Уильям Сандерс - Очаги сопротивления
Ховик подошел к печи и приставил к ней «Уэзерби» — не самое подходящее в помещении место, но и баловаться тут с винтовкой тоже вовсе ни к чему — зачем привлекать лишнее внимание. С любопытством поглядел на сидящих возле печи людей. Их было восемь — расположились кружком на деревянных ящиках, все в защитных комбинезонах или поношенной армейской формяге; у кого пистолет при себе, у кого тесак, у кого и то, и это. Волосы длинные, взяты в пучок, только у одного — невысокого, крепенького — почти такие же короткие, как у Ховика. Тоже, наверное, недавно сбежал, и что-то даже знакомое…
— Сукин сын, — радостно вслух воскликнул Ховик. — Джо Джек!
Джо Джек- Бешеный Бык, обернувшись, торопливо подскочил и ринулся навстречу.
— Фрэнк Ховик, гад родной! — на радостях он крепко саданул Ховика кулаком в плечо. — Эй, парни, вот о ком я вам на днях рассказывал! Совершенно лютый бычара из всех живущих, или деньги назад!
К Ховику повернулись семь бородатых харь — вид достаточно дружелюбный, хотя и сложно различить из-за обилия растительности. Похоже на тусовку мотоциклистов, или на старых хиппи и панков из фильмов по моральному перевоспитанию, где показывают, как дерьмово, мол, жилось, пока не взялась за дело Администрация и не спасла страну. Высокий тощий негр с невероятной шапкой курчавых волос обратился к Ховику:
— Привет, братан! Присаживайся, сыграем. Подвиньтесь, ребята, дайте парню место. У кого колода?
Тут Ховик обнаружил, что у них идет игра.
— Ничего, парни, у меня в карманах пусто. Джо Джек, как у вас тут?
Один из сидящих пихнул Ховику деревянный ящик, и он сел, тихо блаженствуя от тепла огня.
— Да и у нас откуда деньги, и на что их тратить? — резонно спросил чернокожий. — Мы так просто, время убить. На щелбаны, понимаешь. Но все равно дело твое; здесь оно у нас основное правило.
Джо Джек с нескрываемым вожделением поглядывал на «Уэзерби».
— Е-ка-лэ-мэ-нэ, во ружье! Упер по дороге в 351 — й?
— Ага. Помнишь того длинного парня, что был тогда с нами в наряде, когда ты сделал ноги — нового? Он был со мной, только его взяли прошлой ночью в Окленде. Это вон его подруга со мной сюда пришла. И того стукача из барака Чарли уделали, когда бежали.
— Ты уделал или они уделали? Ладно, я так, просто сдуру. Курить будешь? — Джо Джек вынул пачку.
— Спасибо. — У Ховика самого курева было сколько хочешь, но он понимал значение жеста. — Бог ты мой, — сказал он, выдыхая дым. — Ну и времечко, драть ее лети, мне выпало!
Остальные смотрели себе в карты.
— Я пас, — сообщил чернокожий.
Сидящий возле него седой мужик в солдатской пилотке сказал:
— Иду на два… э-э… миллиона.
— Два миллиона чего?
— Да какая разница? Ну, кто берет?
— У меня, знаешь, все шло как по маслу, — поделился Джо Джек, — вообще без проблем. Совсем не как у тебя со всем этим дерьмом. Даже близко никто не гнался.
— Беру твои два миллиона, — сказал сидящий у печи маленького росточка мексиканец, — и не дай Бог тебе еще раз сблефовать.
— Я тебе хоть когда-нибудь врал?
— Замечу что — сразу устрою тебе децимацию.
— Бери, образованная мама.
— Я думал, ты в Оклахому или в Аризону куда-нибудь махнешь, — сказал Ховик.
— Гм, да видишь, я ж раз успел залететь. — Джо Джек задумчиво поскреб щеку. — От Блэктэйл Спрингс я, в общем-то, недалеко и ушел, и спутался с какой-то бандой из Юты, а на них устроили облаву — не знааю, как там все вышло, драпал, как сукин сын — а там встретил водилу на грузовике из Чоктоу, тот вез в Калифорнию сантехнику. Прикидываешь, каково было? Трясся со всей этой хренотой для сортиров всю дорогу до Стоктона, а там сошелся с Сопротивлением, и те переправили меня сюда.
— Три карты, — сказал кто-то.
— Четыре.
— Колешься сходу? Черт, надо будет как-нибудь обязательно сыграть с тобой на бабки.
— Со всеми этими ружьями вокруг? Ты с ума сошел!
— А здесь вы что делаете? — интересовался Ховик.
— Что? Нет, мне больше не сдавай… Ну, мы это, просто торчим, пока не появится возможность двигать дальше, или наоборот вернуться, откуда пришли, или еще что-нибудь. Иногда городские делают липовые документы. Я, например, думаю еще нынче до конца года махнуть на Аляску — жулья там хватает, нужен опытный руководитель. Военачальник, — Джо Джек самодовольно рассмеялся. — Ты слыхал, на Аляске сейчас вовсю агитируют, чтобы выйти из состава страны, сформировать свое государство? То, в какой сейчас Штаты форме — может, у них что и получится. Так что ты там смог бы пригодиться. Если решишь, что хочешь туда податься, я подумаю, что можно для этого сделать.
— В гробу вижу твой бронетранспортер, ставлю вместо него ящик любимого лосьона Генерального прокурора.
— В гробу вижу вас обоих, даю продталон первого класса, без вранья!
— Опять же блефуешь, падлы кусок!
— Тут видишь, — сказал Джо Джек Ховику, — эта хибара стоит уже давно. Может, здесь даже была индейская резервация, есть природный источник. Есть еще пара старых шахт на холме, кое-какие старые постройки. Хотя эта будет поновее: какая-то охотничья бригада построила ее в сороковых — единственное, что мы выяснили — а затем, в шестидесятые, это место как-то ухитрились купить хиппи, одна из пустынных коммун. Они, наверно, разорились, или их поперли, или что еще, потому что последними владельцами здесь были в восьмидесятые эти, стукнутые борцы за выживание. Готовились, понимаешь, к концу света — оружие копили, все такое. Тут есть место, где у них было стрельбище, все еще латунь лежит целыми кучами.
— Кто-нибудь киньте еще полено в печь, — подал голос один из сидящих.
— Ты знаешь, — продолжил Джо Джек, — те чеканутые здорово потрудились, чтобы все замаскировать. С воздуха эту хибару, можно сказать, не видно, а если и видно, то напоминает брошенную развалину. Хотя сюда никто особо не летает, да эти места и без того как вшами покрыты брошенными городишками и шахтами. Надо просто осторожнее быть ночью с огнем, а днем с шараханием, вот и все. Есть у нас пара лошадей, держим в лесу; старый пикапчик пользуем, когда удается добыть бензину, у него привод на четыре колеса, и разные там мотоциклы, в основном пустяковые, тебе неинтересно. А то бы и посмотрел, проверил — пару из них надо б починить, а мы все в моторах ни хрена не петрим.
— Сильно вас тут теребят?
— Да нет, в общем-то. Слишком далеко от города, так что им до нас и дела нет. — В глазах засквозило беспокойство. — Вот только к югу отсюда есть в пустыне место, куда никто не может попасть, а то и возвратиться рассказать, почему, что даже страшнее, если вдуматься. Но пока это только один тот район; у нас не получается наведаться высмотреть, в чем там дело, но и к нам оттуда никто не суется. Для серьезной вылазки у нас нет ни людей, ни дисциплины.
Чернокожий сдавал.
— Я пас, Сонни, — сказал Джо Джек, не поворачивая головы. — Понимаешь, Ховик, здесь лишь временный приют для беглых. Здесь единственно чем заниматься, это чуть шевелиться по хозяйству, стоять в карауле, всякая такая маета. Делом не занимаемся, разве что урываем от случая к случаю что-нибудь в запас, и то больше лишь для того, чтобы держаться. На то пошло, — сказал он, понизив голос, — я пока не видел, чтобы Сопротивление занималось хоть где-то чем-то толковым, хотя это не моего ума дело. Если Сопротивление возьмет верх, это будет все та же кучка белых, которые нам, мужикам, спуску не будут давать.
— Открываю Национальный Долг.
— Настоящий или официальный?
— У нас здесь кого только нет, — продолжал Джо Джек. — Я и еще несколько индейцев, Сонни со своими несколькими братанами, пара закоренелых маоистов; черт, на той неделе заполучили даже одного свидетеля Иеговы. Временами проплывают те, кто уклоняется от армейской службы, дезертиры по одному или по двое; из женщин в основном те, кто попал в черный список из-за того, что где-нибудь их старик набедокурил. Сейчас нас где-то за тридцать, плюс ты и та крошка, что ты привел, и думается мне, это уже и так под завязку.
Ховик кивнул.
— Слушай, Джо Джек, ты знаешь что-нибудь про Лагерь 351?
— Только те же истории, что и все знают, — ответил Джо Джек с несколько растерянным выражением. — Я даже слышал, люди говорили, что такого на самом деле нет, но это, конечно же, херня, ведь заключенных куда-то отправляют. А что?
— Да так, знаешь, просто пытаюсь прикинуть, от чего я вовремя ушел.
На уме у него было кое-что еще, только не хотелось говорить о том Джо Джеку.
— Парни, кончайте со своим классовым братством, — подал голос Сонни, — играть давайте.
Ховик размышлял, как же там сейчас Дэвид Грин. Жалко растяпу; наверно ведь сопротивлялся изо всех сил, хотя и без привычки к такого рода вещам. А эта Джудит? Черт побери, великолепная женщина у них, и как ждет все это время — тут и гадать нечего, козел этот Костелло: все время так и норовит запустить ей лапу под юбку, а она не дает, потому он и лютует, — хотя непонятно, когда выйдет Грин, если это вообще ему удастся. Не то что некоторые — знаем мы таких — которые только успевают ноги раздвигать, пока старик ее мается в ожидании суда. Почему, черт возьми, спросил у себя Ховик, именно таким выпадает по жизни сплошное дерьмо, а всякие потсы, вроде Паучины, гуляют на воле? Ховик прикинул возможность вырваться как-нибудь ночью в Сан-Франциско и кончить Паучину.
