Алексей Колентьев - Туман войны
— Подробностей немного. — Возницын сверился с записями и продолжил: — Группа диверсантов в момент проведения боевой операции подверглась нападению неизвестного противника. Трое разведчиков погибло во время боестолкновения, один тяжело ранен. К сожалению, это был командир. Сейчас остатки группы идут в точку эвакуации, с ними проводник из местных.
— Отлично, Андрей! — Полковник воспрянул духом. — Значит, янки что-то криво исполнили, иначе никому бы не уйти. В каком состоянии наши головорезы?
— Командует, по словам резидента, молодой лейтенант. Но, судя по действиям группы во время отхода, это вполне грамотный офицер. Положение осложняется высокой активностью подразделений колумбийской армии в том районе. Американцы постараются убрать свидетелей, поэтому у диверсантов мало шансов выйти в точку рандеву.
— Чепуха! — Северской махнул рукой и победно ухмыльнулся. — Уж кого-кого, а головорезов у нас готовят знатных. Как только диверсанты раздобудут артефакт, пусть любой ценой доставят его на борт исследовательского судна. Худший вариант развития событий: если военспецы провалят задание, придется работать самостоятельно.
— Шифровка с заданием уйдет нашему человеку в ПГУ через полчаса. Я подготовлю материалы для передачи непосредственным исполнителям. Как всегда, залегендируем под пропавший контейнер с редким микрочипом?
— Само собой, Андрей, само собой.
Когда дверь за помощником закрылась, полковник откинулся в кресле и принялся обдумывать ситуацию заново. Итак, американцы заполучили редкий артефакт и смогли вытащить из его содержимого нечто полезное. Более того, это воплощено в некой технологии. Но подспудно закрадывалось сомнение: правильно ли заокеанский соперник понял, что попало к нему в руки? Такой уверенности не было. Время, сейчас все решит только время.
* * *Земля. Республика Колумбия. 19 февраля 1990 года, 23:32 по местному времени. Ущелье Теней, северо-западное направление. «Товарищ Мигель» — старший лейтенант Егор Шубин, военный советник.
Ждать, догонять и прятаться — вот три основных занятия, которым разведчика учат прежде всего. Я могу просидеть в засаде, не шевелясь, ровно шесть часов, по методике, которой обучал дед. Штука тут в том, чтобы незаметно напрягать и расслаблять разные группы мышц и правильно дышать.
Но зверь — это вам не человек, и почуять засаду он может только в одном случае из пяти. Позицию я выбрал удачно: от тропы она закрыта тремя валунами, привалившимися друг к другу, а густая завеса из воздушных корней скрадывает мой силуэт на фоне то появляющейся, то исчезающей за облаками луны. Спецы появились спустя минут двадцать после того, как мы сели на тропу. Сначала, как и положено, прошли двое дозорных: парни были почти одного роста, вооружены амеровскими короткими «кольтами»,[56] причем у обоих присутствовали сдвоенные двадцатипатронные магазины. И это правильно, поскольку амеровское оружие лучше не баловать «тридцатками», если хочешь жить. Этот недостаток отмечали сами янки, так ничего толком и не придумав взамен: хартфордские оружейники рекомендовали солдатам поменьше стрелять.
Лица диверсантов были по всем правилам размалеваны полосами камуфлирующей краски, из специально нашитых петель на «разгрузках», рукавах курток и штанах торчали стебли травы. Панама одного и кепи второго тоже были ими утыканы, словно клумбы возле дворца пионеров. Шли парни осторожно, но быстро, и миновали мою лежку буквально за пару минут. Потом один из них вернулся обратно, вероятно, для связи с основной группой — доложить, что впереди все нормально. Про себя я отметил, что поставь мы вдоль тропы мины, в такой темноте эти вояки их вряд ли бы обнаружили. Но, как я говорил раньше, в нашем деле лучше без особой надобности не рисковать.
Спустя еще минут пять подтянулись и остальные участники наших посиделок — шестеро плюс тот парень в кепке, что был в дозорной группе. В неярком свете луны я стал всматриваться в силуэты вновь прибывших, чтобы понять, что у них за экипировка и вооружение. Короб рации у предпоследнего в цепочке бойца, скорее всего, тоже амеровский, ничего необычного. Пулемет… Черт, плохо видно! Опа, вот и засек… Бельгийская десантная «машинка», с коробом на двести патронов.[57] Остальные все с «кольтами», снайпера в группе нет, а снаряга говорит о правильности моих предположений — группу десантировали у входа в ущелье, все диверсы прут на себе трехдневный рацион, загрузились для короткой операции.
Высмотрев в цепочке того, что нес на спине небольшой короб рации, я убрал «калаш» и вынул пистоль. Поскольку без шума нам не обойтись, нужно попробовать запутать командование федералов. Темнота отступала, когда из-за облаков высовывался овал луны. Я осторожно вышел вперед, слегка раздвинув заросли рукой. Спустя мгновение впереди слева глухо ухнул разрыв гранаты, потом еще два, и застучали автомат Лиса и «ручник» Дуги. В какой-то момент все смешалось, ущелье наполнилось треском ветвей, визгом осколков, криками раненых и скороговоркой перестрелки. Как я понял, первыми погибли дозорные и пулеметчик, шедшие впереди, — именно на них пришелся динамический удар и град осколков. Остальные «коммандос» бестолково шарахались из стороны в сторону, попав под перекрестный огонь. В этой суматохе я в три прыжка догнал расстроившуюся колонну, походя врезал радисту по затылку рукоятью пистолета и волоком потащил обмякшее тело в направлении валунов, за которыми прятался до начала представления. Воздух гудел от звуков боя, пулеметные и автоматные очереди поднимали тучи щепок, каменной крошки и пыли.
Когда я уже почти дотащил слабо отбрыкивающегося радиста до валунов, из кустов выскочил ошалевший десантник, на ходу полосующий пространство перед собой очередями из своей короткой «трещотки». Три пули прошли у меня над головой, одна чиркнула по камню возле лица справа. Не задумываясь, я вскинул ПБ и три раза нажал на спуск. Две пули пробили левое легкое и шею противника, а последняя легла точно над правой бровью. Боец осел на тропу, опустив автомат, но не переставая давить на спусковой крючок оружия. Пули подняли тучу брызг вокруг оседающего тела, почти полностью скрыв его и меня неким подобием дымовой завесы. Не останавливаясь ни на мгновение в течение всего короткого эпизода, я затащил наконец уже почти пришедшего в себя радиста за валун и снова от души приложил его в челюсть рукоятью пистоля. Боец выключился, обмяк совершенно, поза его говорила, что в таком состоянии он пробудет еще минут двадцать.
Я стреножил пленного и рванул к месту сшибки, чтобы быстрее прекратился шум, поднятый нами. Если все пройдет, как я задумал, радист окажется нам очень полезным. Спрятав пистоль в кобуру, взял АКМ и осмотрел пространство впереди через «ночник». Картина получилась довольно оптимистичная: на ногах оставались как максимум двое — командир группы и еще один стрелок. Слева мелькнул силуэт между деревьями, я повел его плавно, выбирая люфт спуска, но не торопясь с выводами. Мелькнуло кургузое мурло «кольта» в руках скачками несущейся по тропе фигуры, и я не колеблясь дал по согнувшемуся в три погибели колумбийцу короткую очередь в четыре выстрела. «Калаш» едва ощутимо дернулся, фигура упала ничком, выпустив оружие и раскинув руки в стороны. Лица у бедолаги, скорее всего, нет совершенно, пара пуль как раз попала в затылок.
Тут же слева грохнула звонкая очередь, выбившая щепу в стволе довольно широкого дерева у меня над плечом. Колумбийцев хорошо обучили: только по небольшой засветке, почти в полной темноте и наверняка раненый, боец чуть было не продырявил меня. Уйдя в полуприсед за кусты левее того места, где только что был, я затаился, прислушиваясь. Но все зря: с позиции Дуги короткой очередью огрызнулся пулемет, после чего тишину ночи пронзил долгий, истошный крик боли. Не теряя времени, я встал и вслепую выпустил длинную, почти в десять патронов, очередь на звук. Крик оборвался на высокой ноте, на несколько томительных секунд воцарилась тишина. И вот уже снова лес наполнился звуками возвращающихся к своим занятиям насекомых и птиц. Сельва никогда не лжет: кто бы ни был этот крикун, теперь он уже никогда не подаст голоса, местная фауна безошибочно определяет, когда люди так или иначе выбывают из игры.
Приложив руки к губам, я два раза ухнул по-совиному, обозначая свое местоположение для бойцов. Первым примчался Лис, знаком показывая, что не ранен, через пару минут за ним спустился Дуга. Левая рука у него была обмотана куском ткани, но здоровой рукой он сделал успокаивающий жест, давая понять, что рана не серьезная.
Я загнал в автомат новый «рог» и, передернув затвор, пошел к укрытию, где уже должен был прийти в себя пленник. Бойцы нашей невеликой команды пошли за мной следом, но поскольку на счету была каждая минута, я решил иначе:
