Пси-ON. Книга V: Финал (СИ) - Нетт Евгений
— Я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь, Артур. — Цесаревич покачал головой. У него, конечно, были предположения, но вот свергать отца он как-то не планировал, и потому держал такие мысли при себе.
— Не к тому, о чём ты мог бы подумать, но… в некотором смысле, ты не сильно ошибся. Мне нужно, чтобы ты проявил здоровую инициативу наперекор стремлению твоего отца понести минимум потерь в процессе претворения в жизнь Плана. От которого, напомню, зависит всё человечество, от которого в противном случае не останется ровным счётом ничего спустя считанные десятки лет…
— Ты называл цифру куда меньшую. — Владимир нахмурился.
— Точка невозврата и фактический момент вымирания — это две большие разницы. — Артур мягко улыбнулся. — Просто выслушай для начала, а после сможешь задать свои вопросы. И начну я с того, что от Императора я ждал готовности идти на жертвы, как личные, так и с точки зрения государства. Жертвы в наших реалиях — это то, чего не удастся избежать никому. Они необходимы для объединения человечества в цельную, слаженно работающую систему, которой под силу окажется не только решать локальные проблемы на самой планете, но и дисциплинированно осваивать новые миры. Понимаешь, о чём я и что именно Император сделал не так?
Владимир кивнул. За последние дни он порядочно углубился в вопросы управления государством, потому как его участие на первых порах оказалось чуть ли не жизненно необходимым. Интриги и подпольное противостояние, предшествующие очередному витку холодной войны — явно не то, что Артур ожидал увидеть после прошедшего в тот день разговора.
— Я не намерен здесь и сейчас смещать его или иным образом кардинально менять его точку зрения, но впоследствии такие ошибки будут обходиться нам всё дороже и дороже. И я сейчас говорю о моменте, когда основные действующие лица на планете будут проинформированы о моих намерениях.
Цесаревич снова кивнул, мысленно передёрнувшись: отчего-то ему показалось, что здесь и сейчас он всего лишь «на всё согласная» детская игрушка, начинающая болтать головой вверх-вниз от малейшего толчка.
— Касательно этого… и трений на границах с Единым Китаем. Никто не ожидал того, что в смутный период они начнут столь активно «копать» под соседей, в связи с чем ваши с отцом ранние договорённости и несколько… повредились, так скажем. — Владимир говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Но и до оговорённого срока ещё есть время, Артур.
— Мы оба понимаем, к чему могут привести организованные таким образом переговоры, затрагивающие столь щепетильные темы, как правило государства на самоуправление. Но это в том числе и моя недоработка, хоть у Хозяина Трона и были шансы всё исправить. Сейчас это важно исключительно в качестве «предыстории», Владимир. Сразу, чтобы унять грызущее тебя беспокойство, скажу: я помогу Лине. Но от тебя я ожидаю содействия моим стремлениям.
— Конкретизируешь? — Спросил цесаревич, не дождавшись от Артура продолжения напрашивающегося монолога.
— На данный момент всё сводится к тому, чтобы ты продолжал делать, что делал ранее: сглаживать конфликты, поддерживать стабильность в обществе, погружаться в нюансы управления государством и тем самым постепенно готовиться к восхождению на Трон. — Взгляд Артура на этом моменте не поменялся даже в малом, но цесаревич понимал, что при необходимости его друг мог вообще не менять выражение лица. Да и зрение ему наверняка нужно было постольку-поскольку, ведь тот же коллапс от исчезновения воронки сумел лишить «глаз» даже спутники, в то время как непосредственно вблизи от гигантских волн и вовсе творился сущий кошмар.
И не в каком-то одном месте, а одновременно со всех сторон.
— Но есть ряд нюансов. Держи Лину подальше от реальной политики. И постарайся сделать так, чтобы Император не предпринимал попыток обойти скорые всеобщие ограничения, касающиеся численности псионов на планете.
Владимир медленно кивнул, задумчиво глядя на спокойное лицо Артура. Он озвучил всего два предложения, но именно они, казалось, и были тем, ради чего он согласился на встречу. И раз уж происходящее несколько выбивается из общепринятых норм, то цесаревич решил самую малость обнаглеть:
— Почему именно Лину? И можно чуть подробнее об этих ограничениях? С чем они, хотя бы, будут связаны?..
Артур на мгновение опустил веки, после чего коротко кивнул и повёл рукой, как бы намекая, что для ответа на заданные вопросы потребуется солидный экскурс «в сторону». В тот же миг над столом вспыхнула сложная объёмная схема, больше всего напоминающая карту вселенной в какой-нибудь игре про далёкое-далёкое будущее.
— Как ты уже понял, это и есть вселенная. Вернее, упрощённая её версия даже относительно того, что я сам могу осознать. — Потому как Ему была доступна такая роскошь, как понимание мироздания. А вот Аватару — нет. — Если бы не существовало разума, ноосфер и соответственно псионики, то эта система работала бы по куда более понятным правилам. Но псионика существует, и при этом — существует намного дольше, чем человечество и даже оформленная жизнь на планете. Соответственно, то, с чем люди столкнулись лишь с момента «раскрытия» ноосферы, давно и успешно процветает на миллионах миров… которым в «нормальной» вселенной чисто статистически нет места.
Объёмная россыпь точек-звёзд плавно сжалась в плоскость, а после начала стремительно размножаться. В считанные секунды всё помещение заполнили сотни её копий.
— Псионика допускает и поощряет одновременное существование большого числа копий нашей собственной планеты и галактики в целом. При этом «копии» являются таковыми лишь условно, ведь течение времени в этих мирах могло пойти и, в большинстве случаев, пошло иначе. Какие-то из «копий» давно прошли свой пик и не пережили развития псионических способностей у высших форм жизни, канувших в лету. Оттуда к нам прорывается Пси, пронизывающая реальность и образующая разломы. Пси, если можно её назвать веществом, стремится заполнить всё доступное подходящее пространство…
Среди «плоских вселенных» начали мелькать чёрные нити, связывающие миры друг с другом и перекачивающие монотонное белёсое свечение оттуда, где его было больше, туда, где его было меньше.
— Этот процесс неостановим и необратим. Если появился первый разлом — гарантированно появятся ещё. Их можно закрывать, можно изолировать, но «перетекание» не пресечь. — Таким незамысловатым образом Владимир понял, что Земля, по сути своей, обречена… вроде бы. — Но есть ряд нюансов, на которых и зиждется мой План. Во-первых, концентрация Пси измерима, и я примерно представляю себе значение, после которого начинается «апокалипсис». Следовательно, это можно контролировать, если процесс ещё не достиг момента образования первого естественного разлома. Хотя бы через ограничение популяции псионов, что отвечает вторую половину твоего вопроса. А во-вторых, о чём ты, безусловно, догадываешься, мне так же известно, как именно можно искусственно связать две точки в границах одной вселенной…
— Экспансия, о которой ты говорил тогда. — Владимир сглотнул. — Но ведь все несколько миллиардов таким образом не переправить даже за десятки лет. Там банально не будет необходимой инфраструктуры…
— Это «в-третьих». — Артур поощрительно улыбнулся. — Даже мне не под силу спасти всех. Тем не менее, люди сами могут выиграть себе немного времени. Ограничить рождаемость, направив львиную долю ресурсов на экспансию — и всего через семьдесят-восемьдесят лет Земля практически опустеет естественным образом. Всё же человек — существо скорее плодовитое, чем долгоживущее, и весь вид может исчезнуть за совершенно незначительный по любым меркам отрезок времени. И именно эта сложность вынуждает меня действовать настолько мягко и опосредованно, насколько это вообще возможно.
— Совсем не похоже на чудодейственный взмах волшебной палочкой, которого от тебя ждёт каждый второй. — Цесаревич криво улыбнулся. — Почему ты не изложил это всё отцу?
— Потому что на тот момент у меня ещё не было даже такого плана. — Удивлённо-шокированный взгляд Владимира стал Аватару ответом. — Я не всесилен, да и тогда меня вполне устраивала перспектива одной лишь отправки в новые миры «поселенцев», с обеспечением для них максимальных шансов на выживание и восстановление популяции. Но сейчас, с течением времени, это тело не в лучшую сторону повлияло на разум. Человек очень несовершенен, какие костыли ты ему ни выдавай.
