Кирилл Юрченко - Грозный. Пес, который искал человека
– Ты что имеешь в виду? Под лишениями? А, понимаю, понимаю. Голод, холод. Капитан затрахал своими приказами. Вот и мерещатся голые воинственные амазонки да псы бродячие. Так, что ли?
– Почему бы и нет?
– Ладно, я в принципе не спорю, ты врач, тебе виднее.
Кит хмурился, раздумывая над сказанным.
– Ну, положим, с голодом разберемся, – произнес он. – Забуримся в ближайшую же деревню, наберем продуктов. Хватит бояться – это верно! Но бабу-то я им где найду? Ты видел, что с ними творится, они ж скоро друг к другу приставать начнут. Тебе это надо? Мне – нет.
Кит усмехнулся и, как заведенный, стал повторять:
– Баб им надо. Баб. Баб. – Он взмахнул рукой и хлопнул себя по колену. – Так ведь попытались одну взять, сучьи дети!
И капитан, все такой же злой, пошел узнать, как обстоят дела со вторым грузовиком. Усилиями нескольких человек его как раз вернули на дорогу.
Андрей сделал узел на повязке лейтенанта и занялся последним, чернявым бойцом. Тот находился в лихорадочном состоянии и, казалось, бредил: «С бородой… черт с бородой… собака…» – всхлипывал он. Андрей был озадачен: осмотрев бойца, он не обнаружил ни одной сколько-нибудь значительной раны. При этом у него был жар и сильно увеличенные зрачки, говорившие о нарушениях в нервной системе. Все больше Рокотов убеждался в том, что по симптомам этот боец становится похожим на подлинную жертву «сумрачной» болезни: температура, бессознательный бред, за которым неизбежно последует кома, и дальше человек превратится в «тулово». Андрей на секунду представил, что и сам находился в таком же состоянии, и ему стало страшно.
Как рассказать об этом капитану? Кит пребывает в уверенности, что всем им несказанно повезло, и кроме утренних провалов в памяти, других последствий нет.
Рокотову очень не хотелось ошибиться, и вдобавок он опасался за жизнь бойца. Если Кит и остальные узнают, что в отряде появилось «тулово», могут прикончить несчастного. На всякий случай он вколол бойцу хорошую дозу снотворного и, как лейтенанту, сделал на голове ложную повязку, чтобы не пугал остальных, если начнут задаваться вопросами, почему солдат без сознания, при том что у него нет ни малейших ран.
Рокотов глубоко вздохнул. Все, что можно было сделать, он сделал.
Он заслышал шаги и увидел Эдика с собакой, который прошел мимо и сел поодаль.
Андрей обратил внимание, что рядовой смотрит куда-то в степь и что-то выговаривает своей псине. Прислушался:
– Ну и что с тобой? Чего ты туда все время смотришь? Там все-таки кто-то был? Испугалась, что ли? А я не испугался? Или чего… Ну, молчи, молчи, дура… Может тебя правда на колбасу пустить?..
Заметив, что Рокотов смотрит на него, Эдик заткнулся.
– Разговариваешь с собакой? – спросил Андрей, но, видимо, тон его показался бойцу слишком навязчивым.
– Да, а что?! – с вызовом произнес Эдик.
Рокотов подошел ближе.
– Я со своими тоже разговаривал.
После этих слов Эдик вроде смягчился и показал, что можно сесть рядом.
Андрей обошел его и устроился со стороны Линды. Она была немного вялая, словно тоже пребывала в болезненном состоянии. С расстояния она обнюхала его, причем очень внимательно, даже настороженно, будто в первый раз. Потянулась к нему и хотела подползти, но Эдик схватил ее за ошейник и силком вернул обратно.
– Что с ней? – поинтересовался Рокотов.
– Квелая какая-то стала, – с переживанием ответил рядовой. – Боюсь, как бы чего серьезного не случилось.
– Я слышал, солдаты говорили, ее змея укусила, – сказал Андрей. – В аптечке я видел сыворотку. Могу вколоть.
– Вы сами-то верите, что это змея цапнула?
Андрей спросил разрешения осмотреть Линду.
– Она же вчера меня лизнула, авось и сегодня не укусит?
Эдик согласился. Андрей удостоверился в том, что, по крайней мере, по всем человеческим меркам и признакам, Линда не очень-то походила на укушенную. Пока он делал осмотр, она с довольно живым интересом и старательно обнюхала его. Андрей понял, что происходит с собакой – если там, в степи, Линда столкнулась с Грозным, то сейчас чуяла на его одежде запах щенка, который не смог бы выветриться за это время.
«Значит, это был Грозный?» – спросил себя Андрей и внимательно посмотрел на Линду. Осмелился погладить. Овчарка снова лизнула его. Андрей прижал ее голову к себе и погладил. Эдик, опять удивляясь, как тогда, в грузовике, ревниво посмотрел на них обоих.
– Я думал, у вас одна собака была, – сказал вдруг он.
– Две.
– Первая это та, которую… – паренек запнулся. – А вторая?
– Которую – это что значит? – спросил Андрей.
Солдат молчал. Впрочем, Рокотов и без того уже понял, какой именно ответ скрывается в этой паузе после случайно оброненной фразы.
– Вы ее убили? – тихо произнес он и сжал кулаки, но тут же заметил этот непроизвольный жест и расправил руки, чтобы не выдать своего волнения: внутри аж похолодело.
– Я тут не при чем! – Эдик вспыхнул. – Сержант Кропаль ее ранил. А капитан добил, чтобы не мучилась.
– Понятно… добродей… – скривился Андрей.
– Она у вас была помесь немца с эрдельтером, верно? А Гарик мне только что рассказал, что на них напал похожий пес.
– А ты что, ее запомнил? Тиру? – с сомнением посмотрел на него Рокотов. – А когда вспомнить успел?
– Значит, ее Тира звали? Прикольное имя. А вы ведь тоже запомнили, что вас Линда вчера лизнула. Наши такие мелочи после утренних провалов не вспоминают. Я уже заметил.
– Погоди… – Андрей с подозрением прищурился. – Так ты, получается, провалами памяти не страдаешь? И никому не говоришь? Все помнишь?
– Все не все, а приступов нет уже давно. Но я пока помалкиваю. Знаете, я давно усвоил это правило – не выделяйся! А у вас как?
– У меня дней пять по утрам был сплошной кошмар. Потом как рукой сняло. Иногда мне, конечно, приходит на ум, что я чего-то не могу вспомнить, но это выглядит не так катастрофично. А иногда думаю: вдруг мне это лишь кажется, что я не страдаю провалами. Но потом вспоминаю какую-нибудь ерундовую подробность и оказывается, что все верно помню. Например…
Он прищурился еще сильнее, осматривая Эдика. Вытянул указательный палец и показал на берет.
– У тебя вчера значок выглядел тусклее. Я прав?
– Надраил сегодня утром, – кивнул Эдик.
Паренек прикусил губу, как будто раздумывая: говорить или нет.
– Мы, между прочим, почти вторую неделю, как из казахских степей выбрались. Сюда перлись больше тысячи километров! Мимо жилых мест, по степям да вокруг болот, всегда окольными путями. А сейчас уже третий день на одном месте крутимся! Туда-сюда. Подозреваю, что капитан Кит просто боится идти дальше к Новосибирску. Но пока никто ничего не подозревает.
Он замолчал и как-то странно посмотрел на Андрея.
– Нам, наверное, не стоит об этом распространяться?
– Не бойся, не выдам, – ответил Рокотов. – Хотя, конечно, в город бы нам попасть желательно.
Они некоторое время молчали. Эдик, поглаживал Линду и думал о чем-то, глядя в степь.
– А ты почему один с собакой? Где остальные? – спросил Рокотов.
– Всех других собак пристрелили, когда много наших полегло в том поселке. Собаки без инструкторов оказались. Поначалу ничего вроде, потом словно взбесились. Все, кроме Линды. Ну, капитан и велел их уничтожить. Даже отпускать не стал!
Голос Эдика слегка дрожал, видно было, что паренек глубоко подавлен, ему, наверное, страшно представить, что на месте убитых собак могла оказаться Линда, если бы, к примеру, он сам погиб в том бою. Андрей разглядывал парня и не удивлялся его эмоциям. Он даже немного завидовал его возможности оставаться рядом с другом, каким стала для него собака.
– Рядовой Краснов! – послышался вдруг надрывный крик сержанта Кропаля. – К капитану!
– Зовут, – сказал Эдик и, поднявшись, задержался, будто спрашивая разрешения у Рокотова. Андрей кивнул. И Линда тоже замерла, словно раздумывая, и смотрела на Андрея. И только когда рядовой Краснов позвал ее, развернулась и последовала за хозяином.
Рокотов некоторое время смотрел на эту парочку – человека и его четвероногую спутницу, а затем, нахмурившись и тряхнув головой (тут же снова заныла), тоже поднялся, собираясь направиться на холм к поврежденному джипу.
Вспомнил о Костяке, под надзором которого находился все это время – тот лениво сидел под колесом грузовика и по-прежнему не сводил с Андрея взгляда.
«Интересно, слышал он наш разговор?» – с досадой подумал Рокотов.
Оказавшись рядом с джипом, он осмотрел сначала саму машину. Все стекла разбиты, в дверях и крыльях россыпь пулевых отверстий. Внутри в салоне все свалено в кучу, раскромсано, искрошено. В багажнике две пробитые канистры, из которых пролился бензин, да, вероятно, и бак прострелен. Бензином несло конкретно, и непонятно было вообще, каким чудом не загорелся джип, когда его крошили очередями.
Андрей посмотрел в степь. Здесь была почти вершина холма, и далеко внизу виднелась блестящая лента реки. Вспомнив, как солдаты, отправленные в разведку, доложили, что следы девушки и собаки терялись где-то там, Рокотов зорко всмотрелся в границу между рекой и пестро-бурым одеялом трав, как будто надеялся увидеть беглецов. Ему очень хотелось самому отправиться на их поиски, найти и окончательно убедиться, что та собака, косвенно или напрямую отправившая на тот свет нескольких человек, – это именно Грозный. Но, поступи он так, Костяк, немедленно поднимет тревогу.
