Юрий Погуляй - Компас черного капитана
Пыточная… Вот какое слово пришло мне в голову от того, что там происходило.
- Что вы тут делаете? - Эккер, наконец, испугался. До этого мне казалось, будто он не способен на эмоции. - Почему вы не в постели!
- Да он его подельник, док! - противно взвизгнул Клаус. - Правильно Бурген говорит - душегубы они, и след за ними кровавый идет. А Найвэл, старый идиот, поверил двум соплякам!
С этими словами рыбак, набычившись, бросился на Эльма и ударил его головой в грудь. Тот охнул, пошатнулся и, не выдержав напора, повалился на пол. Быстрый Клаус находчиво вцепился в раненую культю силача, и здоровяк взвыл от боли.
Фарри с порванным рукавом забился в угол пыточной, за креслом и с ужасом смотрел на драку. А я не знал, что мне делать. Я не понимал, что произошло в комнате, пока меня там не было. Это не реакция на шприц, это не страх перед болью. Здесь было нечто другое. Рука, которую прикрывал Фарри, пестрела черными узорами.
Он уже кому-то принадлежал.
Мужчины зло рыча боролись на полу, и ослабшему от раны Эльму хорошо доставалось. С каждым мигом его кулак поднимался все медленнее, а натиск Клауса не утихал. Под ударами рыбака лысая голова силача моталась из стороны в сторону, и с каждым мигом взгляд Эльма блуждал все больше.
Эккер, прислонившись к столику, мрачно смотрел на происходящее, переводя взгляд то на Фарри, то на меня.
- Собачий выродок! - шипел Эльм, стараясь выбраться из-под навалившегося на него рыбака. - Собачий…
Он взвыл, так как очередной удар Клауса опять пришелся в раненую культю. На полу появились первые пятна крови.
Я обернулся ко столу, и мой взгляд зацепился за тяжелую книгу. Наитие толкнуло меня вперед и, схватив увесистый том, я бросился к дерущимся и со всего маху опустил фолиант на голову Клауса. Рыбак охнул, растерялся, но после следующего удара потерял сознание.
Эльму этого хватило. Сбросив с себя обмякшее тело, он, шатаясь, встал на ноги и страшным ударом сломал лежащему Клаусу шею.
Наступила тишина. Я, не веря, смотрел на убитого. Пару минут назад он был сильным и страшным противником, а теперь… Теперь он превратился в безжизненную куклу.
- Собачья жизнь! - процедил силач.
- Большая ошибка, - тихо произнес молчавший доселе Эккер. - За вами слишком много крови. А ты, молодой человек, - он посмотрел на меня, - не слишком разборчив в выборе друзей. Мне казалось ты хороший мальчик…
- Заткнись, - хрипло дыша, оборвал его Эльм. - Ради собачьего счастья своих и близких - закрой свой собачий рот!
- У мальчика на руке знак гильдии воров. Я не знаю, какого города, - продолжал доктор, будто не слыша его. Смотрел он только на меня.
- Я сказал: заткнись! - заорал Эльм.
- И судя по рисунку, он пробыл там довольно длительное время…
Силач резко шагнул в комнату и выволок несопротивляющегося старика в гостиную. Бесцеремонно бросил его на пол, отчего Эккер охнул и закашлялся. Фарри крадучись вышел из пыточной, поправляя разорванный рукав и стараясь не смотреть в мою сторону.
- Любой капитан сдаст вас в любом городе за такие знаки, - откашлялся, наконец, док. Он совсем не боялся Эльма. - Любой вор сдаст вас в гильдию, за то, что знак прерван. Вот кому нужно сводить татуировку, молодой человек. Знак рыбака не так позорен, знаешь ли.
Он опять смотрел на меня.
- И вот какая у вас благодарность за помощь рыбаков. - Эккер скосил взгляд на мертвого Клауса и губы его презрительно скривились:
- Мне не следовало потакать Найвэлу.
Эльм шагнул было к старику, но я крикнул:
- Не надо, Эльм! Он же тебя выходил!
Здоровяк застыл, будто громом пораженный. Фыркнул, но злость уже схлынула прочь.
- Теперь мы повязаны, сопляк, - сказал он мне. - Повязаны на крови.
- Нам надо бежать, - Фарри остановился рядом с Эльмом, все еще стараясь не встречаться со мною взглядом. А мне хотелось посмотреть ему в глаза. Мне вспомнилась наша беседа на борту ледохода путейщиков, вспомнилось, с какой радостью он работал в ледовом карьере.
Как он мог быть вором?!
- Вам лучше убить и меня тоже. Потому что завтра я пойду напрямую к военным. Видимо, они не врали… - трескуче сообщил лежащий на полу старик. Он закрыл глаза, и часто дышал, положив руку на сердце. - Неужели я дожил до того дня когда Найвэл ошибся? Маленькая, а победа, знаете ли.
Он улыбнулся.
- Надо уходить сейчас, - рыкнул Эльм.
- Ты же ранен… - встрял Фарри.
С повязки на левой руке капала кровь.
- Завтра я буду убит, если мы не уйдем сегодня, собачий недоумок! Есть идеи?
Я смотрел на своих спутников, как на оборотней. День назад они были простыми людьми, не хуже и не лучше многих. Но теперь один оказался убийцей, а второй вором… Путешествовать с ними дальше?
Но разве у меня есть выбор? Суровый Найвэл сдаст меня Бургену даже если циркачи сбегут одни. Даже если старик скажет, что я не принимал их сторону.
Вот только тяжелый том лежал, распахнувшись, на полу. И благодаря нему умер Клаус. Во мне крепла свирепая решимость - до Снежной Шапки мы идем вместе, а потом я постараюсь забыть своих попутчиков, как забывают страшный сон.
Тут зашевелился Морренгайм, но Эльм в два шага оказался рядом с ним, и мой крик, слившийся с Фарриным, не смогли остановить силача:
- Не надо, Эльм!
Здоровяк прикончил очнувшегося рыбака уже отработанным ударом ноги. Сплюнул на пол. В комнате пахло кровью, смертью и отчаяньем. Странно, но у меня в голове не было ни единой мысли. Все вновь перевернулось. Все опять изменилось.
Машинально я дотронулся рукой до компаса.
- Тяговой ледоход Фадара на пристани. Если заведем и уедем ночью, то может быть, сможем добраться до Снежной Шапки.
Это были мои слова.
Да, это сказал я. Предав бородача, так хорошо к нам относившегося. Предав Найвэла, рискнувшего отношениями целой гильдии и вольного капитана. Предав трудный, но волшебный день на шахте. И, наконец, предав себя самого…
- Так и сделаем, - глухо сказал Эльм, глядя на убитых им рыбаков. Я чувствовал, что, несмотря на грозный вид, в душе он страдал от содеянного.
- Даже если вы убежите от Бургена и от гнева Найвэла - вам никогда не сбежать от себя, - устало сообщил Эккер.
- Там где два трупа, может оказаться и третий! - рявкнул на него Эльм. Но я знал, что убивать старика он не станет.
Тогда Эльм еще не был чудовищем.
- Собирайте в доме все, что может пригодиться. Еда, теплые вещи, медикаменты. Все, что понадобится для дороги. Найдете порошки или землю - берите обязательно.
Он подошел к доктору, склонился над ним:
- Спасибо, что выходил, старик. Собачья жизнь, я не хотел делать тебе зла. Но ты же шаман. Тебе ничего не стоит спалить топливо на тягаче, верно? Прости меня, старик. Я действительно сожалею. Увидимся завтра.
Он положил руку ему на худую шею. Глаза Эккера расширились, кадык заходил вверх-вниз.
- Или не увидимся никогда, - добавил Эльм, едва старик затих.
- Ты убил его? - испуганно спросил Фарри.
- Нет. Отключил. Пусть так полежит. Работайте, собачьи дети. Мне надо руку перевязать. Рана опять открылась.
Он, пошатываясь, отправился в комнату, где лежал до этого. Но перед этим указал мне на валяющийся дальнобой.
- Бери, и сторожи. Фарри, собирай все ценное, что найдешь.
Я послушно поднял тяжелое оружие, и пару мгновений думал о том, чтобы убить ставшего опасным Эльма. Но тогда мне придется застрелить Фарри, а затем еще и прикончить старика Эккера… Не слишком ли много зла я причиню, чтобы укрыть свою мерзкую сущность сообщника убийцы?
Мои размышления прервал стук в дверь.
Мы застыли, каждый на своих местах. Фарри, согнувшийся над телом Морренгайма, с ужасом посмотрел на меня. Я перевел взгляд на дверь, стараясь дышать тихо-тихо, будто меня могли услышать с той стороны.
Когда я вспоминаю тут день, то нет предела тому презрению к самому себе, что я испытываю до сих пор.
- Я принес еду, мальцы, - радостно пробубнил стоящий там, в коридоре, Фадар.
- Пусть входит, - первым очнулся Эльм. - Держи его на мушке. У меня есть идея.
Глава одиннадцатая "Бегство"
Когда Фадар вошел в комнату и увидел дуло дальнобоя, направленное ему в грудь, то улыбка мгновенно исчезла с его добродушного лица. Поднос с двумя закрытыми кастрюлями смотрелся в такой момент нелепо и грустно. Он хотел нам добра, и никак не ожидал такой встречи. Спустя миг Фадар увидел тела Клауса, Эккера и Морренгайма, и глаза его потемнели:
- Что происходит? - выдавил он из себя.
Оружие в моих руках тряслось, выдавая страх и стыд перед этим человеком, заступившимся за нас перед старостой рыбаков. Длинный ствол клонился к земле, и я стиснул челюсти от напряжения. Светлый Бог, с какой радостью бы я отбросил эту тяжеленную штуковину в сторону и улыбнулся Фадару.
- Не шевелись, - из комнаты вышел Эльм, он неловко перевязывал раненую руку и смотрел на гостя бешеным зверем. - Целее будешь, собачий сын.
