Вадим Мельнюшкин - Окруженец. Затерянный в 1941-м
За работой смертельной косы я наблюдал уже лежа на земле, рикошеты, знаете ли, еще никто не отменял. Пулеметчик даже не стал использовать всю емкость диска. Навскидку очередь была патронов на двадцать – двадцать пять, но и этого хватило, чтобы закончить смертельный кегельбан одним ударом. Нет, убиты были не все, довольно значительное количество разбросанных по столу и земле людей еще подавали признаки жизни, но для подавляющего большинства это была агония. Только один из попавших под огонь солдатов сидел на земле, обхватив здоровой рукой плечо второй, а из-под пальцев сочилась красная струйка крови. Когда я встретился глазами с его взглядом, то меня впечатлила та тоска и то удивление, которое я увидел в нем. Похоже, он не только ни разу до этого не получал ранений, но и не попадал под огонь, привык к тыловой жизни и к тому, что опасность всегда где-то там, далеко. Ну что же, все бывает в первый раз, а для тебя, похоже, и в последний.
– Сюда. Быстро. Бегом.
Пусть побудет рядом пока, добить всегда успею. А как там поживает водитель? Да, этот тоже спекся. Хотя в него никто не стрелял, но вид у него был… и краше в гроб кладут: глаза, как у совы, рот раскрыт, а из него выпадают какие-то непрожеванные куски. Внутрь не полезло, и похоже, что пролезло раньше, сейчас задний ход даст. Точно. Это ж он мне сейчас всю машину заблюет. А что наши, которые пленные? Реакция похожа, но не совсем – трое также в шоке, а один очень даже и нет, подобрал какую-то железяку и тишком так направляется в мою сторону. Это ты, парень, погорячился. Вытаскиваю из кобуры пистолет и делаю стволом знак «ни-ни», покачав им из стороны в сторону. Понял, железячку бросил, а сам присел на корточки, но взгляд злой, спиной к нему поворачиваться не стоит.
Подранок еле плетется, тоже мне: быстро и бегом. Блевотника тоже надо в чувство приводить, нужен он мне еще, главное, чтобы писать со страху не разучился. Придется вставать и отвешивать оплеухи.
– Встать! Смирно! Перевязочные средства есть? Срочно окажи гефрайтеру первую помощь.
Смотри-ка, подействовало, полез в кабину. А что там наши? Быстро и неуклонно перемещаются к дыре в заборе, даже металлист бросил гнилую затею и улепетывает впереди всех. Молодец, два раза подряд быстрее всех сориентировался, толк будет. Пускай пока побегают, их там пулеметчики перехватят. А вот и водила вылезает обратно, бинт – это хорошо, а вот винтовка тебе не нужна, дай подержу. Отдал без вопросов, хорошо в дойчей субординация вбита. Давай, давай перевязывай, видишь, человеку взбледнулось, до чего нехорошо. А со стороны дыры уже шестеро возвращаются, причем впереди, вместе с одним из пулеметчиков, опять тот же парень, и опять с железкой, правда, на этот раз с другой – длинней и толще. Вот ведь настырный. Махнул своим рукой, хорошо, оба немца друг другом заняты и по сторонам не смотрят. Мои парни потащили бывших пленников в сторону. Настырный пытался упираться, но ему что-то шепнули на ухо, и он на глазах обмяк. Расслабуха – это отсроченный шок, понял парень, что все закончилось, и из него как будто скелет вытащили, а до этого держался просто отлично, толк точно будет. А вот и с тыла пополнение прибыло – ну чисто кикиморы, мохнатые, лохматые и морды зеленые. Не видел бы раньше, точно испугался. А вот и водила их заметил, мне только желтой крови не хватало.
– Продолжай перевязку, для тебя война закончилась.
Теперь главное, чтобы немец не перепугался до полного обалдения, иначе толку от него никакого. Если станет считать, что есть шанс выжить, то и глупости делать не будет. Другой вариант – запугать его до смерти, тогда тоже можно будет веревки вить, но первый план предпочтительнее.
– Старшина, – один из кикимор отделился от группы и отправился в мою сторону. – Бойца на мотоцикл и за транспортом. Второго в лес к телегам. Проверить наличие связи и привести в негодность. И начинай здесь шерстить. Время! Цигель!
Теперь водилу за шиворот и тащим вот к тому свободному верстаку.
– Отвечать. Быстро. Должность, имя, фамилия.
– Крафтфарер, Карл Зигель.
– Кто старший офицер в Больших Жарицах?
– Лейтенант Вебер.
– Непосредственный начальник?
– Унтер-офицер Келер.
– Что ты должен сделать, если здесь испортится автомобиль?
– Позвонить по телефону и сообщить унтер-офицеру Келеру.
– А если нет связи?
Вошел в ступор. Ну да, как может не быть связи там, где она есть?
– Если связь нарушена, твои действия.
– Доложить фельдфебелю Коху.
– Его действия?
– Отправит посыльного.
– Пешком?
– Если нет транспорта, да.
– Такие случаи уже были?
– Нет.
– Старшина, найди испорченный складской бланк или что-то вроде этого, посмотри в кабинете у фельдфебеля. Посмотри, чем он заполнял бланки, и тащи сюда.
Через пару минут я был обладателем смятого листка, заполненного с одной стороны типографским текстом на немецком, часть надписей была выполнена авторучкой, но лист был перечеркнут наискось карандашом. Старшина держал в руке еще пачку бумаг, авторучку и несколько карандашей разных цветов.
– Тут у них по-разному, – старшина показал бланки. – Где чернила, где карандаш. В основном либо синий, либо красный.
Переворачиваю испорченную ведомость чистой стороной вверх и кладу на верстак, сую Зигелю синий карандаш.
– Пиши. Господин унтер-офицер, попал в аварию, врезался в столб, повредил радиатор и телефонные провода, чиню автомобиль. Крафтфарер Карл Зигель. Давай сюда.
Так, вроде все правильно. До заката еще полчаса, до темноты не меньше часа. Успеваю.
– Старшина, этого под охрану ко второму. Я встречать транспорт. Действуем по плану, пока все идет тип-топ.
Когда дошел до развилки, понял, что в план вкрались изменения. Вместо одного грузовика ко мне подъехали два.
– Сержант Байстрюк, доклад.
– Товарищ командир, как вы и приказали, расположились на обочине, изобразив поломку. Вдруг подъезжает это чудо, – он показал на брата-близнеца нашего «Круппа». – И оттуда выбираются два фрица и о чем-то нас спрашивают. Я думаю, хотели помочь. Ну, мы им быстро в табло, скрутили и в кузов. А тут и Егоршин подъехал. Вот мы здесь.
– Быстро старшего машины.
– Есть.
Немец был здорово помят и испуган.
– Звание, имя, должность.
– Обергефрайтер Фриц Кальб.
– Цель поездки.
– Доставка груза на консервный завод.
– Какой груз?
– Соль, жесть, топливо.
– Сержант, что в кузове?
– Мешки, похоже с солью, две огромные шпули из металла и бочки с бензином.
– Хорошо, этого обратно, и в темпе вальса на склад. Егоршин, слазь с самоката.
До Больших Жариц километра три, это нам раз плюнуть.
На въезде в село поста не было, пришлось прошвырнуться до завода. Не назвал бы это заводом, конечно, не знаю, что внутри, но снаружи эти два обшарпанных барака впечатления не производят. Здесь наконец-то был пост.
