Антон Грановский - Мастер гнева
Отто захохотал, и смех его был похож на визгливое хрюканье десятка свиней.
– Noli me tangere![5] – заголосил Отто своим хрюкающе-лающим голосом, перейдя вдруг на латынь. – Filius tu canis et cameli![6]
Егор не заметил, что стал превращаться в зверя, он лишь почувствовал, как по рукам и ногам его заструилась огромная сила. Яростно зарычав, он с размаху ударил демона, вцепившегося ему в плечи, о ствол дерева, а затем, воспользовавшись тем, что тот на мгновение ослабил хватку, сдернул его с себя.
Отто упал на землю и зашипел, из его раскрытого рта выскользнул черный, лоснящийся язык и со скоростью выпущенной стрелы устремился к Волчку. Волчок перехватил этот язык когтистой лапой, стиснул толстые пальцы и одним рывком вырвал язык из пасти чудовища. Отто закричал от боли, но Волчок ударил его когтистой лапой по лицу, и тот захлебнулся собственным криком.
Волчок подхватил стража Отто с земли, поднял его вверх, а затем выставил колено и с размаху опустил Отто спиной на него. Спина стража хрустнула, и он обмяк в лапах Волчка.
Волчок швырнул тело демона на землю, потом поднял голову, взглянул на луну и завыл – тоскливо и надсадно, как могут выть только волки.
В деревню Егор возвращался быстрой, легкой походкой. Чувствовал он себя странно. Вся его натура, все его существо ликовало, как вырвавшийся на свободу узник, однако на душе тяжелым камнем лежала тоска.
Не дойдя до ворот тридцати шагов, Егор увидел одинокий силуэт и остановился. Втянул ноздрями воздух и удивленно вскинул брови.
– Пастор? – выдохнул он.
Пастор Нейреттер неторопливо приблизился к нему и тоже остановился, не дойдя нескольких шагов.
– Теплая сегодня ночь, Вольфганг, – сказал он, пристально разглядывая Волчка.
– Да, – отозвался тот. – Теплая.
– Решил прогуляться?
– Да, отче. Бессонница замучила.
– Что ж, прогулка – лучшее средство от бессонницы. – Пастор прищурил тяжелые, морщинистые веки. – А что с твоим лицом, Вольфганг?
Волчок вскинул руки к лицу и быстро его ощупал. Лицо его уже обрело прежние черты, но челюсть все еще была излишне массивной, а изо рта торчали клыки. Егор поспешно сомкнул губы.
– Пастор, это не то, о чем вы подумали, – глухо проговорил он. – Я преследовал Отто. Демон овладел его душой.
– Я видел стража Отто, когда он выходил из дома виноградаря Гюнтера, – сказал пастор. – Я окликнул его, но он был так сильно погружен в свои мысли, что не расслышал меня. Заподозрив неладное, я вошел в дом Гюнтера.
– И что вы там нашли? – прищурился Волчок.
Лицо пастора Нейреттера дрогнуло, а губы тихо проговорили:
– Я нашел там виноградаря Гюнтера и его жену. Но оба они были мертвы.
Несколько секунд Волчок и пастор молчали. Первым гнетущую тишину нарушил священник.
– Это все из-за того укуса? – тихо спросил он.
Волчок кивнул:
– Да, отче.
– Что ж… я догадывался, что с тобой что-то не так. Скажи мне, Вольфганг, что ты чувствуешь?
– Я чувствую стыд, отче. Хотя я не сделал ничего дурного.
– Ты догнал Отто?
– Да.
– И ты его убил?
– Да.
Луна вышла из-за туч, и свет ее упал Нейреттеру на лицо. Лицо это было бледным и сосредоточенным.
– У тебя есть шанс, Вольфганг, – снова заговорил священник.
– О чем вы, отче?
– Ты демон, но ты еще можешь спастись. Господь принимает в свои объятья всех. Но хочешь ли ты этого сам?
Тоска, лежавшая на душе Волчка мертвым грузом, поднялась к горлу и встала там комком.
– Я хочу этого всей душой, отче, – искренне проговорил Волчок. – Но что мне делать?
Священник вздохнул и сказал:
– Милость Божия безгранична. Но тебе, как и всем нам, придется ее заслужить. Будь воином Господа. Стань Его карающей десницей.
Волчок поднес руки к глазам и взглянул на свои пальцы, увенчанные крепкими когтями.
– Я оборотень, – тихо проговорил он. Затем поднял взгляд на пастора и повторил с отчаянием в голосе: – Отче, я оборотень. И мне уже не стать другим.
– Господь дает своим чадам разное оружие, – возразил священник. – Кому-то – умение убеждать людей словами и собственным примером, кому-то – разящий клинок. Твое оружие – не слово, Вольфганг, твое оружие – меч. Господь посылал своих апостолов в мир, и были они, будто овцы среди волков. Тебе же предстоит иная участь – ты будешь волком в стаде, где много взбесившихся овец. Жнецом в пшеничном поле, поросшем сорняками.
Волчок молчал, обдумывая слова пастора Нейреттера.
– Отныне ты – карающая десница Господа! – отчеканил пастор. – Обрати свою силу во благо!
– Но моя сила не из доброго источника, – пробормотал Волчок, хмуря брови.
Священник кивнул.
– Верно. Но из куска железа можно выковать орудие пытки, а можно – плуг. Постарайся делать добро из зла. Будь плугом, Вольфганг. И да поможет тебе Бог!
Пастор перекрестил Волчка, затем повернулся и зашагал к воротам. Волчок долго смотрел ему вслед, даже когда он скрылся за воротами, а затем перевел взгляд на луну, но вместо того, чтобы завыть, тихо прошептал:
– Господи, дай мне смирение принимать то, что не могу изменить; силы – изменить то, что могу; и мудрости – отличить одно от другого.
2
– В домашний скот вселились демоны. И это не выдумка и не сказка.
Рыцари слушали Волчка с бесстрастными лицами.
– Кто-нибудь из вас в этом сомневается? – спросил Волчок.
Гассель промолчал, а Флориан Печальный посмотрел на солнце, вздохнул и сказал:
– В самом деле… Если в этом мире есть священники, то почему бы в нем не быть демонам?
– Перспектива сражения с выходцами из потустороннего мира не слишком-то меня радует, – честно признался коротышка Гассель.
– Будем надеяться, что наши враги будут сделаны из мяса и костей, – прогудел недовольным голосом Бык Рорхарт. – Если мне придется тыкать протазаном в бесплотное облако, я очень сильно расстроюсь.
– Что касается меня, то я готов тыкать во что угодно, лишь бы от этого был прок, – заметил Гассель, сверкнув глазами.
Впрочем, несмотря на браваду, никто из рыцарей уже не сомневался, что им придется иметь дело с адскими тварями. Посовещавшись, они решили обратиться к пастору Нейреттеру со странной просьбой. Озвучил ее в разговоре с пастором сам Волчок:
– Отче, все знают, что исчадия ада боятся серебра. Позвольте нам использовать ваш большой серебряный крест, чтобы отлить из него пули и наконечники для наших стрел и копий.
Лицо Нейреттера окаменело. Он долго молчал, глядя в землю, а потом выговорил:
– Если я скажу «нет», вы меня послушаетесь?
– Вряд ли, – запальчиво проговорил рыцарь Гассель. – Мы защищаем здесь не только вас и ваших общинников, но и свою жизнь.
– К тому же серебряный крест послужит благой цели, – заметил Флориан Печальный. – Разве не для того он послан нам нашим Господом, чтобы избавить нас от лукавого и спасти от его несуразных тварей?
– Если бы ваш крест мог говорить, он сказал бы нам «да», – добавил от себя Бык Рорхарт, выжидательно поглядывая на пастора с высоты своего немалого роста.
Нейреттер вздохнул и сказал:
– Да будет так. Используйте крест для борьбы с демонами, братья. И да поможет вам наш Господь!
Пастор перекрестил рыцарей, повернулся и зашагал в свой дом.
– Куда это он? – спросил, глядя Нейреттеру вслед, рыцарь Гассель.
– Принятие важных решений требует больших душевных сил, – ответил ему Флориан Печальный. – Думаю, он утомился.
– Это точно. Видели его лицо, когда Вольфганг заговорил про крест? Скажу вам честно, друзья, не ожидал я, что он так быстро согласится.
– Но теперь «добро» получено, и пора браться за дело, – пробасил Бык Рорхарт. – Идем поглядим, насколько крепко воздвигнут крест.
Серебряный крест оказался крепок и воздвигнут был прочно, однако противостоять силе нескольких взрослых мужчин, вооруженных гвоздодерами, топорами и пилами, он долго не смог. Крест повалили и распилили на куски.
– Теперь дело за тобой, – обратился к Волчку Бык Рорхарт, отирая со лба пот. – Сделай работу честно и на совесть, так, чтобы каждая унция серебра пошла в дело.
Волчок трудился не покладая рук весь день, а потом – весь следующий день, используя бывшие заготовки и щедро примешивая к железу серебро. На исходе второго дня новое оружие было готово.
Для себя Волчок выковал два коротких меча с волнистыми клинками. Егор слегка развел «волны», подобно тому, как разводил зубья пилы. По собственному опыту он знал, что волнистый клинок имеет лучшие рубящие свойства за счет концентрации ударного воздействия. Такой клинок легко пробивает кольчугу, не застревает в теле врага и позволяет с легкостью блокировать клинок противника. Кроме того, волнистый клинок оставляет на теле противника труднозаживающие раны и надолго выводит его из строя. Страшное оружие. Варварское. Но и война – дело варварское, даже когда ведется она ради высоких целей.
