Дэн Абнетт - Возвышение Хоруса
«Значит, нас все же будут проверять и контролировать, — подумала Киилер. — Показывать только то, что мы должны, по их мнению, увидеть. Неважно, это все равно блестящая возможность. Невозможно поверить, что Мерсади могла от нее отказаться».
— Смотрите! — воскликнул Флоран Бродин.
Все обернулись.
Штурмкатера стартовали. Они вылетали из люка, подобно огромным стальным стрелам, и далекое солнце играло на блестящей броне. Корабли величественно разворачивались и пропадали в темной бездне, лишь голубые огоньки форсунок на фоне планеты постепенно выстраивались в линию.
Схватившись за низкие, над самой головой, поручни, Локен двинулся по центральному проходу в носовую часть ведущего штурмкатера. С обеих сторон от него, лицом к корме, рядами сидели Лунные Волки, невозмутимо-спокойные в своей броне. Оружие мирно покоилось на специальных стойках. Судно уже вошло в плотные слои атмосферы и теперь вздрагивало и покачивалось.
Локен добрался до кабины и распахнул входной люк. Два офицера из летного состава сидели спиной к спине и наблюдали за показаниями приборов на настенных экранах, а рядом с ними лежали два сервитора-пилота, соединенные проводами с системой рулевого управления. В кабине было совсем темно, если не считать неяркого свечения разноцветных сигнальных огоньков на приборной панели да двух тонких лучей, пробивающихся через узкие смотровые щели.
— Капитан? — окликнул его один из офицеров-летчиков, поворачивая голову.
— Что за проблемы возникли с системой связи? — спросил Локен. — Я получил от своих людей уже несколько рапортов о дефектах связи. Посторонние шумы и дребезжание.
— Мы тоже это заметили, сэр, — ответил офицер, не отрывая рук от панели управления. — И с других катеров поступили такие же рапорта. Мы думаем, что это атмосферные явления.
— Пробой?
— Да, сэр. Я связывался с флагманом, но у них ничего подобного не наблюдалось. Возможно, это акустическое эхо с поверхности.
— Похоже, что помехи усиливаются, — сказал Локен.
Он надел свой шлем и попытался настроить вокс. Статический шум остался на том же уровне, что и раньше, но теперь он обрел некоторые очертания, словно неразборчивая речь.
— Это какое-то наречие? — спросил Локен.
Офицер покачал головой.
— Не могу сказать, сэр. Приборы определяют этот шум как общую помеху. Возможно, мы принимаем отраженный сигнал от какой-то станции из южных областей. А может быть, даже от армейских передвижных станций.
— Надо очистить канал связи, — сказал Локен. — Сделайте что-нибудь.
Офицер пожал плечами и переместил несколько рычажков.
— Я могу попробовать освободить сигнал. Прогнать его через дополнительные фильтры. Возможно, это вычистит канал.
В наушниках Локена прошумела буря помех, затем неожиданно стало намного тише.
— Так лучше, — сказал он и резко замолчал. Свист помех почти пропал, зато голос стал отчетливее. Он казался далеким и очень тихим, но стало возможно разобрать слова:
— …Только то имя, которое ты услышишь…
— Это что такое? — спросил Локен.
Он напряг слух. Голос был таким невозможно далеким и звучал как шуршание шелка.
Офицер-летчик наклонил голову, вслушиваясь в сигналы своего передатчика. Потом снова подкрутил настройку.
— Я мог бы попытаться… — начал он, но следующее прикосновение пальцев к регулятору сделало сигнал совершенно ясным.
— Что это значит, во имя Терры?! — воскликнул он.
Локен прислушался. Голос, далекий и тихий, словно призрак пустыни, произнес: «Самус. Это единственное имя, которое ты услышишь. Оно означает конец и смерть. Самус. Меня зовут Самус. Самус повсюду и вокруг тебя. Самус рядом с тобой. Самус будет глодать твои кости. Оглянись! Самус уже здесь».
Голос пропал. Канал связи очистился, и наступила тишина, прерываемая обычными негромкими щелчками.
Летчик снял наушники и взглянул на Локена. В его расширенных глазах плескался страх. Локен слегка поморщился. Он терпеть не мог видеть страх. Это было противно его существу.
— Я… я не понимаю, что все это значит, — произнес офицер-летчик.
— Зато я понимаю, — ответил Локен. — Наш враг пытается нас испугать.
8
ОДНОСТОРОННЯЯ ВОЙНА
ЗИНДЕРМАНН СРЕДИ ПЕСКА И ТРАВЫ
ДЖУБАЛ
После смерти «Императора» и свержения древнего централизованного правительства мятежники бежали в горный массив южного полушария и обосновались в высокогорном районе, название которого с местного наречия можно было перевести как Шепчущие Вершины. Здесь, на большой высоте, атмосфера была сильно разреженной. Начинался рассвет, и в первых лучах солнца горы высокими башнями зеленоватого льда поднимались из пелены тумана.
Из черноты космоса вынырнули штурмкатера и при входе в воздушное пространство прочертили небо золотыми огненными штрихами сгорающего слоя абляционной брони. В нищих деревнях предгорий люди, рожденные в религиозном и суеверном обществе, увидели в этих полосах на предутреннем небе дурное предзнаменование. Многие предались молитвам и стенаниям, собираясь в деревенских храмах.
Сильная религиозная вера жителей столицы Шестьдесят Три Девятнадцать и ее главных городов в этих местах преобразовалась в не менее могущественную смесь различных верований. На слабо цивилизованных задворках Империи анахроничные суеверия усиливались тяжелыми условиями жизни и недостатком образования. Оккупировав планету, Имперская армия пытались искоренить этот примитивный фанатизм. При виде золотых огненных линий на чистом небе солдатам пришлось прибегнуть к силе, чтобы сдерживать волнение, охватившее население горного района.
Штурмкатера с ревущими двигателями приземлились на плоском плато из белой лавы, примерно на пять тысяч метров ниже горных вершин, служивших приютом повстанцам. От соприкосновения с поверхностью в воздух поднялись тучи мельчайшей пыли.
Небо над головами стало белым, на его фоне растворились вершины гор, и лишь редкие облака временами смягчали солнечный свет. От плато вниз сбегало несколько расщелин с обрывистыми краями и покрытых льдом каньонов. Нижние вершины, выступающие из облаков дыма, ослепительно блестели льдом.
Воины Десятой роты с оружием наготове выбрались из кораблей и вдохнули разреженный холодный воздух. Разгрузка и построение в боевой порядок прошли так гладко, что Локен не мог желать лучшего.
Но голосовая связь все еще была нарушена. Каждые несколько минут в эфире раздавалась болтовня Самуса, словно горный ветер нашептывал угрозы.
Сразу после приземления Локен собрал командиров отрядов: Випуса из Локасты, Джубала с Хеллебора, Рассека, командующего терминаторами, Талона из Питраэса, Кайруса из Валькура и еще восьмерых офицеров.
Все командиры собрались в кружок, но особое почтение было оказано Ксавье Джубалу.
Локен всегда отлично разбирался в поведении своих подчиненных, и ему не требовалось особых усилий, чтобы понять недовольство Джубала возвышением Випуса. По совету морнивальцев он прислушался к голосу интуиции и назначил Неро Випуса своим заместителем на тот случай, если обстоятельства вынудят его покинуть Десятую роту. Випус пользовался популярностью среди солдат, но Джубал, дослужившийся до звания сержанта первого отряда, чувствовал себя обойденным. В уставе Легионов не было закона, по которому сержант первого отряда автоматически считался бы старшим. Но существовали определенные обычаи, и Джубал обиделся, о чем не раз прямо заявлял Локену.
Локен помнил слова Маленького Хоруса: «Если ты доверяешь Випусу, выбирай его. Никогда не иди на компромисс. Джубал большой мальчик. Он это переживет».
— Давайте покончим с этим, и поскорее, — обратился Локен к своим офицерам. — В этих местах первыми пойдут терминаторы. Рассек?
— Мой отряд готов служить, капитан, — коротко ответил Рассек.
Как и все воины его отряда, Рассек носил титановую броню терминатора, модификацию доспеха, лишь недавно вошедшую в арсенал космодесантников. Вследствие своего превосходства и в силу того, что примархом Лунных Волков был сам Воитель, их Легион оказался в числе первых, получивших комплекты терминаторской брони. Такое снаряжение было еще не во всех Легионах. Доспехи предназначались для самых жестоких боев. Толстая броня, значительно усиленная по всем показателям, превращала воина в медлительный, неуклюжий, но совершенно неуязвимый танк-гуманоид. Одетые в броню терминаторов космодесантники теряли значительную долю своей скорости, ловкости и стремительности, но взамен всего этого обретали способность противостоять почти любому обстрелу.
Рассек возвышался над своими товарищами точно так же, как примарх возвышается над космодесантниками или Астартес над обычным человеком. Массивные орудия были встроены в его наплечники, рукава и даже рукавицы.
