Роман Афанасьев - Охотники ночного города
Кобылин закрыл глаза и обмяк, прислушиваясь к бешено стучащему сердцу, что грозило выпрыгнуть из груди. Не так он представлял эту встречу. Совсем не так. Хотя… Все еще могло повториться. Нет, не так. Это обязательно повторится вновь. Но если он не поторопится, то это случится слишком скоро. Слишком.
Перевернувшись на бок, Алексей подтянул коленки к самому подбородку и согнулся так сильно, как только мог. Руки, связанные за спиной, жутко болели. Но охотник опускал их все ниже, выворачивая из плеч, пока не завел их под собственный зад. Дальше пошло легче — связанные запястья скользнули под колени, и Кобылин вытянул из живого кольца рук сначала одну ногу, потом вторую.
Это оказалась не проволока, но довольно жесткий провод, намотанный вокруг запястий. Узлов было много, но все они оказались довольно простыми — словно тому, кто связывал пленника, никогда не приходилось заниматься этим раньше. Алексей покачал головой. И в самом деле — вампиры обычно не связывают жертву. Не имеют такой привычки.
Распутать провод зубами удалось за пару минут. Сплевывая кровь из прокушенной губы, Кобылин с раздражением отбросил путы и потер запястья, исчерченные багрово-синими полосами. Потом поднял руку и осторожно коснулся шеи.
Пальцы коснулись двух вспухших полосок на коже. Именно царапины — достаточно глубокие, чтобы пошла кровь, но вовсе не похожие на раны и тем более на укус. Упырь не собирался его кусать. Оставил на десерт, как сладкое развлечение, как игрушку, с которой нужно повозиться, когда будет много свободного времени. Тем лучше.
Согнувшись пополам, Алексей начал распутывать ремень, стягивающий ноги. Онемевшие пальцы почти не гнулись, но Кобылин упрямо царапал жесткую кожу, пытаясь распустить узлы. Через минуту он снял пояс с ног, свернул и сунул в карман. Потом встал на колени, оперся рукой о стену и со стоном поднялся.
Его немного покачивало, и стена оказалась весьма к месту. Морщась от боли в затекших лодыжках, Кобылин, все еще держась за стену, поковылял к дальнему темному проему. Выход. Здесь должен быть выход.
Но это оказалась всего лишь вторая комната — не такая большая, как первая, но все же весьма просторная, размером не меньше всей однокомнатной квартиры Алексея. В полу зиял большой проем, и Кобылин догадался, что на этом месте должна когда-нибудь появиться лестница, ведущая вниз. Двухэтажная квартира, судя по размерам — элитное жилье. Неплохо упыри живут.
Солнце уже садилось, и в комнате царил полумрак, но Кобылин без труда рассмотрел следы начатого ремонта. Кто-то пытался сделать цементную стяжку на полу — дальний угол был явно выше остального пола. На стенах остались следы большого шпателя — их ровняли, стараясь сгладить все неровности. В углу, у стены, высилась груда бумажных мешков, рядом стояло огромное железное корыто, наполненное серым месивом. Алексей был уверен, что это цемент — намертво засохший и весящий столько, что вряд ли кто-то сдвинет это корыто с места. Рядом с корытом лежала старая совковая лопата, перемазанная цементом. Кобылин покачал головой и вышел из комнаты.
Отпустив стену, он прошел через всю комнату — к другому выходу. На этот раз дверной проем действительно вывел его в коридор, что размерами был под стать комнатам. В дальней стене чернел проем выхода. Кобылин, прихрамывая, поспешил к ней и уже на ходу почуял неладное. Когда он подошел чуть ближе, то застонал от разочарования — выход из квартиры перекрывала железная дверь. Грубо сваренная, крепкая, она плотно сидела в проеме, пресекая все надежды на спасение.
Кобылин наклонился к замку, заглянул в него, подергал ручку. Заперто. Проклятый упырь хорошо оборудовал свою тюрьму. Охотник выпрямился, толкнул дверь плечом. Потом еще раз. Та даже не вздрогнула. Застонав, Алексей оттолкнулся от двери и побрел обратно, в комнату. Дверь ему не одолеть — это было ясно как божий день. Особенно сейчас, когда он еле на ногах держится. Да и в лучшие времена у него не хватило бы сил выбить эту железку.
Вернувшись в большую комнату, Кобылин свернул ко второй двери, туда, где была дыра, ведущая на нижний этаж. Подойдя к темному проему, Алексей склонился над ним, стал на колени, заглянул в дыру.
Внизу была точно такая же комната, что и наверху. Разве что пол там был ровнее, весь выглаженный, прилизанный. Кобылин прикинул высоту и засомневался — а хватит ли у него сил забраться обратно, если что? Потом рассмотрел в углу деревянные малярные козлы, наспех сбитые из досок и — решился.
Прыгать не стал — спустился осторожно, повиснув на руках и лишь потом отпустив руки. Нижняя квартира оказалась точной копией верхней — вплоть до железной двери, закрывавшей выход.
Кобылин подергал никелированную ручку, присел, заглянул в отверстие замка. Темно. Крикнуть? Нет. Там, в темноте, возможно, и спит упырь. Вряд ли под самой дверью, но наверняка где-то недалеко. Пустая новостройка — хорошее укрытие. И крик здесь скорее услышит тот, кто прячется в темноте, чем случайный прохожий.
Выпрямившись, Алексей потер ноющие запястья. Сжимать кулаки было неприятно, тупая боль отдавалась аж в локтях. И все же оставался еще один шанс выбраться из этой ловушки. Наверно, последний.
Вернувшись в комнату, Кобылин не стал подтягивать козлы к дыре. Он просто подошел к окну и высунулся по пояс на улицу, окунувшись в зыбкий вечерний свет.
Над городом парил закат. Красное солнце пряталось за горизонт, превращая сизые тучи в багрово-алые волны. Над раскинувшимся внизу городом начинал собираться полумрак. Вдалеке уже виднелись огненные цепочки фонарей и яркие пятна рекламных щитов. Холодный ветер ожег щеку, и Кобылин невольно вздрогнул, впиваясь пальцами в холодный бетон.
На первый взгляд до земли было этажей двадцать, не меньше. Гладкая отвесная стена, облицованная какой-то синей дрянью, гладкой, как заледеневшая лужа. Ни строительных лесов, ни балконов… Нет даже щелей, в которые можно воткнуть нож. Не говоря о том, что нет и ножа.
Вцепившись обеими руками в край оконного проема, Кобылин осторожно поднял голову. Та же картина — гладкая стена уходит вверх, как отвесная скала. Новая высотка… Рядом торчала такая же недостроенная башня, из-за нее выглядывала еще одна. На ее стене висело многометровое полотно с телефонным номером компании-застройщика. Кобылин с завистью глянул на соседний дом — если бы на его темнице висело столько материи, то он, может, и попробовал бы. Хотя…
Алексей снова взглянул вниз, стараясь не обращать внимания на дрожь в руках. Если снять пояс, связать его с джинсами, воткнуть в оконный проем черенок лопаты вместо стопора… или привязать одежду к корыту с бетоном. Есть шанс добраться до той квартиры, что ниже. Если не подведут растянутые руки. Если не порвутся дешевые вьетнамские джинсы. Если выдержат узлы. Если. Внизу, в той квартире, наверняка открыта дверь. А может, и нет. Возможно, двери есть уже везде, чтобы по новостройке не бродили случайные гости да бомжи. С другой стороны, там может быть и веревка. А может и не быть.
Отпустив руки, Кобылин отвернулся от окна и с облегчением прижался спиной к стене. Вскинул руки, потер лицо, размазывая по щекам цементную пыль. Слишком много этих «если» и «может быть». Высоты Кобылин не боялся. Пока не взглянул вниз с двадцатого этажа. Вот тогда-то у него заныли руки, иссеченные шнуром, и все еще немеющие ноги. Он вдруг отчетливо представил, как болтается в воздухе, цепляется скрюченными пальцами за хлипкую штанину собственных джинсов и слышит, как она медленно, с тихим треском, расползается по швам. Мгновение невесомости, и он летит вниз, вверх тормашками, дергая худыми волосатыми ногами, как раздавленное насекомое.
Помотав головой, Кобылин сел на пол и обхватил колени руками. Мысли неслись вскачь, воображение все еще рисовало прелести свободного падения, и сосредоточиться на побеге было очень сложно. Если сейчас поддаться панике, начать делать первое, что придет в голову, в попытках спастись… Нет, нужно думать. И плевать, что с минуты на минуту тут появится упырь. Надо бежать. Надо?
Алексей выпрямился, прижавшись затылком к холодной стене. Внезапно ему стало все равно, что с ним происходит, — внутри лопнула какая-то струна, давно грозившая оборваться. Пусть он сбежит. Спустится в нижнюю квартиру, откроет дверь… Что дальше? Пусть даже удастся добраться до своих и поднять Два Нуля по тревоге. Вампир, конечно, больше не вернется сюда, он не дурак. Упыря они не поймают, и все придется начинать сначала — а кровавые пиршества будут продолжаться. И одним из первых станет пиршество в скромной однокомнатной квартирке, принадлежащей удачливому беглецу. Упырю прекрасно известно, где живет его жертва. Ничто не мешает ему выследить охотника еще раз и снова нанести удар — исподтишка, тайком, как наемный убийца высшей квалификации. И такой удар не предотвратить. Разве что запереться в сейф, стоящий посреди офиса Двух Нулей. Впрочем… У них и офиса-то нет. Даже если удастся сбежать — это все равно не спасет. Этот путь — ошибочный.
