Железом по белому (СИ) - Костин Константин Александрович
Мда. След потерян.
— Спасибо за доставленную компанию, — профессор Реллим схватил Йохана за руку и с энтузиазмом затряс, — Я живу как раз над часовой мастерской, так что я, считай, уже дома. Не хотите подняться ко мне, обсудить проблемы современной эфиристики за чашкой кофе или бокалом вина?
— Вы всех прохожих приглашаете к себе домой на ночь глядя?
— Нет, — хохотнул профессор, — Только тех, к кому начинаю испытывать необъяснимую симпатию…
— Я предпочитаю девушек, — прямо предупредил Йохан, на случай, если планы профессора простирались дальше разговоров и вина.
— Я тоже, мой дорогой друг, я тоже! К сожалению, сейчас у меня дома нет ни одной, а на Медовую улицу соваться пока не стоит.
— В таком случае, я вынужден отклонить ваше приглашение.
— Очень жаль, очень жаль!
Профессор, отнюдь не выглядящий расстроенным, снова затряс руку Йохана:
— Но, если у вас найдется свободная минутка, ну или просто некуда будет идти — мое скромное жилище всегда к вашим услугам! Всего доброго, удачи вам в ваших поисках! Я прямо вижу, как вы находите то, что ищете!
С этими словами профессор Реллим раскланялся еще раз и исчез за низкой дверью.
Йохан вздохнул.
На сегодня поиски закончены. Завтра нужно будет пройти в Университет и там найти людей, которые могут — к сожалению, всего лишь могут — подсказать, где искать айн Хербера.
В размышлении юноша прошел чуть дальше по улочке — и остановился.
За поворотом открылась картина, к сожалению, достаточно обыденная для темных переулков, хотя и несколько неожиданная для студенческих кварталов.
Три громилы, иначе их не назовешь, крупные, грубые, плечистые, в потрепанных пальто и мятых цилиндрах, прижали к стене мужчину.
Жертва — старик, судя по длинным седым волосам, выбивающимся из-под широкополой шляпы, фасона, который называют «свиным пирогом». Некоторые верят в благородство бандитов, которые не станут грабить слабых, бедных, детей, стариков и женщин. Наивные — ведь слабых, детей, стариков и женщин ограбить проще.
Старик прижался спиной к двери, безуспешно пытаясь нащупать ручку за спиной — ну или дверь просто была заперта — под ногами стоял раздутый саквояж, судя по всему — главная цель громил.
Йохан замер на секунду. Он сомневался в своей способности справиться с тремя одновременно, а навряд ли бандиты будут настолько благородны, что станут нападать по очереди, если он вступится за старика. Конечно, у него есть нож, а у налетчиков — только дубинки, но…
Нож их не испугает, а один нож против трех дубинок справится, только если бить в спину.
Один из бандитов оглянулся, увидел Йохана и, скорчив зверскую рожу — мог бы и не стараться, она и без этого красотой не отличалась — махнул дубиной, мл, проваливай, пока цел.
— Прошу прощения, господа… — послышался хрипловатый голос старика, — Но ведь вы же все трое выше и больше меня, верно?
— Ага, угадал, — пробасил налетчик.
— Это хорошо… — задумчиво произнес старик, вынимая руку из-за спины, — А то я промахнуться боялся.
В его руке чернел револьвер.
Бандиты все же оказались не из трусливой дюжины, один взмахнул дубиной, явно собираясь выбить револьвер…
Хлопнул выстрел, второй, третий.
Дубина выпала из простреленной руки и покатилась по камням, налетчик взвыл, хватаясь за плечо, следом заорали его напарники, падая наземь.
— Не двигайтесь, пожалуйста, — все так же спокойно произнес старик, — А то я промахнусь.
Налетчики не собирались облегчать ему задачу, поэтому сорвались с места и, ковыляя и хромая, припустили вдаль, скрывшись за углом дома.
Жертва, неожиданно оказавшаяся не жертвой, не стала прятать револьвер. Напротив — его ствол повернулся в сторону Йохана.
— Добрый вечер, — спокойно произнес он, подойдя ближе, но благоразумно соблюдая дистанцию.
— Сложно назвать его добрым, — вздохнул старик, — Каждый норовит ограбить бедного калеку…
Калекой он не выглядел… поначалу. Но Йохан успел увидеть, что из-под полей шляпы на него глядят… хотя слово «глядят» тут не подходит, ибо как раз глаз там и не было: два пустых провала.
Старик, только что подстреливший трех грабителей, был слеп.
— Я не промышляю грабежами, — все так же не приближаясь, заверил его Йохан.
— Я слышу юный голос, — лицо слепого было повернуто совершенно в другую сторону, но ствол револьвера — какого-то странного, необычного — твердо смотрел на юношу, — Чистый голос молодого человека, не пораженный пороками. Похоже, вы вовсе не сообщник этих негодяев.
— Я — случайный прохожий, ставший свидетелем попытки ограбления. Карл Фабер, из Зоннеталя.
Старик убрал револьвер и склонил голову:
— Гельмут айн Хербер. Часовщик.
Глава 36
5
— Понятия не имею, молодой человек. Но если вы приглашаете…
Приглашал слепого часовщика, естественно, не Йохан, а король Шнееланда — ну или кому там из правящих страной на самом деле понадобился айн Хербер — но тому, судя по всему, было непринципиально.
Гельмут айн Хербер, часовщик, механик, изобретатель, ювелир, оружейник… И все это — будучи слепым. Глаза часовщик потерял еще в детстве, в результате какого-то эксперимента, так что сейчас уже вполне уверенно обходился без зрения. Настолько, насколько это вообще возможно.
Как уже понятно из истории с глазами, страстью к созданию чего-то нового айн Хербер горел сколько себя помнил. Правда, к алхимическим экспериментам после этого он несколько охладел и перешел к созданию perpetuum mobile, как эту конструкцию называли древние эсты (называли бы, если бы им вообще пришло в голову задумываться о каких-то механизмах, при их-то миллионах рабов), а люди, говорящие на живых языках, называли это проще — вечный двигатель.
Впрочем, и с идеей вечного двигателя айн Хербер распрощался быстро, в этот раз — ничего не лишившись из деталей организма. Просто понял, что — не получится. Зато навсегда заболел механикой, волшебной наукой движения зубчатых колес, шестерен, пружин. Поначалу айн Хербер был только часовщиком, но быстро понял, что механика позволяет гораздо большее. Заводные куклы-андроиды ему были неинтересны изначально, не чувствовал он страсти к игрушкам, и, видимо, слепой мальчик еще в детстве натерпелся от того, что не мог дать отпор обидчикам, дразнившим и истязавшим его («маленькие ангелы» часто бывают хуже демонов), поэтому второй его страстью, органично объединившейся с механикой, стало оружейное дело.
В небольшой комнатке, которую временно снимал айн Хербер, оружием было завалено все. В буквальном смысле слова. Револьверы, винтовки, карабины, ружья, мушкеты и многие другие инструменты для убийства себе подобных висели на стене, лежали на полу, и на столе, и под столом, и на стуле, и под кроватью, и даже на кровати лежал футляр с двумя дуэльными пистолетами. Для части из этих механизмов Йохан даже не знал названия и подозревал, что названия для них еще не придумали.
Вот эта, например стальная коробка, с одного конца которой торчал тонкий, на фоне массивного корпуса, ствол, а с другой — изогнутая пистолетная рукоятка. По словам айн Хербера — понятно, что демонстрировать возможности он не стал — этот механический пистолет позволял стрелять с неописуемой скорострельностью в 10 выстрелов в секунду. Правда, попасть при стрельбе с такой скоростью можно было только в одного человека, в лучшем случае в двух-трех и то если бы они стояли, плотно прижавшись друг к другу. А, как известно, для убийства человека одной пули вполне достаточно. Впрочем, айн Хербер и не ставил перед собой цели создать пригодное к использованию оружие — он просто решил попробовать, получится ли создать скорострельное оружие и насколько скорострельным оно будет. К тому же этот пистолет, как и любая другая конструкция слепого механика, обладала несколькими недостатками: его устройство было сложнее, чем у часов с боев и репетиром, и для того, чтобы сделать второй такой — нужен был еще один айн Хербер. Это уж не говоря о стоимости материалов.
