Мария Симонова - Привычка умирать
В некотором раздумье она покосилась на соседа — хорошо и со вкусом одетый, он не производил впечатления человека, чьим единственным транспортом был аэробус. Молод, недурен собой, явно романтичен и склонен к авантюрам: от нее не укрылось, что и он не перестает с неподдельным интересом на нее коситься. Впрочем, уж если она попадала в общественный транспорт, на нее, как правило, косились представители мужского пола всех возрастов.
Отвернувшись к окну, Рейма убрала в сумочку безобидный с виду карандаш. При этом она совершенно случайно задела молодого человека локтем.
— Ах, простите!
— Ничего-ничего, мне даже приятно, — с готовностью откликнулся он. — А вы, прошу прощения, далеко едете?
Она неопределенно пожала плечами. Жест получился грустным и немного растерянным, отчасти передающим ее теперешнее настроение, — впрочем, как и задумывалось.
— Вы от кого-то бежали?.. Извините, не хочу быть навязчивым, но мне показалось… Может быть, вам нужна помощь?..
Она словно бы в сомнении покусала губу, готовясь изобразить из себя жертву беспринципных подонков, попутно намекнув о высокопоставленных родственниках, когда он чуть приподнял руку — как будто намереваясь поправить свою прическу, и в тот же миг раскаленная игла вонзилась ей в мозг.
Молодой человек очень спокойно поправил волосы — но не себе, а ей, — затем поднялся и прошел на выход, оставив красивую соседку словно бы прикорнувшей у окна. Вряд ли кто-то из других пассажиров решился бы ее потревожить, тем более убрать непослушную каштановую прядь, загораживающую ее висок, украшенный обугленной дырочкой.
* * *Провалив задание, названное советником чрезвычайно важным, Крапива не решился являться с, плохими новостями в кабинет к начальству, а сделал доклад по внутреннему визиофону. Самое неприятное, что раненому субъекту при общей сумятице тоже удалось уйти. Пока они с напарником-прорывались к выходу, а потом метались по тротуару в напрасных поисках свидетелей, видевших, куда подевалась женщина, тело злоумышленника бесследно исчезло. Допрос служащих ничего не дал, но на всякий случай Крапива отправил на сканирование бармена, двух официантов и охранника, отвечавшего в тот вечер за вход в служебные помещения. Дом Каук и адреса знакомых взяты под контроль, дано сообщение в портальную сеть — скорее всего, ей не удастся долго скрываться…
— Ваш помощник должен был не переться за вами в зал, а оставаться в дверях, — не удержавшись, с раздражением указал Гор на ошибку, простительную новичку, но не опытному оперативнику.
— Виноват, — глухим загробным голосом отозвался Крапива. — Женщина была одна, и я подумал…
— Меня не интересует, что вы думали. Подробности подошьете к отчету, — сухо перебил Гор и отключился, не склонный выслушивать дальнейшие оправдания.
Итак, Каук пытались убрать. Случившееся со всей очевидностью указывало на то, что противник получает информацию из горячих рук. То есть “крот” окопался где-то в непосредственной близости. Это было ясно и раньше, но теперь круг сужался. И, конечно, главными подозреваемыми становились лица, осведомленные о его намерении взять Рейму Каук. То есть служащие аналитического отдела и в первую очередь Гельфер. Снова все указывало на него, практически напрямую. Именно это и заставляло считать, что его усиленно подставляют, прикрывая таким образом истинного шпиона.
Предстояло без промедления действовать: оставался еще иркутский профессор, которого требовалось взять во что бы то ни стало.
Сразу выяснилось, что все иркутские порталы захвачены бунтовщиками. Но это как раз не слишком огорчило Гора: пусть его опергруппе туда не попасть, но и противнику до профессора пока не добраться. Зато там находятся бойцы спецназа, им-то и надо поручить взять профессора.
Гор незамедлительно так и поступил: с командиром тамошней группы сержантом Иваном Яншиным советник говорил лично, для чего пришлось воспользоваться коминсом.
— Прошу прощения, господин советник, но ваше задание на данный момент невыполнимо, — чуть виновато, однако твердо произнес Яншин. — Купол захвачен, нам пришлось отступать… В общем, мы сейчас находимся наверху.
— Где?.. — не понял Гор. — Объясните яснее!
— Прямо на нем, на его крыше. С нами здешний мэр и еще двое, помельче. Бойцов у меня осталось только трое, а повстанцев тысячи, все лазейки перекрыли и рвутся к нам наверх.
— А флаер поддержки?
— В него какая-то сволочь залепила полный заряд. Погодите-ка, вы сказали — профессор? У нас тут имеется какой-то профессор… — В коминсе на некоторое время воцарился шорох.
Памятуя о подлеце-засланце, Гор в любую секунду ожидал удара мантрой; хоть для него это было бы не фатально, но опасности подвергался Яншин. Под угрозой было получение ценного свидетеля. Да и умирать лишний раз — очень малоприятное занятие. Но вот наконец раздался голос Яншина:
— Профессор-биофизик Михаил Шербан. Это он вам нужен?
— Он.
Гора словно вознесло на бурлящей пенистой волне, сделавшей его как будто вдвое легче — ощущение, даруемое лишь лучшей и капризнейшей в мире из женщин — госпожой удачей, взглянувшей вдруг с улыбкой тебе в лицо. Впервые среди беспросветности последних недель она, кажется, по-настоящему ему улыбнулась!
— Значит, так, сержант: настройтесь на полицейскую волну. Если у полиции остались флаера, пусть высылают вам на подмогу. И вот еще что, сержант: потом до конца операции приказываю вам и всей вашей группе отключить коминсы. С профессора тоже снять немедленно.
— Но, господин советник…
— Никаких “но”. Приборы не включать ни при каких обстоятельствах.
— Мы же окончательно останемся без связи! — сержант на том конце был явно озадачен. Гор не имел права открывать ему секретную информацию, но вот намекнуть…
— На крайний случай выберите того, кого вам не жалко. Вы меня поняли? Все, отбой.
Гор и сам тотчас отключил коминс и шумно с облегчением вздохнул: удалось сделать важный звонок. И это теперь почитается за счастье. Черт его знает, что за времена наступают. Смутные, гибельные времена для державы, когда фурункул зреющей катастрофы готов прорваться и затопить дурным гноем тысячи обитаемых миров. И центр набухающей язвы находится где-то совсем рядом с Гором. Вопрос — удастся ли его прижечь?..
Если изменник — Лосев, то вряд ли. Или все-таки Гельфер?..
Гор хотел вызвать Гельфера к себе, но оказалось, что тот уехал час назад. По словам дежурного аналитика, шеф отдела отправился домой отсыпаться.
— Придется его разбудить.
Гор в глубине души сочувствовал вконец измотанному Гельферу, отягощенному еще и подозрением в измене. Но если он действительно шпион… Время догадок кончилось, Гор собирался объяснить это Гельферу и отправить его на сканирование. Хорошо было бы отсканировать заодно и Лосева, да жаль, полномочий не хватало копаться в голове у второго, почитай, лица в государстве. “К тому же обессмерченный мозг непрозрачен”, — напомнил себе Гор и заключил:
— Звоните ему немедленно и передайте срочный вызов.
Он с головой погрузился в подборку материалов для Края, но примерно через полчаса был отвлечен звонком:
— Разрешите доложить, Александр Васильевич… Гельфер убит!..
— Что-о?.. — Гор вскочил, хотя, если это не было какой-то чудовищной ошибкой, то бежать куда-либо было уже поздно. — Подробности, быстро!
Оказалось, Гельфера нашли в собственной машине на Ялте-А5, возле самого его дома: выстрел из лучевика вскипятил мозги, которые Гор собирался в ближайшие же часы подвергнуть сканированию. Теперь они не подлежали даже скренированию — то есть снятию информации с отмирающего мозга убитого.
— Личность установлена точно?
— Первоначальный анализ подтвердил с точностью до восьмидесяти процентов. Вы же знаете, эти полевые системы дают лишь приближенный результат…
— Проверить еще раз, самым тщательным образом!
Советник опустился в кресло, лихорадочно размышляя. Если Гельфер был шпионом, то его убийство оправдано: он подошел к самому краю, оказался на грани провала и стал не нужен хозяевам, даже опасен. С другой стороны, если Гельфера подставляли, тоже подходящее время его убрать: серьезная проверка выявила бы непричастность аналитика, внимание могло переключиться на истинного “крота”. Теперь предатель мертв, стало быть, все шито-крыто, искать больше некого.
Гор не забыл историю с первым инфинитайзером, когда Гельфер выдал его самого с потрохами Наследнику — конечно, он был тогда кодирован, кроме того, промывание мозгов должно было стереть этот эпизод из памяти аналитика. И все же советник помнил, кто заложил его тогда как бессмертного и как ронина, и всегда держал эту зарубочку в памяти.
Он вновь извлек листок с нарисованной схемой, повертел в руках. Все сводится к уравнению: структур две, подозреваемых четверо — живы. Лосев, Крапива, Каменский. Гельфер мертв.
