Джефферсон Свайкеффер - Призрак войны
– Не привлекаешь ли ты лишнее внимание к себе, Мадди? – сказал Грант, держась за щиток впереди.
– О, да. Я забылась. – Она лишь немного сбросила скорость. – Я не садилась за руль со времен мировой войны… Нет, конечно, я иногда водила машину.
“Будь внимательна, Мадди!” – подумал Сэм с пересохшим горлом.
– Еще немного, и мы недосягаемы, – объявил Грант.
Каким-то образом Мадлен своим вождением избежала внимания официальных властей, и они выехали на просторную дорогу. Ее достоинства как водителя стали более очевидны, и они надежно покатились по техасской дороге, выделяясь разве что тем, что их машина была старее, чем большинство.
Первый час в машине они провели в основном в молчании, думая о прошлом. Музей античности Квентина Кори, оазис стабильности в мире, шокированном собственным прогрессом, принадлежал к прошлому.
Боль утраты трогала Сэма непонятным образом. Он никогда не имел корней. Молодой человек, не знавший семьи и возделанного прошлого. Но музей был для него домом.
Он пододвинулся к Гранту и Мадлен.
– Я сожалею, что втянул вас в эту историю.
Грант повернулся к нему:
– Нет, юноша. История началась раньше. Ты что думаешь? Что Мадди и я потеряли работу? Что мы лишились уюта музея? Нет. – Он протянул руку и потрепал волосы Сэма. Этот жест со стороны любого другого вызвал бы немедленную ярость Сэма. – Не надо быть большим пророком, чтобы увидеть, что происходило. Музею оставалось не более пяти лет жизни. Средства испарялись. Высыхали и мы с Мадлен. Мы поговаривали о том, как выбраться… одной темной ночью. Ты заметил, как быстро мы собрались.
– Грант… – начал Сэм.
– Юноша, ты еще не жил. Мадди и я совершали вещи, которых ты бы не по shy;нял. Когда-нибудь я расскажу тебе о борьбе с Кракти в Центральной Африке. Когда-нибудь я расскажу тебе о Квентине Кори и туннелях под Сент-Луисом.
– Грант, – резко сказала Мадлен. Это было предупреждением.
– Хорошо. Когда-нибудь. – Он переменил позу. – Главное, что мы думали об отставке по возрасту. Музей был подходящим местом для этого. Мы провели в нем двадцать два года. Двадцать два года в тюрьме и кандалах, ожидая смерти. – Его глаза блестели, а говорил он с горечью. – Ради Бога, не извиняйся. Это мы должны благодарить тебя.
– Мадди? – Сэм посмотрел на лицо в зеркале.
– Да. Грант может говорить и от меня. Кураторство в музее приносило мало денег, а жизнь становилась все хуже и хуже. Мсье Кук со своим шантажом… может быть, стоило пойти на это. Нет… Но когда он стал грозить нашему новому другу Дельте…
Промелькнуло еще несколько миль и минут.
– Спасибо, – сказала Дельта. – Я поняла, что была права. Сдерживание означает ловушку.
– Совершенно точно! – согласился Грант. – И я ненавижу это изо всех сил.
***
Становилось теплее. Грант, а за ним и остальные опустили стекла в окнах. Наконец Мадлен сбросила скорость, Грант убрал крышу, а Сэм и Дельта спрятали ее позади своего сидения. Мадлен вновь разогнала машину. Ветер трепал волосы Сэма, усы Гранта и прическу Мадлен. Дельта подставила свое лицо ветру и долго сидела так, потом сказала:
– Течет как вода.
Грант достал колоду карт:
– Ты играл когда-нибудь в тренч, Сэм?
Он был вынужден говорить громче обычного из-за ветра.
– Нет.
– Это вроде войны, но ты сам выбираешь карты. Двадцать шесть у каждого. – Он сдал карты, тщательно удерживая их, чтобы они не разлетелись от ветра. – Сбрось тузы и, черт побери, у меня три. Дай мне карту, так, юноша. Теперь у нас у каждого по два короля. Мы открываем по карте, высшая карта выигрывает. Короли – лучше всего.
– Гм, – Сэм подумал. – Я думаю, возьму это. Королем я могу побить две, но это растрата сил.
– Правильно. Все в психологии. – Он и Сэм открыли по карте: пятерка Гранта проиграла валету Сэма. К концу первой партии у Сэма было двадцать две карты, а у Гранта двадцать шесть.
– Теперь ты в яме, – сказал Грант, давая, как он считал, справедливое предупреждение.
Они сыграли еще несколько партий, пока Сэм не остался с двумя королями и двумя другими картами в проигрышной ситуации.
– Не хочешь попробовать, Дельта? – пригласил Грант.
Дельта, наблюдавшая игру, уже хотела ответить, но вдруг остановилась, пораженная мыслью. Она подвергла анализу логику игры и воодушевилась.
– Дело в том, что я не знаю, что ты покажешь? – сказала она энергично.
– Точно. Ты должна пытаться догадаться.
– В то же время ты стремишься угадать, что покажу я?
– Правильно. – Грант улыбнулся и начал сдавать карты.
Дельта приняла свои двадцать четыре карты, перетасовала их, как она видела, делает Грант, и положила их на колени. Грант нахмурился и стал ожидать, что откроет Дельта. Та сделала это, даже не взглянув на перевернутые карты.
Восьмерка Гранта взяла ее тройку.
– Предполагается, что ты выберешь карту согласно определенной стратегии. Это игра для интеллекта.
– Я применила интеллект. Нельзя предсказывать того, чего не знаешь. Я буду выбирать карты непредсказуемо.
Грант нахмурился еще больше.
– Ты хочешь сказать “произвольно”, – удивленно сказал Сэм. – И ты будешь права при условии, если бы карты были ранжированы по кругу: двойка берет короля, к примеру, и если бы они заменялись после каждого показа. – Он научил ее игре “Камень, Бумага и Ножницы” и объяснил основы математики случайных чисел.
Когда он окончил, Дельта улыбнулась ему и подставила голову ветру, пребывая в таком состоянии около часа. Тем временем Сэм собрал карты и продолжал проигрывать игру за игрой Гранту.
– Прекрати подавать ей идеи, – пробурчал Грант. – Она может найти применение идее случайностей.
– Да… возможно, – ответил Сэм. – Но ей нужны всякие идеи, чтобы бороться с Омикроном.
Немного спустя Дельта спрятала голову от ветра.
– Как предлагается играть в эту игру? – спросила она.
– Интеллигентно, – ответил Грант. – В конце концов, это – мера интеллекта. Ты можешь предсказать мои предстоящие действия на основе моих прошлых?
– Вот почему ты последовательно выигрывал у Сэма?
Сэм криво усмехнулся:
– К тому же возраст и опыт.
– Очень правильно, – ухмыльнулся Грант. – Возраст и вероломство всегда побивали молодость и умение.
Дельта взяла карты у Сэма, глядя, чтобы они не улетели. Она проиграла несколько партий, потом начала выигрывать. К ночи, когда они подъезжали к границе штата, она выигрывала две партии из каждых трех.
– Она умнее тебя, Грант, – сказал Сэм, получая удовольствие от такого наблюдения.
– Да, – согласился Грант.
Мадлен впервые за столько миль раскрыла рот:
– Женщина-робот появляется из будущего и от звезд, вносит оживление в среднетехасский городок, и вы предполагаете, что она может быть интеллигентна? Конечно, она умнее нас.
– Я должна быть такой, – тихо сказала Дельта.
ГЛАВА 18
В отчаянии армия начала наступление на подземную берлогу Омикрона. Солдаты, облаченные в полностью автономные костюмы для химической войны, штурмовали туннели.
Связанные канатами, передовые части продвигались медленно. Их толстые прорезиненные перчатки делали все движения неуклюжими, их очки с толстыми стеклами затрудняли зрение. Костюмы нагревались до непомерной температуры.
Омикрон вылез из пещеры полчаса назад, чтобы разрушать все, что попадалось под руку. В числе потерь были замечены две лошади. Люди, планировавшие операцию, торопились. Контратака на туннели началась, пока пожары горели и трупы затискивались в мешки.
Солдаты придерживались жесткого графика. Еще одна группа спустилась по прямой шахте, ведущей в испытательную камеру.
***
Забулдыга Баск сидел в отчаянии в одной из нижних камер, куда его перенес Омикрон. Он смотрел на медленное пламя, поджаривавшее куски конины, надетые на кости. Мясо было жестким, крас shy;ным. Куски жира капали в огонь, вызывая жаркие всплески. Баск был в ужасе… но желудок требовал своего и пересиливал другие чувства. У него текли слюнки от запаха мяса.
В другом углу пещеры стоял Омикрон. Он все еще светился голубым холодным светом. Около него стояли бочки с нефтью и горело большое пламя, создававшее много дыма. Нефть горела также в небольших лужицах. Скелет лошади лежал в углу так далеко, насколько Баск был способен оттащить его.
Своими руками Омикрон дополнительно расширил эту камеру. Пол круто наклонился к небольшому туннелю на дне. В этом помещении Баск ощущал себя как в кишках огромного каменного зверя. Он смотрел на параллельные канавки на камне: когтистые руки Омикрона проходили через камень.
“Итак, он достал мне то, что я просил”, – подумал Баск. Он снял мясо с огня и не в силах ожидать, пока оно остынет, вонзил в него зубы. Ему стало стыдно. “Я просил его о еде. Мне нужна еда. Но как объяснить слово “еда” вещи, которая питается теплом, светом и нейтронами?”
