Космодесы 4 (СИ) - Лей Влад

Теперь подготовим инвентарь. Здоровенный тесак, которым удобно рубить мясо, был и так изгваздан полуфабрикатами, которые пошли на мой суп. Для лучшего эффекта я измазал тесак в «крови», затем измазал собственную одежду, руки, и даже лицо.

Поглядев в маленькое зеркальце на стене, я довольно хмыкнул — видон получился такой, как надо.

Так, теперь нужно подготовить «сцену».

Накромсал «мяса», точнее его жалкую синтетическую копию, залил все только что сделанной «кровью», накидал всякого хлама в угол, накрыл его порванной курткой и штанами «охлаждающегося» товарища.

Ну-с…вроде как готово. Пора приглашать зрителей, точнее зрителя, и проверять качество моей работы.

Когда я вошел в «казарму», то сразу понял — мой сценический образ заценили.

О, никогда не забуду эти испуганные морды, в немом ужасе, широко распахнув глаза, глядевшие на меня.

— Ну что, кто следующий? — проворчал я, делая вид, что запыхался и немного устал — окровавленный тесак в моих руках дрожал, да и всем своим видом я старался показать, что только что проделал нелегкую, грязную, но нужную работу.

В этот раз, когда я выбрал следующую жертву, реакция была. До этого пленники были сама несокрушимость, а теперь, даже с учетом того, что были связаны, пытались если не отбиваться, то хотя бы брыкаться.

— Нет, нет! Отвали, сумасшедший! Нет! — орал тот, которого я выбрал. — Я не хочу! Нет!

— Чертов псих! — орал второй, которому пока повезло. — Ты же понимаешь, что мы не враги? Что это все тренировка? Что ты творишь? Тебя выгонят! Ты не сдашь тест!

Я игнорировал их слова. Во-первых, не думаю, что даже если я что-то подобное действительно исполнил, меня бы выгнали. Ну, маньяк, ну, палач… Люди разные нужны, все профессии важны. А во-вторых, забавно было слышать от этих козлов, что они наконец-то вспомнили про «тест», про то, что «мы не враги», и так далее. Когда я спрашивал в прошлый раз, они почему-то отважно молчали. А теперь, когда запахло жареным (точнее кровью), они резко переобулись.

Невзирая на крики и протесты, а также отчаянное сопротивление, я схватил второго и поволок за собой. Но даже сейчас, в таком положении, он не прекращал своих попыток высвободиться, помешать мне.

Ну-ну…

Я затащил его на кухню, небрежно бросил под стенкой, давая возможность издалека поглядеть на стол, испачканный кровью и кусками окровавленного мяса. Также я специально выбрал для него это место, чтобы оттуда было видно угол с «трупом», во всяком случае, окровавленную одежду он должен был увидеть.

Так, пусть теперь пару минут помаринуется, а потом…

Я ходил по кухне с задумчивым видом, громыхая и звеня, чем только мог. Когда украдкой бросил взгляд на пленника, увидел, как того прошибло на пот. А здесь было не особо тепло, надо отметить.

Что ж, кажется, «клиент готов».

Я подошел к нему, а он, уставившись на меня испуганно, забормотал:

— Нет, не надо…что тебе нужно? Что ты хочешь? Я все скажу, все…

При этом челюсть его тряслась, зубы стучали.

Ну, совсем другое дело — человек готов к сотрудничеству, но нужно еще немного надавить, чтобы уж наверняка даже не думал врать.

Я схватил его, и хоть он отбивался, брыкался, как мог, бросил на стол, который в моем «спектакле» должен был играть роль разделочного. Во всяком случае, антураж я ему сделал именно такой.

— Нет, твою мать! Нет! — уже истерично заорал пленник. — Нет!

Он орал, как резаный. Так, что уши закладывало. А уж когда я взялся за тесак, подошел к нему, вовсе перешел на такой диапазон, что, казалось, у меня башка лопнет.

А затем все вдруг прекратилось. Крик вдруг оборвался, пленник откинулся назад, глаза его закатились.

Ну надо же…как говорили в стародавние времена — чувств лишилась, барышня кисейная.

Тьфу ты… Ведь знал же, что не стоит еще больше нагнетать. И вот результат — перегнул палку.

Уже собрался было эту неженку приводить в чувство, как вдруг мне на ум пришла одна гениальная идея…

На подготовку и реализацию ушло всего ничего — десять минут, зато получилась такая красота…

Сосиски, которые были залиты «кровью», в которые я накачал кровь и в «шкурке» проделал дырки, чтобы кровь сочилась наружу. Фарш из силиконового мяса, выглядящий в первичном виде не очень, перемешанный с кровью, и вовсе рвоту вызывал одним лишь своим видом.

Далее все это дело на пузо бедолаге, все еще находящемуся в отключке, и…

Я нашел в аптечке какую-то бутылочку с неимоверно вонючим содержимым, открыл ее и подсунул склянку под нос «неженке».

Он мгновенно очухался, обвел осоловелым взглядом все вокруг и остановил его на мне, нависшего над ним с огромными ножницами (нашел в одном из ящиков), с которых медленно стекала кровь на стол.

Несчастный приподнял голову, чтобы понять, что вообще происходит, и увидел созданную мной экспозицию, которую я водрузил ему на брюхо.

Ох, как он орал! Любо-дорого слушать было.

Уверен, его слышал и тот тип, что остался в казарме, и даже тот, что сейчас прохлаждался на улице.

Этот дуралей, что лежал на столе, выл и орал, плакал и причитал.

— Не надо, не надо… — причитал он.

Мне, если честно, стало его даже жалко. Но тут же я откинул всякую человечность. В конце концов, они начали мне тут рогом упираться и в партизан играть, хотя теперь сами рассказывают, что «это же все лишь тест, не по-настоящему». А мне его теперь чего жалеть? В конце концов, я ж его и пальцем не тронул. Так, «загримировал» слегка.

Впрочем, если бы это был настоящий враг, скорее всего, действовал бы я куда более жестко и, так сказать, натурально.

— Где ближайший город? Какие силы его охраняют? Где засады? Сколько патрулей? Где центр связи? — засыпал я его вопросами. — Ну?

На последнем вопросе я ткнул тесаком кусок мяса, который издал характерный чвакающий звук.

И пленник сломался. Он рассказал все. Все, что знал сам, о чем слышал, о чем только догадывался…

Я не перебивал и все внимательно слушал.

Когда он закончил и просто лежал, трясясь, глотая слезы, я подошел и навис над ним.

— Теперь заткнись, — угрожающе приказал я, — ни звука, или я закончу начатое. Понял?

Он, не в силах ответить, просто закивал.

Я быстро вышел с кухни и отправился в казарму.

Едва я там появился, оставшийся в гордом одиночестве бедолага, слышавший крики и наверняка успевший себе напредставлять черт знает что, задергался на кровати. Вот только связал я его качественно, высвободиться у него не было ни малейшего шанса.

Я подошел к нему ближе, чем вызвал еще более отчаянные попытки освобождения.

— Ну хватит! — поморщившись, приказал я.

Тип с обреченным выражением на лице успокоился и перестал дергаться.

— Твой дружок уже все рассказал. Теперь твоя очередь. Где город, сколько там людей, где центр связи…

— Но ведь он все расска…

— Быстро! Или с тобой сделаю то же самое!

Пока я игрался с антуражем выпущенных кишок, успел так измараться, что выглядел, как заправский мясник. Так что тип, бросив на меня затравленный взгляд, сглотнул и принялся говорить…

Что ж, он повторил все, что я уже слышал, практически один в один.

А значит, тот, на столе, не соврал.

— Ладно, отдыхай, — буркнул я и вышел из казармы.

Вернувшись на кухню, я подошел к столу, на котором стонал и глотал слезы «пациент».

Я взял тесак и тупой его стороной попытался счистить бутафорию с брюха пленника.

Но тот, видимо, расценил все иначе, так как заголосил и задергался.

— Ты — маньяк! Ты…ты…ненормальный! Ты…ты…

— Да успокойся уже, — с раздражением буркнул я.

— Я подохну из-за тебя!

— От чего? Из-за того, что я тебя облил кетчупом? — усмехнулся я.

Тут-то этот полудурок поднял голову и поглядел на свое пузо.

Несколько секунд я мог любоваться недоумением и удивлением, застывшем на его лице. А затем он, наконец, перевел взгляд на меня.

— Ах ты, урод… — прошипел он и задергался, пытаясь выбраться. — Когда я освобожусь, то…