Александр Шакилов - Атака зомби
Двигались в тишине, и не потому что приказ, а просто не о чем говорить. Задача ясна, надо сосредоточиться на ее выполнении, настроиться на бой. Парашютная заброска в расположение ленинградцев была полнейшим безумием, а уж вылазка в район сосредоточения основных сил – вообще патология, достойная лоботомии. А кто не согласен с этим, тот полный осел.
– Полковник, разрешите подержаться за вас. Тут так страшно и темно. – Голос Мариши прозвучал слишком громко в тишине, где плеск шагов стал постоянным фоном.
– Да-да, конечно… – согласился Самара после небольшой паузы и со смущением почувствовал, как юное тело прижалось к нему.
Туннель был достаточно широк, чтобы разъехались две легковушки. В отблесках факелов загорались красным и гасли глаза крыс, курсирующих туда-сюда по кабельным укладкам на стенах.
Самару смущали знаки внимания Мариши. Сколько себя помнит, он либо учился убивать зомбаков, либо убивал их. Личная жизнь – не для него. Время от времени случались интрижки «для здоровья», но не более того. И вот Мариша, не кокетка из штатских, а настоящая валькирия, делает ему намеки, от которых жарко в груди и тесно в брюках. Это не то чтобы раздражает, но сбивает с толку. А еще эти взгляды мальчишки Сташева!.. Несмотря на молодость, у Данилы повадки матерого хищника. Движения, правда, угловаты еще, высказывания резки, но все же он опасный соперник.
Соперник?..
О да, Самара не прочь приударить за девчонкой, но чтоб из-за нее устраивать разборки, да во время войны с армией родного острога – увольте, полковник еще в своем уме.
– Твою!.. – выругался Фаза, провалившись по пояс в воду.
То же самое Маркус, Гурбан и Ашот сделали молча.
Вонь застоявшейся жижи стала просто невыносимой. И Мариша прилипла к локтю – не оторвешь. Затылок сверлила ненависть мальчишки Сташева. Хотелось на поверхность, к солнышку, и чтобы никого из «варягов» в радиусе сотни километров.
– Теперь и пахнуть будем как зомбаки. – Ашот поднял над головой автомат, чтобы не забрызгать. – А то некоторые надушились перед выходом, как майская роза, понимаешь.
Неверный свет факелов не сумел скрыть красных пятен на лице Мариши. И надо бы окоротить Ашота, но у «варягов» подобные шуточки, похоже, в ходу.
Через полсотни метров вода дошла до груди, и Самаре совсем разонравился путь, выбранный Маркусом. Да и вообще человек, скрывающий лицо под капюшоном, доверия не вызывал, с его-то голосом.
Следуя за Маркусом, Ашот провалился под воду с головой там, где проводнику она едва доставала до подбородка. Над поверхностью остались лишь руки с АК. Любой другой в подобной ситуации оружие бросил бы, но не толстяк. Тот вынырнул через несколько шагов и, выплюнув воду, зло фыркнул:
– Яма небольшая. Аккуратней тут.
Самару впечатлила выдержка носатого. Таких бы пацанов в подчинение – и никакие зомби не нужны для штурма Москвы. Настроение чуть улучшилось. И уровень воды начал уменьшаться. Но Самара рано обрадовался – вскоре выяснилось, что потолок становится ниже. Нет худа без добра, то есть наоборот.
Вскоре уже ползли на четвереньках по сухому желобу, еще достаточно широкому, чтобы тут протиснулась «Ока», но недостаточно для этого высокому. Хватка Мариши ослабла, чем Самара тут же воспользовался – пропустил даму вперед, типа галантный кавалер, и теперь любовался девичьим тылом, обтянутым камуфляжной тканью. Зрелище впечатляло, придавало сил. Желание жить и не только возрастало. Разве что мальчишка Сташев как бы случайно зацепил Самару факелом. Малец, конечно, извинился, но «желание жить и не только» резко опало.
Когда группа выбралась в коридор, где можно было разогнуться в полный рост, Самара, сделав вид, что развязались шнурки, присел. Мальчишка прошествовал мимо. Теперь, если что, извиняться будет полковник.
– Ой, дождались! Счастье какое, а! – Ашот возрадовался лестнице, по которой Маркус велел подниматься на поверхность, и не просто велел, но и первым покорил высоту, увенчанную канализационным люком.
Люк, приржавевший и зацементированный грязью, с трудом поддался могучему плечу проводника. Но не человек первым выбрался из вонючей тьмы подземелья – сначала наружу высунулась эсвэдэшка Маркуса. Судя по реакции «варягов», загадочная личность в капюшоне впервые выявила тягу к снайперскому оружию.
– До Сашка́ Маевского[9], – буркнул Фаза, – всем как до Киева вприсядку, а уж Маркусу – так вообще по-пластунски ногами вперед.
Как бы то ни было, Маркус вполне профессионально воспользовался винтовкой.
Среднего размера зомбокабан атаковал Самару, беззащитного в проеме люка. Так вот Маркус от души, со всей дури и весьма эффективно саданул зомбака скелетным прикладом по черепу. Удар был таким сильным, что у кабана подогнулись задние ноги, он замотал покрытой костяными наростами головой. А в следующий момент уже брызгал кровью из рассеченного ножом Маркуса горла. Полз, загребая передними ногами – задние отказали напрочь – и брызгал. Метров десять полз. Молча. Умело перерезанные голосовые связки не способствуют излишней громкости. Глядя на выверенные движения – от столкновения с черепом кабана приклад не пострадал, – Самара проникся уважением к проводнику и мысленно записал его в свой отряд, без участия зомби покоряющий бывшую столицу бывшей России.
Поверхность встретила «варягов» огромной кучей мусора, не истлевшего за годы: синие и зеленые полиэтиленовые пакеты – лоскуты, от них оставшиеся, пивные и водочные бутылки, консервные банки, сломанные игрушки и прочее, неспособное заинтересовать даже обычных ворон, не говоря уже о зомбоворонах, яростно уничтожающих любое изделие рук человеческих.
Откатившись от люка, Самара едва не расцарапал ладонь о «Бычки в томатном соусе» и влез в лужу кабаньей крови. Прочие диверсанты выбрались на московскую поверхность без эксцессов.
Эта часть Москвы не попала под защиту Стены. По сведениям Генштаба ВС Ленинградской коммуны, данные земли плотно заселены вольниками, поддерживающими с острогом весьма прохладные отношения. Вольников планировалось привлечь к завоевательному походу. То, что они забыли о распрях, отражая нашествие Орды, в Генштабе игнорировали – мол, мы ж не Орда, мы несем передовой, единственно верный опыт. Но были и те, кто ратовал за полную зачистку…
– Эй, товарищ, как ты? – Мальчишка Сташев презрительно улыбался, стоя над Самарой.
– Спасибо, ваше благородие, в порядке.
– Ваше… чего? – Парень неподдельно смутился, выражение оказалось для него новым.
Но это не помешало ему схватиться с зомбосоколом, атаковавшим из поднебесья. Сокол метил в голову Самаре и, попади он в цель, проломил бы череп и впился когтями в мозг. Мальчишка, шагнув к полковнику, схватил птицу за шею так, чтобы не достала его клювом и когтями. И то и другое у зомбоптиц покрыто кусочками гниющего мяса – раны, нанесенные птахой, гарантируют заражение крови. Пальцы сомкнулись – позвонки хрустнули – сокол упал под ноги Сташеву. И все это спокойно, обыденно. Парень даже не изменился в лице. Для него это часть повседневности, то, что он делал сотню раз вчера, сегодня и завтра сделает опять.
Поднявшись, Самара огладил усы. Спецов подобного уровня в Ленинграде не было, это он точно знал. Однако мальца Сташева в отряд брать нельзя – уж больно строптив. У него взгляд человека, способного на неповиновение, его проще уговорить, чем заставить. Впрочем, у остальных «варягов» взгляды не лучше. Включая Маришу. Именно этим она и понравилась Самаре.
Девушка, кстати, заняла позицию за развалинами продуктового магазинчика. Оттуда она осматривала окрестности в оптику «винтореза». Вокруг типичный городской пейзаж: полуразрушенные дома да асфальт, поросший травой. До Стены отсюда километра полтора. Московская Стена – это, конечно, нечто, но ленинградская ей не уступает. Говорят, харьковская еще круче, но Самара не верит. Круче просто быть не может.
В мирное время, любуясь символом человеческой сплоченности, на Стену можно смотреть бесконечно, а уж сейчас и подавно. Массив, отсекающий острог от Территорий, освещен десятками, сотнями вспышек: со Стены стреляют по ленинградским захватчикам, те тоже ведут яростный огонь.
Командир «варягов» минут пять наблюдал в бинокль за боевыми действиями, пока его люди отходили от вояжа по подземелью.
Самаре тяжело принять главенство Гурбана, уж больно не похож тот на командира ВС Ленинградской коммуны – не требует докладов по уставу, не муштрует подчиненных. Гурбану, кажется, вообще плевать на субординацию – даже Ашот «тыкает» ему. И все-таки есть что-то в этом немолодом человеке, какой-то стальной стержень. Иногда Самаре кажется, что под кожей Гурбана скрыта отливка металла без мяса и костей. От Мариши полковник узнал, что во время Псидемии Гурбан потерял семью – лично убил пораженных слизнями родственников. Хорошо, что Самара сирота и холост.
