Абордаж (СИ) - Чук Павел

— Зачем вы мне это говорите? Я не аналитик, но в психологии есть такое понятие — коалиция. Это ситуация, когда двое объединяются против третьего. Такое же понятие существует в международных отношениях, но там всё сложнее из-за множества сторон в конфликте.

— Зачем говорю… — задумался Кречет, но заминка была недолгой и он продолжил, — говорю тебе, потому что воспитанники учреждения оказались самыми подготовленными к этой войне.

— Ничего удивительного, генералы всегда готовятся к прошлой войне, — процитировала Соня слова Уинстона Черчиля.

— Некоторые из вас погибли, большинство числятся пропавшими без вести, — сделав вид, что не заметил язвительных ноток в словах Сони, продолжил говорить Кречет, — в живых, кроме семь ноль нашли тебя и больше никого.

— Надеюсь, что пока больше никого.

— Ты знаешь, кто-то ещё жив? — оживился подполковник.

— Нет. Не знаю.

— Командир, — прервал их разговор Шатун, — укрытие оборудовано, кто в дозоре?

— Отдыхайте, мы с Соней подежурим. Через три часа подниму тебя и Невского.

— Принято, командир…

Диалог Сони и Кречета не задался. Соня ушла в глухую оборону, отвечая односложно на вопросы подполковника и он не понимал, почему так происходит. Вроде, как ему казалось, контакт наладился, но сейчас Соня ноль семь один откровенно издевалась над ним. И ему стоило большого труда не нагрубить в ответ.

— Всё, Нефёдова, ложись отдыхать, а я ребят разбужу, потом будет время поговорим. — после трёх часов бдения, произнёс подполковник и в этот раз Соня не съязвила в ответ, а спокойно улеглась на оборудованное для себя место ночёвки и прикрыла глаза.

«Вот же ж! — идя будить смену, ругался про себя подполковник, — вроде и не гражданская, о субординации знает, но так себя вести с боевым офицером. Никакого уважения! Всё ей не так. На все аргументы находит контраргументы и ладно бы не понимала ситуацию, что идёт война, так нет же… — продолжал мысленно ругаться Кречет, — Эта соплячка словно специально меня бесила. Но в логике ей не откажешь, что ни дать, ни взять»…

Соня прикрыла глаза. Отдыхать, сбрасывая мозговое и мышечное напряжение за двадцать-тридцать минут отдыха её учили и сейчас она, по зонам, расслабив мышцы тела с ног до лица, отпустила сознание в полёт, добиваясь когерентности, когда различные зоны головного мозга вовлечены в работу синхронно. Как её и других подростков учили, такое состояние позволяет за короткое время отдохнуть, очистить свои мысли. Но у неё долгое время не получалось войти в состояние медитации. Мысли не отпускали. Она сомневалась, правильно ли поступила, пытаясь вывести из себя подполковника, задавая провокационные вопросы, ставя под сомнение вполне логичные доводы оппонента. Но ей надо было проверить намерения офицера и тот не сплоховал. Сдержался даже на откровенную грубость и данный факт не мог её не радовать. Значит она действительно нужна, но для чего, ей выведать так и не удалось. Её логические размышления зашли в тупик. В размышлениях, незаметно для себя, Соня провалилась в сон.

— Подъём, надо идти, — разбудил её тихий голос Шатуна.

Соня открыла глаза.

«Странно, я раньше чётко чувствовала время. Но наверно сильно устала», — вставая, подумала Соня. Голова её освободилась от мыслей. Она толком не помнила, какие образы видела во время медитации, но тело полностью отдохнуло, и она вновь была готова к долгому переходу.

— Доклад, — к Шатуну подошёл проснувшийся Кречет.

— Тихо, командир. Километрах в двух кто-то проходил. Видел отблески фонарей, но прошли мимо.

— Ясно, собираемся…

Двадцать километров преодолели быстро и сейчас группа залегла в густых зарослях низкорослой растительности. Шатун и Кречет отделились от группы и выдвинулись вперёд для разведки места входа. И не прошло и нескольких минут, как группа услышала условный сигнал, что к ним можно выдвигаться.

Тяжёлый спуск по металлической лестнице занял у Сони приличное время. Руки её не держали, но внизу замаячил фонарь спустившегося первым Невского и она, сжав зубы, вцепившись в металл руками, продолжила спуск.

— Как?

— Терпимо, — коротко ответила Соня, когда её принял, помогая преодолеть последние ступеньки Невский, — сколько ещё?

— Не бои́сь, дальше легче будет, — подбодрил Невский, и видя непонимание на лице Сони, продолжил, — ветка залегает глубоко, может полкилометра, может глубже, но первые полсотни метров только по лестнице. Так специально сделано, чтобы посторонние не лазили, и сама видела, что почти двадцать минут нам понадобилось открыть замаскированный люк, а у нас и универсальный ключ есть, и знали, как его вскрывать. По ходу этим входом пока никто не пользовался, может даже с момента постройки.

— Что дальше?

— Ждём остальных, потом по коридору, — Невский указал в сторону массивной гермодвери, — там будет лифт. Спустимся ниже до уровня залегания, а потом на дрезине.

— А если её не будет?

— Тогда пешком, но вряд ли. Ладно, отдохни, я остальных принимать буду, а потом дверью займусь…

— Идём в колонну по одному. Авангард Шатун, замыкающий Невский, — не дав времени на отдых, как только все спустились на первый уровень, разразился командами Кречет, — будьте внимательны, смотрите под ноги. Впереди по коридору лифт, спустимся на нём вниз. А сколько потом идти пешком до электродрезины я не знаю. И не факт, что она находится в положенном ей месте, а до бункера пешком далеко. Так что, внимательнее. Берегите ноги…

Предположение Кречета оказалось пророческим. Как только лифтовая кабина замерла на нижнем уровне, группе открылась неприглядная картина: рельсы с центральным контактным проводом, но вот самой дрезины или электровагона на месте не оказалось. Хорошо хоть те несколько километров, что пришлось двигаться по узкому коридору преодолели без последствий. Никто не поранился и ногу не повредил.

— Что будем делать, командир? Сколько нам до «Объекта-16»? — после беглого осмотра, осведомился один из членов группы.

— Не знаю, но пешком будем идти не одни сутки. Это самый удалённый от бункера вход.

— Вроде прямая ветка и просматривается далеко, — заметил Шатун.

— «Ямантау-2» построено по иному принципу. Только прямые ветки, но короткие. До пяти километров. Потом пересадка на другую ветку.

— Это вместо поворотов? — подала голос Соня.

— Да.

— С одной стороны хорошо, но…

— Соня, договаривай.

— Должны быть стационарные пункты видеоконтроля. Узел проводной связи. Надо их найти и связаться с центром.

— Осматривались, здесь ничего такого нет, — доложился Невский.

— Ладно, группа, шагом, вперёд. Смотреть под ноги и по сторонам. Может впереди найдём узел проводной связи…

В медленном темпе группа двигалась три часа, пока не обнаружила щиток узла проводной связи.

— Это Кречет. Кто на приёме?.. — Соня смотрела, как подполковник докладывает по проводной связи с обнаруженного узла связи. И только сейчас она поняла, как устала. Непривычная нагрузка навалилась слишком быстро и мышцы не успели приспособиться к такому виду нагрузкам, но она держалась.

— … принял, ждём! — отбился командир, положив бакелитовую трубку на рычаг древнего полевого телефона…

— Пост номер двенадцать докладывает, товарищ майор, — обратился помощник к дежурному офицеру.

— Что там?

— На синей ветке отрезок одиннадцать зафиксировано движение.

— Опять крысы?

— Непохоже. Датчики передают о прохождении множественных целей и габариты сопоставимы с телом человека.

— В том квадрате у нас кто-то работает? — майор погрузился в изучение планшета, но довольно быстро перевёл взгляд на помощника, — у меня нет сведений о перемещении наших групп на этом отрезке.

— Объявлять тревогу?

— Пока рано, но оповести группу быстрого реагирования, пусть приготовятся к выдвижению. Если следующий пост визуального контроля подтвердит данные с первого, то отправим.

— Слушаюсь…

Майор Бавыкин Сергей Викторович не предполагал, что полугодовая командировка, связанная с выходом на дежурство, затянется и, тем более, в силу таких обстоятельств. По иронии судьбы именно он один из первых в бункере сверхглубокого залегания осознал, что на поверхности происходит что-то неординарное, выходящее за рамки привычной обыденности.