Юрий Гарда - Код власти
– Хорошо… я… слушаю. – Лика слегка наклонила голову (так меньше болела шея).
– Нам нужна переводчица. Вы ведь говорите на интерславии, верно? Необходимо кое-что перевести, просто перевести – и все. Вы русская по национальности, кроме того, профессиональный журналист…
– Но ведь интерславия похожа на русский? – Лика и на самом деле была искренне удивлена. – Неужели вы сами не можете…
– Специалист вашего уровня прекрасно знает, что есть некоторые языковые нюансы, – опять вмешался штатский. Ох, до чего же противная рожа! Нет, черты лица правильные и, возможно – если их рассматривать по отдельности, – даже красивые. Но в целом лицо какое-то застывшее, как у интерактивного манекена. Когда молчит, неприятен, когда разговаривает – вовсе стошнить может. Лика вспомнила, как, будучи совсем маленькой, испугалась такого манекена в торговом центре, куда мама повела малышку выбирать подарок ко дню рождения. Видимо, хозяин магазина считал, что детишкам будет интересно пообщаться с большой говорящей куклой, но у всех детей манекен вызывал почему-то только одну реакцию: слезы. И Лику тогда мама тоже в истерике увела из магазина без подарка, поскольку она наотрез отказалась что-то там выбирать. Вот и этот, в штатском, – вроде и рот раскрывается, и мимика присутствует, но она, эта мимика, с человеческой ничего общего не имеет. Наркоман? Лика видела наркоманов – один раз, еще будучи студенткой, ходила в наркологическую клинику, писала репортаж о работающих там врачах. У пациентов, даже когда они вели себя абсолютно адекватно и толково отвечали на вопросы, мимика была словно замороженная слегка. Ну и взгляд – пустой взгляд человека, для которого ничего не существует вокруг… или который уже сам не существует в этом самом «вокруг». Лика так увлеклась своими размышлениями, что частично прослушала, что говорил «манекен», уловив лишь окончание сказанной офицером фразы:
– …и никакого допроса с пристрастием. Обещаю, вам не придется увидеть ничего неприятного, – снова быстро сказал офицер.
Лика подумала. Пожалуй, действительно интересно послушать, о чем будет рассказывать неведомый допрашиваемый. Глядишь, и для себя или своего штаба чего полезного узнает – не будут же они абы кого допрашивать, да еще и с такими сложностями! Значит, важный пленник, если специально для него переводчицу нашли.
– Я согласна, – медленно произнесла она.
Ее не обманули: допрос проводился безо всяких «специфических методов воздействия». Пленника не били, ему не угрожали и не пытали – в этом попросту не было никакой необходимости. По особому, косящему, взгляду да по ниточке слюны, тянувшейся от уголка губ, становилось понятно: он под воздействием БП-9. А под БП-9, как известно, еще никто не врал… Лицо пленного казалось смутно знакомым, и, пока его усаживали на стул, а потом – в кресло (со стула он все время норовил упасть, подобно большой тряпичной кукле), она пристально вглядывалась в него. Краем уха она слышала, что БП расслабляет не только психику, но и лицевые мышцы, но собрать эти расползшиеся «пластилиновые» черты воедино, представить, какое у него лицо на самом деле, у журналистки никак не получалось. И все же она наверняка видела этого парня раньше, наверняка видела!
Наконец пленника усадили, двое солдат встали по бокам – скорее всего, не в качестве конвоя, а чтобы предотвратить очередное падение, и офицер, дождавшись кивка штатского, начал допрос:
– Ваше имя?
Лика перевела.
– Мое… имя… Ларри, – тихим голосом произнес пленный: вопрос он воспринял буквально и назвал свое имя, а не имя и фамилию.
– Назови свою фамилию, – сказал офицер, кусая губы.
– Назови свое полное имя, – быстро вмешался штатский, догадавшийся, каков будет ответ.
– Ларри Марк Максимилиан Филиппович Черногорцев, – облизывая губы – постоянная сухость слизистой, еще один побочный эффект применения БП-9, это при вытекающей-то слюне! – прошептал пленный.
Ну, конечно же, Лика знала это имя! Знаменитый Ларри Черногорцев, известнейший в определенных кругах «черный археолог», «гробничный вор», человек, разыскиваемый полициями чуть ли не всех обитаемых планет – разумеется, кроме тех, которые были просто гигантскими заводами или рудниками и никакими «культурными ценностями» за годы колонизации обрасти не успели. «Благородный вор», передававший время от времени свои исключительные находки разным музеям: как поговаривали злые языки, только в тех случаях, когда твердо знал, что не найдет на свою находку покупателя. Она всего лишь раз видела в какой-то сетевой газете его голофото, но запомнила. А не узнала сейчас потому, что симпатичный парень с улыбающейся, слегка жуликоватой физиономией – одно, а идиот, облизывающий сухие губы и при этом пускающий слюни, нечто совершенно иное.
Девушка переводила ничего не значащие – по крайней мере, на ее взгляд – вопросы и подробные ответы на них и думала. Зачем они допрашивают Ларри? Хотят получить доступ к найденным им сокровищам? Но все сокровища давным-давно осели в частных коллекциях. Деньги? Такие, как он, обычно после получения добычи довольно быстро все спускают, а затем бросаются в следующую авантюру. И живут-то они, собственно, не ради денег, а ради самих этих авантюр. Да и вообще, что такое миллионы Черногорцева по сравнению с многотриллионными активами Корпорации?! Честное слово, даже не смешно! Получить доступ к разграбленным памятникам прошлого? Так ведь после Ларри там вряд ли осталось что-то стоящее, да и какая же это тайна, ведь после своих «посещений» Черногорцев обычно сам отправлял в Межпланетное археологическое общество подробнейшие сведения о них. Дура она и еще сто раз дура – да ведь они просто проверяют его! Проверяют даже не в плане, лжет он или нет – под воздействием БП-9 врать просто невозможно, – они проверяют, Ларри ли это на самом деле или кто-то, выдающий себя за него! Ведь то, что он назвался этим именем, еще ничего не означает: мало ли психов, отождествляющих себя с той или иной известной личностью? А им важно, чрезвычайно важно убедиться, что перед ними именно настоящий Ларри.
Задумавшись, Лика чуть было не пропустила следующий вопрос. Офицер бросил на нее странный взгляд, будто хотел о чем-то предупредить. Интересно, о чем?
– Оставьте нас втроем, – неожиданно отрывисто сказал штатский. Солдаты козырнули и вышли; офицер остался.
– Генри, я же ясно сказал: втроем, – с нажимом повторил штатский.
– Но… – Офицер собрался было возразить, но, столкнувшись с ним взглядом, замолчал и поспешно вышел. Возле двери он обернулся и еще раз взглянул на Лику. Что, что он хотел этим сказать? И внезапно она поняла. То, что штатский удалил из помещения всех, могло означать только одно: он надеется получить информацию настолько важную и тайную, что прикосновение к ней может убить. Собственно, даже не может, а наверняка убьет всех лишних свидетелей! К офицеру штатский, видимо, относился с симпатией и просто-напросто его пожалел. Пожалел он и солдат, гуманист хренов, а вот переводчицу? Переводчица – всего лишь разменная пешка в непонятной игре, которой можно и нужно пожертвовать.
В трудные минуты мозг Лики всегда мобилизовывался. Вот и сейчас она не растерялась, а, наоборот, постаралась как можно лучше понять и запомнить все, что слышала в ходе допроса. А допрос все дальше уходил в дебри, в которых Лика ничего не смыслила. Штатский сыпал какими-то терминами, пленный то кивал, то бросался незнакомыми названиями, однако основной смысл девушка все-таки уловила: противник что-то искал, нечто очень древнее и чрезвычайно важное. То ли оно должно было помочь МФК в ходе войны, то ли еще в чем – этого она не поняла, – но для врага это был чуть ли не вопрос жизни и смерти. И самое главное: они предполагали, что Ларри мог знать местонахождение этого самого «нечто». Или если не знать наверняка, то хотя бы припомнить, не встречал ли чего-то похожего во время своих многочисленных незаконных экспедиций. Археолог искренне пытался помочь, подробно рассказывал обо всех «извлеченных», как он сам это называл, предметах, но… Штатский все больше хмурился, и Лике стало понятно, что он так и не услышал ничего по-настоящему ценного. Действие БП-9 уже подходило к концу, Ларри начал глупо хихикать и нести явную чушь, и штатский, искривив губы в своей жутковатой улыбке, сообщил девушке, что на сегодня она свободна, но вскоре понадобится для повторного допроса. Лика возвращалась в барак под конвоем двух дюжих солдат, отпускавших соленые шуточки по поводу ее задницы, но ничего лишнего себе не позволявших – кто ее знает, что она за пленница, ведь была у самого полковника? Да еще и вместе с этим штатским, а он, говорят, большая шишка из самой верхушки Корпорации! Может, и она тоже шишка? Короче говоря, солдаты ограничивались шуточками, не посмев даже просто ущипнуть Лику за объект зубоскальства.
