Роман Злотников - Грон. Трилогия
— Ты знаешь, вечером был убит мой глупый раб… Траммка молча кивнула.
— Я хочу, чтобы его голову отделили от туловища и сохранили. А поскольку, как я слышала, ваш народ владеет искусством бальзамирования, намного превосходящим даже искусство жрецов Хемта, ибо обработанные вашими мужчинами головы врагов остаются вполне узнаваемыми даже спустя двадцать лет, я хотела бы, чтобы ты отыскала кого-нибудь из своих соплеменников и договорилась с ним о такой работе.
Траммка несколько мгновений размышляла над ее словами, затем накинула на голову платок и молча вышла из комнаты, оставив Эсмерею гадать, выполнит ли она то, что от нее требовалось, или, наоборот, подойдет к трупу и молча изуродует ему голову, чтобы у Госпожи не было соблазна попытаться заставить ее сделать то, что траммка категорически не хочет делать.
4
— Давай-давай, проходи, не задерживай.
Стражник в легком хлопковом шлеме и тонкой шерстяной накидке сердито пихнул Грона в плечо и устремился к большой двухколесной арбе, запряженной парой буйволов. Грон ухмыльнулся и, потирая плечо, «обласканное» тяжелым кулаком, двинулся вперед.
Он высадился с «Росомахи» два дня назад. Это произошло в десяти милях отсюда, на глухом мысу, в два часа пополуночи. «Росомаха» подошла к берегу на четверть мили, а остаток пути Грон преодолел на лодке, весла которой были обмотаны тряпками. Так что существовала некоторая надежда, что Ордену пока неизвестно, в каком именно месте побережья Великий Грон ступил на землю Венетии. Что же касается самого факта, что он таки ступил на этот берег, то о нем Ордену или уже доложили, или должны были доложить с минуты на минуту.
Капитан Арамий оказался хорошим рассказчиком. У него действительно была довольно интересная жизнь, и не все грузы, которые он перевозил, были так уж безобидны. Сказать по правде, те, которые можно было считать безобидными, довольно редко бывали на борту его акки. Ибо глупо нанимать судно за цену, раз в пять превышающую обычную, чтобы переправить на нем шерстяную ткань из Ллира на Тамарис. Так что Слуй смог изрядно удовлетворить свой профессиональный интерес. Но главное капитан Арамий рассказал в первые же полчаса их беседы…
— Ну что рот разинул, урод! — За спиной Грона послышался свист бича, и он, не оборачиваясь, быстро шагнул в сторону. Бич хлестнул по дороге, подняв тучу пыли, воспользовавшись которой Грон двинул ногой и аккуратно наступил сандалией на самый кончик бича. Из-за стены пыли послышалась ругань возницы, собиравшегося чувствительно наказать нерадивого пешехода, а затем возница рванул бич обратно, чуть не вырвав зажатый под сандалией конец. Из пыльного облака послышался новый взрыв ругани, Грон едва заметно усмехнулся и приподнял сандалию. Следующий рывок был призван высвободить зажатый конец бича, но, поскольку он и так был свободен, рывок этот привел к тому, что конец бича попал по его владельцу. Куда именно, Грон не увидел, поскольку не стал оборачиваться, но вопль и последовавшие за ним глубокие исследования возницей его, Грона, родословной, показали, что удар был достаточно чувствителен. Как раз в этот момент Грон разглядел в паре шагов впереди ступени, ведущие в небольшую таверну, коих всегда много вблизи ворот, рынков и портов, и шагнул к двери. Внутрь он вошел как раз под громко заявленное: «А дед твой был сыном свиньи и ерша, и его мать рожала его хвостом вперед…», но никто из присутствующих не обратил внимания на эти слова. Грон остановился на пороге, осматриваясь. Да-а-а, маленький вход вовсе не означает, что помещение маленькое, впрочем, наверное, все это двухэтажное здание принадлежит одному хозяину и под таверну отдан весь полуподвальный этаж, а основной вход в таверну не с улицы, а со двора. Грон хмыкнул, вспомнив начало своего похода на Горгос, и шагнул вперед…
Сведения, которые сообщил венетский моряк Арамий, заставили их со Слуем серьезно пораскинуть мозгами. В принципе ситуация сложилась для них чрезвычайно удачно. Они узнали довольно много о расстановке фигур на доске еще до того, как был сделан первый ход. Но пока в голове крутилось больше вопросов, чем ответов. Кто та женщина, что наняла капитана Арамия? Какой у нее ранг и какую роль она должна выполнить в атаке на Корпус и Грона? Почему информаторы Слуя не сообщили о ней никакой информации? Откуда у нее столько горгосских солдат… И еще десятки вопросов, на которые у них пока не было ответа. К утру, окончательно сломав мозги, они выработали первоначальный план. Слуй должен был на «Росомахе», как это и предполагалось ранее, двигаться в Хемт. А Грон — в одиночку высадиться на побережье недалеко от Кира Его задачей было идти вдоль побережья, время от времени привлекая к себе внимание мирных обывателей, но стараясь не попасть в руки преследователей. Где-то через пару лун они должны были встретиться где-нибудь в районе Ллира и обменяться полученной информацией. И тогда уже решить, что делать дальше…
— Ты пришел жрать или пялиться в дверях, оборванец? Грон отшатнулся, отчего рыло, возникшее перед его лицом из густого смрада, висевшего над столами, немного не достало своим лоснящимся лбом до его носа (как, видно, было изначально задумано), и, улыбаясь, миролюбиво ответил:
— Конечно, жрать, хозяин.
— Ну так проходи в зал и не заслоняй вход, — рявкнул хозяин уже несколько дружелюбнее. По-видимому, реакция гостя произвела на него некоторое впечатление. Грон кивнул и двинулся к дальнему столу, за которым, как он успел увидеть, было не слишком много народу. Хозяин дернулся, будто собираясь что-то сказать, но один из тех, кто сидел за столом, к которому направлялся Грон, повернулся и бросил на хозяина быстрый взгляд, и тот сделал вид, что его ждут неотложные дела в противоположном конце зала. Грон, заметивший этот быстрый обмен взглядами, хмыкнул про себя — ну еще бы, с чего это в такой переполненной людьми таверне один из столов практически пустует. Но он всегда предпочитал в незнакомом месте сразу заручиться поддержкой самого крутого бугра, что лучше всего было сделать, как следует надрав задницу ему и его ближайшим прихвостням…
Ему дали спокойно выхлебать похлебку из овечьей требухи, что было продиктовано, естественно, не милосердием, а практическим смыслом. Во-первых, человек с полным желудком теряет в выносливости и скорости реакции, поскольку существенная часть крови оттягивается включившимся в активную работу желудком, а во-вторых, когда потенциальная жертва достает кошель, чтобы расплатиться за еду, можно прикинуть, стоит ли тратить на нее силы. Так что когда Грон, вытерев губы сухой тряпицей (что было вопиющим нарушением местных правил поведения), сделал попытку подняться из-за стола, его остановил грубый голос:
