Андрей Альтанов - Право на жизнь
Где-то глубоко внутри искорка незатуманенного снадобьями разума кричала, что это все нереальное, но крик этот был не громче, чем стон заживо похороненного глубоко под землей. Образ моей матери скорчил гневную гримасу и исчез.
— Куда же ты?! Вот сейчас пущу себе пулю в голову, — я приставил «кольт» к виску, — и пошло все на!..
— Давай-давай, туда тебе и дорога, тряпка, — из темного угла памяти выбралась и стала предо мной Светка, моя студенческая любовь. — Жил как ничтожество и сдохнешь так же. Говорили мне подружки, что и не мужик ты вовсе! Правы были, сучки. Дура я, что два года на тебя угробила! Никакого толку от тебя не было никогда, и не будет. Вон, на гитаре неплохо играл, и то забросил. Что ты вообще умеешь, что ты можешь, кроме того, что бухать? Ну да, ты же у нас с красным дипломом институт закончил! Ура! И что? Гордишься этим прямоугольником с буковками, который в туалете напротив унитаза повесил?!
— Ах ты коза! — старая незаживающая язва плюнула гноем. — Да только ты и виновата, что я сразу после учебы пошел на этот гнилой завод, а не уехал на север вместе со своим корешем! Он сейчас по забугряндиям ездит, и как специалист мирового уровня мегалавандос косит! А я говорил тебе — поехали, поехали! Так нет же, холодно там, видите ли, и деньги ей срочно понадобилось, вынь да положь. На пожениться — дай, на отдельную от мамы квартиру — дай! Я как лошадь пахал целый год, отказывал себе во всем, и что? А ты решила свою промежность подороже продать! И продала! Ну, как там твой Коля-чинуша, все сидит за взятки? А ты после конфискации имущества так с голой задницей палец и сосешь до сих пор. Хорошо если свой палец! Даже детей не завела, сука!
Глюк Светки не нашел что сказать в ответ, злобно скривился и молча растаял в воздухе, но старая боль уже всплыла из погреба памяти и кольнула глаза едкой слезой.
— Ш-ш-ш, тише, — у чердачного окошка стоял на одном колене мой покойный отец и указывал куда-то вниз, — подь сюды, только под ноги смотри, не задень ничего.
Легкая дрожь пробежала по моему телу, и я безоговорочно подчинился. Тихонечко подкрался к окошку, опустился на колени и выглянул наружу, в том направлении, куда смотрел родитель. Там, внизу, между стойлом и лесом, резвились две здоровенные твари. Издали они чем-то напоминали львов, и повадками, и внешним видом. Но когда они приблизились, я от страха вжался в пол. Два уродливых, страшных мутанта с почти треугольными мордами, игриво прыгая, проскакали по пустующей ферме и исчезли в зарослях молодняка, из которых я недавно вышел. Возможно, мне показалось, но я готов поклясться, что видел у одной из этих жутких тварей вторую голову меньшего размера, растущую рядом с первой.
— Что это было, папа?.. — невольно я перешел на шепот. Будто этот скачущий мутный кошмар мог вернуться, расслышав громко произнесенные слова.
— Ты же сам все видел. Или тебе, Костик, как прохфессору, нужно конкретное название этих хищников знать, чтобы в методичку вписать?
Отец улыбнулся. Такой знакомой улыбкой…
— Специалист я, папа, мозг сушить на профессора — это уже слишком. — Я немного расслабился, совершенно позабыв, что разговариваю с призраком.
— Ни боись, прорвемся, сынок. А что дальше делать, давай вместе подумаем. — Отец кивнул и указал взглядом куда-то наружу. — А ну, глянь туда, что видишь?
Я прищурился, наводя резкость, и заметил тонкую, едва заметную струйку дыма, поднимавшуюся над лесом.
— Дым. Горит там что-то, — констатировал я факт.
— Если бы что-то просто горело-пожарило, то был бы широкий шлейф над лесом и скорее черный. — Отец подмигнул мне. — Ты глянь, какой аккуратный столбик, и белый он. Это дым из трубы, я полагаю.
— И точно, — я присмотрелся и радостно закивал, — если здесь живут люди, значит, они приспособились ко всему этому безумию и, наверное, смогут мне помочь. А может быть, там укрепленная база, в самом центре Зоны. Тогда они наверняка имеют вертолетное сообщение с «большой землей». Можно попробовать.
— Не можно, сын, а нужно. — Отец потрепал мою шевелюру и исчез.
— Спасибо, папа. — Я поднялся и встал на ноги.
Разгорелась сильнее искорка разума, что оставалась незатуманенной, и вдруг мне стало ужасно горько от осознания того, что любимый человек, с которым только что говорил, на самом деле был лишь моим видением… Но то, что приключилось дальше, вообще оказалось похожим на белую горячку!
Я уже продвигался между стройных хвойных рядов, а это было значительно легче, чем процарапываться через молодняк. Свечки сосен росли плотно друг к другу и потому тянулись к небу наперегонки, в борьбе за солнечный свет. Густые кроны раскинулись высоко-высоко над головой. А навалы сухих веток под ногами — это вам не плетеная изгородь из живых. Эти естественные препятствия не усложняли жизнь, куда хуже было с неестественными.
Островки с повышенным радиационным фоном и зонные аномалии я уже воспринимал как должное. В конце концов, аномалия или радиоактивная коряга не подскочит и не побежит за тобой. А вот живность, что здесь резвилась вовсю, — реальная угроза. Звук в тишине леса распространялся хорошо и предупреждал меня заранее о местонахождении мутантов. Я, стараясь не делать резких движений и не шуметь, практически на цыпочках обходил невиданных зверей сторонкой.
Здесь мутанты грызли мутантов, гоняли мутантов и с мутантами резвились да спаривались. Вот только что я на карачках обогнул полянку, на которой стая псевдособак рвала на куски нескольких кабанов. Визг и грозный рык разлетались по всему лесу, распугивая остальных обитателей. Мимо пробежали две мутированных свиньи, их здесь зовут «плоть», насколько я успел узнать. Одна из них искоса зыркнула на меня одним уродливым глазом и унесла свое асимметричное тело куда подальше, прочь от поляны. Я последовал их примеру. Некоторое время следовал за этими мутированными свиньями по пятам. Туши, бегущие впереди, были хорошими детекторами аномальных зон.
И все это время рядом со мной бежали, ползли и вприпрыжку скакали люди из той спокойной жизни в нормальном мире. Глюки вели себя вполне естественно, непринужденно, и проговаривали привычные слова, те, что я слышал от них не один раз. Но сейчас все их шутки, приколы и фразы казались мне лишь колкими издевками и плевками пренебрежения в мою сторону. А может, все их высказывания и интонации были изначально пропитаны презрением ко мне? Просто я отказывался это понимать в той реальности… Интересно, что такое реальность вообще? Что такое реальность в принципе?
Лес резко закончился, и я лег на землю, чтобы осмотреться, примостившись за сосной, растущей с самого края. Уродливые хрюшки поскакали дальше по пологому склону и исчезли в желтовато-зеленоватом тумане здешнего болота. Я лежал на возвышенности, и потому смог хорошо осмотреть эту лысину на густой шевелюре леса. Очень большой фрагмент пространства пустовал. Песчаные холмы, небольшой карьер с ржавой техникой, булькающая жижа болота и клубы испарений.
— Шо ты все высматриваешь? Ничего там нет, — рядышком нарисовался дядя Петя, сторож. — Идем лучше в мою сторожку, денатурата бахнем, поговорим по душам. Я вон картошечку на сале уже нажарил.
Слюна потекла потоками при воспоминании о той шикарной закуске, что обычно готовил сторож нашего завода.
— Дядь Петь, давай не сейчас. — Это был первый человек из моих глюков, которому я был рад, и потому ответил ему. — Ты мужик хороший, и я к тебе заскочу обязательно, но мне сначала нужно выбраться живым из всего этого… дурдома на прогулке.
— Ну, как хош, Костик. Эх, скучно без тебя, дурачок. — Видение сторожа растворилось.
Я попытался разглядеть над лесом ту самую струйку дыма, на которую шел. Вот она, мой ориентир, белеет на фоне чернеющего неба… Гроза, что ли, приближается?
Грянул гром, дав четкий ответ на мой вопрос. Все вокруг потемнело в считанные секунды. Сложилось впечатление, что это пришла ночь, только вот неестественно быстро. Примерно запомнив направление, в котором необходимо двигаться, я стиснул зубы и упрямо отправился дальше.
Крался я по границе леса. Медленно продвигался, все больше прислушивался к звукам детектора, нежели на свое зрение надеялся. Темно кругом, и лишь частые вспышки разрядов молний освещали пространство. Довелось мне как-то возвращаться ночью через старое деревенское кладбище, когда из осветительных приборов включены только звезды и луна. И я тогда, наивный, свято поверил, что ничего страшнее в жизни не бывает…
Граница леса пролегала в нужном направлении недолго. Через пару сотен метров она резко вильнула вбок. Дальше путь лежал через открытое пространство. Впереди по курсу, подсвеченные молниями, чернели зловещие нагромождения ржавого железа. Некогда это были танки, бронетранспортеры и военные вертолеты. Здесь их было примерно столько, как на шахматной доске фигур в начале игры. Я сильнее сжал рукоять «кольта» и движением большого пальца снял пистолет с предохранителя.
