Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде
«Полицейский вооружён, скорей всего предупреждён, и он не один, что вероятней. Время подъезда меньше полчаса».
Сигеро Камура подбросил в руке гранату — просто из засады бросить? Оценив обстановку, пришёл к выводу о ненадёжности такого слишком простого плана. Стоит, чуть не рассчитать бросок, скорость машины, время срабатывания взрывателя, а ещё местность не способствовала обустройству засады, и окажешься перед противником с одним «Намбу» и кинжалом в руках. Готовили их тщательно, особое внимание уделялось топографии на местности, связь, основам языка страны предстоящих действий, знакомство с оружием и оснащением противника, а так же технике минирования и установки мин-ловушек.
Некий план (с гранатой) у него созрел, но с реализацией были некоторые сложности. Время уходило, осмотревшись он увидел подходящее место для сюрприза — присыпанная песком и илом разлапистая ветка. Быстро вырыв под ней ямку, воткнул гранату, так что бы вверх торчал конец длинной ручки. Для надёжности уложил ещё сверху два плоских булыжника. Присыпал всё песком, положил сверху пистолет-пулемёт и аккуратно примотал к нему конец шнурка. Потянут за оружие — сработает ударный запал.
Засунув кинжал за голенище лётных полусапог, отсчитывая метры поражающего действия гранаты, Камура отошёл с поднятыми руками, держа за тонкий ствол пистолет.
Блюстителей порядка оказалось действительно двое, и повели они себя профессионально и осторожно — один остался у машины, держа пространство впереди на прицеле, второй подошёл с опаской, не перекрывая сектор огня первому, выставив оружие, зыркая глазами, то на японца, то на диковинный самолёт, качающийся на воде неподалёку. Азиат стоял, всем своим видом показывая покорность. Полицейский отобрал пистолет, развернув японца, обшарил с головы до ног. Найдя кинжал, слегка двинув по затылку, квакнул, что-то на своём: фак, манке — явно ругался.
Сначала руки ему сковали наручниками спереди, но затем перещёлкнули браслеты за спиной, неперестовая лопотать на своём языке. Камуре не хватало скудных знаний английского, чтобы зацепиться хоть за одно слово. Обговорив видимо всё, его грубо пнули, толкая в сторону автомобиля. Японец заволновался, используя заученные слова, кивая головой, указывал в сторону лежащего поодаль автоматического оружия. Его расчёт оправдался — не оставят они оружие! Когда полицейский подошёл к пистолет-пулемёту и потянул его на себя, Камура чуть сместился, прикрываясь вторым полицейским и сразу упал. Прогремел взрыв. Слегка оглушённый пилот (эх, не рассчитал слегка!), огляделся — один полицейский не подавал признаков жизни, второй орал, держась за окровавленное лицо. Вырубив носком ботинка орущего, пилот брезгливо стал выискивать ключи от наручников. Сначала получалось плохо, но потом, сообразив поджать ноги и перевести закованные руки вперёд, сладил.
Интуитивно понимая — надо спешить, он быстро обшарил противника, извлекая оружие и запасные обоймы. Потратив ещё две пули, на всякий случай (нельзя оставлять за спиной врага), забрался в тихо урчащую машину. Повозившись с управлением (подъезд к реке, был узким, и никак не удавалось развернуться), направил чуть примятый сзади седан к заправочной станции. Управлять автомобилем с одной стороны оказалось просто — жми на педаль газа, а когда надо на тормоз, но машина настолько остро реагировала на руль, что он поначалу петлял по грунтовке как пьяный, привыкая к управлению.
Выехав на асфальтированное шоссе, где перестало потряхивать, даже рискнул разогнаться. Широкий капот так мощно глотал серую полосу шоссе, что хотелось поднажать, что он и делал. И едва не перевернулся, переоценив свои возможности — автомобиль соскочил на обочину, посшибав придорожные столбики, и словно взбрыкнувшая лошадь завилял загребающим задним приводом. Нога запуталась, но наконец нащупала педаль тормоза.
Прежде чем снова тронуться, минут десять он потерял, сидя в урчащем посреди дороги автомобиле, потирая ушибленный лоб, восстанавливая дыхание.
— Демон забери это железное корыто! На самолёте проще!
Подъезжая к характерному строению бензоколонки, Сигеро Камура размышлял о том, как ему поступить с гражданскими.
Он снова вспомнил о маленькой брошюрке с кодеком самурая, оставшейся где-то там, в прошлой жизни, сгоревшей вместе с «Дзуйун». Сейчас она ему была не нужна — он всё помнил наизусть. «Истинному воину надлежит нести на одном плече преданность и чувство долга, а на другом смелость и сострадание».
— Хорошо им тогда было пятнадцать веков назад, — начиная притормаживать, вслух размышлял Камура, — простолюдин при виде самурая падал ниц и безропотно готовился принять смерть от меча. Можно было побыть и великодушным и сострадательным. А это Америка, тут у трети взрослого населения оружие. Сколько человек будет на этой заправочной станции? Что у них на уме? Проще сразу всех пристрелить.
Все его сомнения решил старик, вышедший навстречу с двуствольным ружьём. Слепо прищурившись, и не опознав в подъехавшей патрульной машине шерифа, не задумываясь, он разрядил ружьё дуплетом картечью в ветровое стекло. Стекло разом осыпалось на успевшего пригнуться водителя. Маленький японец на ходу вывалился в открытую дверь, открыв стрельбу. Машина продолжила ехать на автомате, зацепив перезаряжающего ружьё пожилого мужчину, и не сильно уткнулась бампером в постройку. Старик от толчка упал, это продлило ему жизнь (пуля посланная японцем, прошла выше), но ненадолго, начав было приподыматься, он опрокинулся навзничь с двумя ранениями в грудь.
Сержант влетел в здание заправки, держа оружие наготове. Внутри обнаружил двух с виду подростков — росту-то они были высокого, но лица и испуг выдавали их юный возраст (а вообще, поди, разбери этих гайдзинов).
— Петрол, петрол!!! — Угрожая оружием, закричал японец, показывая рукой наружу, — гоу, гоу, — ещё подъезжая, он видел в стоящем у заправки пикапе канистры.
Михаил и компания. Федеральная трасса Љ80.Нью-Йорк остался позади, и они ехали по густозаселённым пригородам. Всё выглядело вполне спокойным и обыденным. Гойман даже сбросил скорость, согласно ограничениям знаков. Тухли фонари, освещающие трассу, на дорогах появлялось больше автомобилей, но вполне в меру для воскресного утра, люди выглядели абсолютно ни чем не встревоженными, и даже не верилось, что в оставленном Нью-Йорке происходит что-то неординарное.
Информация посыпалась почти одновременно, высветившись на экране терзаемого Софьей ноутбука, резанув по ушам шокирующим оповещением по новостному каналу и единовременной рассылкой СМС на мобильные телефоны.
В общем, по радио власти заявляли о коварном нападении на Соединённые Штаты. Кого точно ещё не выяснили, но насквозь военизированного. В СМС служба 911 чеканила всеповторяющимися воззваниями к населению соблюдать порядок и спокойствие. И те и другие обещали не оставить мирных граждан без защиты и внимания, приказывали содействовать полиции и армии. Ну и естественно грозились быстро надавать врагу, что-то там ещё говорилось про «сплотиться», «достойно ответить», «американский народ», «президент», «демократия».
Михаил стал гонять кнопки фиксированной настройки радиостанций. Везде одно и тоже — обращение властей и никакой конкретики, видимо до конца обстановку никто не знал. Самая интересная инфа свалилась конечно по интернету. Софья, вцепившись в ноутбук, было принялась комментировать увиденное на экране, но потом только издавала удивлённые возгласы, ойкала и повторяла что-то из серии «быть того не может», «невероятно», «бред какой-то», совершенно игнорируя заёрзавшего Михаила с его «ну, что там?».
Михаил, нетерпеливо закрутившись, переваливаясь за спинку сиденья, хотел уже перебраться назад, что бы самому взглянуть на экран.
— Это японцы, — каким-то деревянным голосом сказала Софья, — самое потрясающее — все твердят, что они нагрянули сюда на боевых кораблях прямо (вероятно она почти дословно процитировала чей-то перевозбуждённый комментарий) из горнила второй мировой войны!
— Что ты несёшь…?
— Это не я, — окрысилась Софья, — если не веришь, взгляни сам.
Она повернула к нему экран. Съёмка была любительской, кто-то снимал с высоты, видимо из окна, ракурс прыгал, звука не было, да он и не нужен был: вид на реку со стороны Бруклина он сразу узнал, на переднем плане маячила растянувшаяся туша корабля с несколько странно поднятой на пилонах взлётной палубой. Авианосец! Хотя авианосцем у пристаней Нью-Йорка никого не удивишь, но этот выбрасывал в небо бледные дорожки зенитной артиллерии, гоняющие чёрную точку геликоптера. Сам корабль горел в районе кормы, дым стелился вдоль палубы, возможно скрывая другие очаги пожаров.
Этот авианосец действительно не вписывался в общую дизайнерскую концепцию современных военных кораблей. Намелькались они (особенно американские) с разных ракурсов, с мелкими подробностями и неизменной фурнитурой взлетающей реактивной авиации. Этот же смотрелся как «Титаник» в сравнении с белоснежными круизными лайнерами — махина топорщилась излишними угловатостями, штырями, площадками для артиллерии, даже на не профессиональный взгляд Михаила.
