Алексей Пехов - Ветер и искры (сборник)
Гроза ушла на запад, дождь стал редким и мелким, а затем и вовсе прекратился. Лишь задержавшиеся на крыше отдельные капли продолжали падать. В разрыве облаков показался и тут же исчез лазоревый краешек неба. Еще через несколько минок выглянуло солнце, и над вишневым садом, намокшим и свежим, появилась бледная радуга. Альга с удивлением рассматривала ее, словно видела впервые. Забыв о страхе и отчаянии, она наслаждалась этим хрупким чудом, таким же недолговечным, как ее будущее.
Морасский механизм на стене гулко отбил пять вечера, и почти сразу же заскрежетал дверной замок. Появившаяся Грита сняла веревку с ноги пленницы и поманила за собой.
В соседней комнате их ждал некромант. Его одежда пахла мускусом.
— Мне пойти с вами, господин Кадир? — шелковым, подобострастным голосом спросила Грита.
— Нет. Займись своими делами. За мной, Ходящая.
Альга не нашла в себе сил противиться. Весь мир в одно мгновение стал вязким и тусклым, а звуки глухими. Словно тучка опустилась на ее голову, забрав у тела волю. Как будто ею управлял кто-то другой. Она послушно семенила за Белым, видя перед собой его широкую спину, и, сохраняя полную ясность сознания, с горечью думала, что похожа на безропотную овцу, которую ведут на заклание.
Он привел ее в зал, где возле дверей из золотистого ясеня стоял почетный караул гвардейцев. Несколько раз стукнул костяшками пальцев о дверную ручку, приоткрыл, заглянул внутрь и провел девушку за собой.
К ней вновь вернулись контроль над телом, полноценное зрение и слух.
— Нет! И еще раз нет! — Голос говорившей был приятным, но властным. — Их надо взять в кольцо! Если они прорвутся — у Восточной армии могут возникнуть неприятности, и она выйдет к Корунну позже нас! Пошлите туда всех шей-за’нов! И снимите тысячу «Единорогов» с правого фланга. Пусть прорывают оборону. Мы не должны терять темпа!
Ходящая повернулась на голос и увидела Проклятую. Та, опершись обеими руками о стол, говорила с набаторцем. Оспа оказалась удивительно высокой и прекрасно сложенной женщиной с великолепными серебристыми волосами. Одежда ее была дорогой и изысканной. Платиновая цепь с темно-синими сапфирами идеально подчеркивала длинную шею и опускалась к вырезу платья, заканчиваясь медальоном в виде расправившего крылья сокола.
Пока Альга во все глаза смотрела на отступницу, отрекшуюся от Башни и так похожую на обычного человека, Кадир вышел. Следом за ним поспешил получивший указания военный.
— Иногда мне кажется, что мужчины ничего не смыслят в войне! — раздраженно сказала Проклятая, падая на стул.
— Так и есть, о Звезднорожденная, — произнесла Батуль, удобно расположившаяся в кресле у окна.
— Пришли какие-нибудь сведения от госпожи Митифы?
— Брагун-Зан далеко. Гонец будет не раньше чем через несколько дней.
— Как твое имя?
Ходящая, встретившись взглядом с прорезями маски Проклятой, вздрогнула. Сухие, жестокие пальцы страха на мгновение сжали ее горло, но она все-таки смогла произнести:
— Альга.
— Я много о тебе слышала, Альга. Ты очень интересная… личность. Подумать только — убить одного из моих Верных. Не все могут гордиться таким достижением. Обычно бывает наоборот.
Она задумчиво покачала головой, словно все еще не веря в то, что нечто подобное могло произойти. Девушке оставалось лишь молча ждать.
— А как ты разворотила стену, сдерживающую твою «искру»… Господину Ка пришлось воспользоваться этим, — последовал кивок на темный браслет, — чтобы быть уверенным, что ты больше не совершишь чудес. Даже Батуль неспособна сделать подобное… Кто стал твоей учительницей после завершения ступеней?
— Госпожа Галир.
— Старшая наставница? Она была одаренной женщиной. Но я не знала, что она научилось рвать «узы». Ты ведь из неблагородной семьи? А вместе с тем у твоей сестры тоже была «искра». Почти уникальный случай… — Проклятая задумчиво взяла со стола лист бумаги, посмотрела его на свет и отложила в сторону. — Раньше такое встречалось лишь в благородных семействах. Да и то изредка.
— Старая кровь, о Звезднорожденная? — заинтересовалась Батуль.
— Возможно. На что ты так смотришь, девочка?
Альга сглотнула и тихо сказала:
— На вашу маску. Она… она очень красива.
Раздался тихий смех. Проклятая встала из-за стола, подошла к пленнице, изящным пальцем приподняла подбородок девушки и заставила смотреть прямо на себя. Только вблизи Ходящая смогла рассмотреть в темных провалах глаза Аленари — непередаваемого ярко-голубого цвета. Они были прекрасны.
— У тебя очень интересное лицо, Альга. Ты знала об этом? Ну-ну. Не бойся. Это ложь, что я убиваю всех красивых женщин. — Она отпустила ее и отошла. — Иначе мне приходилось бы делать это слишком часто. Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
— Совсем еще ребенок… — Оспа вновь села. — В тебе есть воля, Альга. Мне это нравится. Я наслышана от господина Ка, сколько хлопот ты ему принесла, и мне захотелось с тобой познакомиться. Редко можно встретить столь отчаянно сражающихся женщин. Несколько побегов, убийство наемников и носителей «искр». Смерть Верного, наконец. Немногие способны на столь отчаянные шаги.
— Зачем я здесь? Для чего?
— Что ты знаешь о Целителе?
— Ничего. Я с ним никогда не разговаривала.
— А твоя сестра?
— Они вместе учились.
— Она что-нибудь для него значила?
Этот вопрос удивил Альгу.
— Не знаю.
— Я не обязана тебе ничего объяснять, Ходящая. Но проявлю добрую волю и отвечу, почему ты оказалась здесь, а не умерла, как хотел этого господин Ка. Не знаю, что связывало твою сестру и того мальчика, но, возможно, есть вот такой шанс, — она свела пальцы, оставив между ними минимальный зазор, — что в память о той девушке он задумается о жизни другой. Конкретно — о твоей жизни. И когда я его найду, а я найду, можешь быть уверена, станет немного сговорчивее.
— А если не станет?
— Я в отличие от тебя это переживу.
Проклятая звонко хлопнула в ладоши, и появился Кадир.
— Да, о Звезднорожденная?
— Проведи ее к нашей гостье. Им будет о чем поговорить.
Белый взял Альгу за плечо, подтолкнул к выходу, но та обернулась к Оспе:
— Могу я спросить?! Моя сестра… Вы уверены, что она мертва?!
— Иначе я не вижу причин, почему господин Ка не смог найти ее.
На девушку вновь опустилось облако, забирающее волю, и она послушно, точно на поводке, пошла за некромантом. Тот провел ее в дальнее крыло здания, неухоженное, полутемное, и, открыв дверь с тяжелым засовом и решетчатым окошком, втолкнул в комнату.
Дверь захлопнулась. Громыхнул замок. Ходящая тихо, с отчаянием выругалась и начала осматривать свою темницу.
Комнатка оказалась совсем небольшой. Здесь было лишь несколько ведер в углу и два матраса с ворохом тряпок. Пол застилала солома. Первым делом Альга попробовала прутья на прочность и, убедившись, что своими силами отсюда не выбраться, с тяжелым вздохом села на ближайшую лежанку, но тут же вскочила, едва не вскрикнув.
Груда тряпья зашевелилась, из нее показалась рука, и с матраса приподнялась изможденная девушка. У нее были спутанные черные волосы, осунувшееся бледное лицо и больные красные глаза. Узница затравленно посмотрела на Ходящую и вдруг изумленно прошептала:
— Альга?
Та вздрогнула, приблизилась на шаг, непонимающе нахмурилась, не узнавая, и, внезапно охнув, бросилась вперед:
— Мита?! О Мелот! Глазам своим не верю! Откуда ты здесь?
Она засыпала подругу вопросами, но та лишь качала головой и тихо бормотала:
— И тебя. И тебя теперь тоже убьют… Так же, как Дага…
Мита зарыдала.
Глава 23
Гряда, тянувшаяся вдоль западного горизонта целую неделю, наконец-то закончилась, растворилась среди равнин, словно кусок твердого сахара, попавший в горячую воду. Теперь вокруг меня простирались бесконечные поля, то и дело сменявшиеся лиственными рощами. Я каждый день наслаждался окружающей местностью, в чем не было ничего удивительного — после унылого каменного Брагун-Зана любая яркая краска, любая травинка приводили меня в полный восторг.
Глядя на зазеленевшие леса, подросшую траву, распустившиеся луговые цветы, проснувшихся шмелей и отражающую солнце воду, я наслаждался как никогда. Погода была удивительно теплой, если не сказать жаркой. Одуряющий холод Мертвого пепла, казалось, вгрызшийся в мои кости, ушел без следа. Ветер пах свежестью, черемухой и сладким разнотравьем полей. Никакой одуряющей подземной вони, никакого пепла, никакого едкого дыма.
Птичья разноголосица начиналась с самого раннего утра и не затихала до той поры, пока ночь не переваливала за середину. Мой конь, так же как и я по горло сытый Брагун-Заном, отъедался на глазах.
