Владислав Морозов - Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО
Из телефонного разговора министра иностранных дел СССР Андрея Громыко с госсекретарем США Александром Хейгом по «горячей линии». 11 июня 1982 г. 8.10 утра (время московское).
В начале этого разговора американский госсекретарь отметил для себя, что хотя у его московского собеседника и был голос пожилого человека (что неудивительно, учитывая его возраст), по-английски Громыко тем не менее говорил прекрасно и разговор с ним не был легким с самого начала. Опять-таки Хейг точно не знал и мог только предполагать, кто еще в Кремле (или в каком-нибудь засекреченном командном пункте для советских вождей), кроме Громыко, сейчас слушает этот их разговор. Но что их слушает кто-то еще (а возможно, и сам Андропов), Хейг был уверен. Сам он точно знал, что после окончания разговора его запись немедленно будет прослушана президентом, министром обороны и массой других, имеющих соответствующий допуск, лиц и чиновников.
– Мы с вами, господин государственный секретарь, беседуем уже больше десяти минут, а вы так и не соизволили ответить на мой главный вопрос. Советское руководство хочет понять, являются ли произошедшие сегодня ночью на территории Германской Демократической Республики события началом полномасштабной войны? Почему ваша администрация и министерство обороны не сделали никаких официальных заявлений, а президент Рейган отказался от личной беседы по этому поводу с Генеральным секретарем Андроповым?
– Господин министр! Поймите меня правильно – президент пока не может дать вам по этому поводу никаких разъяснений!
– Почему, позвольте спросить?
– Пока у нас недостаточно информации с места событий, чтобы давать им однозначную оценку.
– Господин государственный секретарь, зачем вы пытаетесь в очередной раз ввести нас в заблуждение? Даже мы знаем, что был полностью разрушен город Вольтаст на территории союзной нам Германской Демократической Республики, при этом погибли и серьезно пострадали десятки тысяч человек. Самолеты НАТО сбросили на этот город две атомные бомбы суммарной мощностью около сотни килотонн. И при всем при этом вы утверждаете, что у вас недостаточно информации?
– Да, недостаточно. У нас сейчас затруднена связь с нашим командованием в Западной Европе. Кстати, господин министр, почему ваша авиация наносит удары по территории ФРГ?
– Господин государственный секретарь, наша позиция полностью изложена в сегодняшнем заявлении ТАСС. Это ответные меры, направленные на то, чтобы исключить возможность дальнейшего применения НАТО оружия массового поражения. Наша армия начала действовать в соответствии со своими союзническими обязательствами и только после того, как на территорию одного из наших союзников было совершено ничем не спровоцированное ядерное нападение.
– Я искренне соболезную вам и руководству ГДР, но, как я уже вам сказал, пока мне нечего добавить, господин министр.
– И когда администрация президента США будет любезна сделать официальное заявление и наконец разъяснит, означают ли события последних часов, что СССР и США находятся в состоянии войны?
– Мы немедленно сообщим вам об этом.
– Хорошо. Мы ждем. Но имейте в виду, что все наши стратегические силы приведены в состояние полной боевой готовности и любые акты агрессии с вашей стороны незамедлительно вызовут ответные жесткие и адекватные действия.
– Я незамедлительно передам ваши слова президенту, господин министр…
Разговор между президентом США Рональдом Рейганом и министром обороны США Каспаром Уайнбергером в салоне «борта № 1» ВВС США по пути из Вашингтона на один из особо защищенных правительственных командных пунктов – гору Шайенн в штате Колорадо. 11 июня 1982 г. Около 9.00 (время московское).
Породистое красноватое лицо президента в эти часы было каким-то особенно суровым. К счастью, временами шеф был еще способен слезть со своего любимого конька и, перестав нести всю эту псевдомессианскую ахинею про богоизбранность американской нации и дьявольскую сущность русских коммунистов, внимательно слушать и задавать вполне разумные для человека невеликого ума вопросы. Во всяком случае, к радости Каспара Уайнбергера, этот разговор пока шел во вполне конструктивном русле. Возможно, эти проблески президентского ума спровоцировали жуткий стресс и дискомфорт последних часов (еще бы, не каждый же день приходится в пожарном темпе покидать уютный Белый дом и, прихватив с собой чад и домочадцев, первую леди и ораву штатных прихлебателей, уматывать из Вашингтона к черту на кулички, подальше от густонаселенных районов Восточного побережья, в пылившиеся без дела со времен Карибского кризиса глубокие подземные норы!), а возможно, шеф никогда не был таким дурачком, каким иногда казался во время некоторых своих особенно запомнившихся почтеннейшей публике публичных выступлений. Хотя точно этого в администрации Белого дома, разумеется, не знал никто.
– Каспар, мы разговариваем с вами битый час, а я по-прежнему не понимаю почти ничего из того, что вы говорите, – сказал президент. – Извольте выражаться яснее и перестаньте, наконец, думать, что вы находитесь на очередном заседании кабинета по поводу военного бюджета!
– Да я и сам еще не все до конца понимаю, господин президент. Понимаете, такого вообще не должно было быть, черт возьми! Им же за двое суток до этого был отдан четкий приказ – прекратить полеты с подвешенными атомными бомбами. Но они его по какой-то причине не выполнили!
– Что значит «не выполнили»?! В последнее время наши военные удивляют меня все больше. Когда речь заходит о реальной обороне нашей христианской отчизны, они почему-то отделываются общими фразами, но зато в том случае, когда необходимо демонстрировать твердость и выдержку, они почему-то оказываются излишне деятельными!
Так, понеслась, подумал Уайнбергер. Похоже, шеф опять заговорил высоким штилем. Не дай бог его опять заклинит, и тогда все будет как всегда – одна-единственная дурная извилина периодически портила президенту всю его голову…
– Господин президент, все дело в нашей слишком сложной структуре и излишне запутанной схеме подчиненности. Получилось так, что люди из ВВС то ли не получили, то ли неверно расшифровали полученный приказ. Главной же причиной было то, что по соседству в ускоренном темпе монтировали и вводили в строй новейший комплекс радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы. Эта станция предназначалась для планировавшихся нами операций против Польши, и работавшие там парни подчинялись непосредственно ЦРУ, никак не связывая свои действия с Пентагоном. В итоге мы теперь имеем несанкционированный ядерный удар по территории ГДР. При этом было сброшено две бомбы, да еще и с самолетов, которые, получается, действовали под прикрытием радиопомех и прочих средств радиоэлектронной борьбы. И теперь из-за этого рокового и дурацкого совпадения уже никто не поверит в то, что это была случайность…
