциировалось у него поведение пилота катера.
Когда-то давным-давно, когда Стовер был мальчишкой, он увидел на лесной дороге, неподалеку от поселка, в котором жил, маленькую серую птичку. У птички было перебито крыло – она невысоко подлетала, снова садилась на дорожку, жалобно смотрела на мальчика и пыталась взлететь, снова и снова неудачно. Микаэлю, конечно же, захотелось ее поймать, и он, воодушевленный тем, что птичка ранена и летать нормально не может, погнался за ней. Гнался долго, но птичка всякий раз уворачивалась от мальчика в последний момент, когда, казалось, ее можно будет вот-вот накрыть ладонью. А потом и вовсе легко упорхнула в кусты. Микаэль остался в растерянности стоять на дорожке – как же так?
