Михаил Михеев - Крепость
Обстановка была, как порой говорят русские, так себе. Лишь две недели прошло с того момента, как японскому флоту удалось предотвратить отчаянный прорыв русской эскадры из осажденного Порт-Артура. С трудом предотвратить, грудью встав на пути их броненосцев. Адмирал Витгефт, которого все считали безнадежно далеким от моря штабным деятелем и не принимали всерьез, на поверку оказался грамотным и умелым флотоводцем. Не пытаясь, подобно безвременно погибшему адмиралу Макарову, изобретать какое-то откровение в военно-морском искусстве, он положился на прочность брони своих кораблей и выучку артиллеристов. Грамотно маневрируя, Витгефт, даже уступая японским кораблям в эскадренной скорости, в течение всего сражения выдерживал наиболее выгодную для своих потрепанных броненосцев дистанцию. По сути, он уже победил тогда, не кривя душой, Того признавал это, и лишь гибель русского адмирала от случайного попадания японского снаряда помогла все же переломить ход сражения. А ведь японский адмирал уже собирался отступать, тем самым рискуя успехом всей войны. Русские корабли, прорвись они во Владивосток, получили бы свободу маневра, а идущая из Петербурга эскадра приобрела тем самым лишние шансы на победу. Но — случилось то, что случилось, и изо всей русской эскадры прорвались буквально несколько кораблей, или потопленные впоследствии, как гроза миноносцев, легкий крейсер «Новик», или укрывшиеся в иностранных портах и интернированные, подобно броненосцу «Цесаревич». Основные же силы русских вернулись в Порт-Артур, где со дня на день их должны были уничтожить дальнобойные орудия наступающей на город сухопутной армии.
Японский флот тоже расползся по своим базам — с теми повреждениями, которые получили его броненосцы, впору было не воевать, а служить фоном для картины «ужасы войны». Или, может, «Апофеоз войны» — кажется, именно так называлась одна из работ погибшего в Порт-Артуре русского художника Верещагина. Казалось, в войне наступает вынужденная пауза, дающая измотанным морякам Страны восходящего солнца давно заслуженный отдых.
Однако не успели еще бравые японские моряки разбрестись по портовым борделям, как события начали стремительно выходить из-под контроля. Для начала, исчез Камимура. Правда, особого беспокойства это не вызвало — ну, отправился он ловить владивостокские крейсеры, а это, как всегда, надолго. В последнее время, как подозревал Того, у бравого адмирала развилась по их поводу самая настоящая мания. Он их ловит — они скрываются, ухитрившись при этом нашалить на японских коммуникациях. Он их опять ловит — они снова скрываются, и опять успевают кого-нибудь потопить. Надо сказать, причины тут объективные. Мало того что ходовые качества построенных в Британии крейсеров Камимуры оказались заметно хуже заявленных, так еще и найти эскадру в океане — это все равно что искать иголку в стоге сена. Но если с сеном как раз просто — спали этот несчастный стог да посмотри в пепле, то океан не спалишь. И частым гребнем его тоже не прочесать — тут не хватит всего японского флота. Однако тем мерзавцам, которые спалили дом Камимуры, этого не объяснишь, их интересуют лишь деньги, которых они лишились вследствие действий русских крейсеров. Смешно, поморщился Того, сначала все эти «деловые круги» (эх, послать бы их в первых рядах наступающих солдат на штурм русских окопов или, как вариант, порубить фамильным мечом в мелкую лапшу) буквально заставили правительство начать войну с противником, который неизмеримо сильнее и притом смертельно опасен, а затем, как только выяснилось, что ради этой войны надо чем-то жертвовать, тут же возмутились. Он, командующий флотом, взял бы, наверное, отряд своих матросов и в два счета объяснил мерзавцам, что трогать людей в форме, особенно когда идет война, чревато проблемами, но Камимура оказался человеком совсем иного склада. Возможно, кстати, именно поэтому флотом доверили командовать менее академичному, но более жесткому Того. А Камимура теперь при каждом удобном случае мечется по морю, разыскивая неуловимые крейсера, и поимка русских кораблей стала для него, похоже, делом чести.
Вот и сейчас Камимура устроил свою охоту. Кстати, на сей раз имеющую неплохие шансы на успех — о том, что Владивостокский отряд вышел навстречу Порт-Артурской эскадре, было доподлинно известно, разведка постаралась на славу. Так что если Камимура сможет — а он наверняка приложит к этому все силы — перехватить русские крейсеры, то эта дурацкая эпопея с пиратствующими на японских коммуникациях рейдерами наконец-то подойдет к своему логичному финалу. И в том, что во время охоты с крейсерами третьего отряда нет связи, тоже не было ничего особенного. Радиостанции, установленные на кораблях, слишком маломощны, а телефонных проводов по морю почему-то не протянуто. Упущение, что ни говори. Того даже улыбнулся, в первый раз услышав эту шутку. Так что молчание Камимуры хорошо вписывалось в общую картину, во всяком случае в первое время.
А потом пришло сообщение из Хокадате. Туда вернулись два корабля, ушедшие с Камимурой, легкие крейсера — все, что осталось от еще недавно грозной эскадры. По донесениям их командиров, коротким и немного путаным, что вообще-то не свойственно для японских офицеров, выходила неприятная картина. Похоже, Камимура, сумевший наконец хорошенько намять бока владивостокцам и даже утопить один их крейсер, возвращаясь на базу, наткнулся на русский броненосец. Упавшая после боя эскадренная скорость и истощенный запас снарядов не позволили ему ни уйти, ни оказать русским достойного сопротивления, а те, не будь дураки, этим воспользовались. Навязав японским крейсерам бой на дальней дистанции, выгодной для крупнокалиберных орудий, они просто расстреляли их, после чего ушли.
Однако же русский броненосец весьма быстроходен, подумалось в тот момент Того. Если он сумел в течение всего боя выдерживать удобную для себя дистанцию, это о многом говорит. Все же крейсера остаются крейсерами, и даже поврежденные наверняка были способны развивать хорошую скорость, но русские все равно их обгоняли. Тем не менее Того больше волновали совсем другие вопросы, а именно: откуда этот корабль взялся, каковы его характеристики, сколько подобных великанов пригнали сюда русские и какие у них дальнейшие планы. Разведчики, как он понимал, будут землю рыть, и найдут ответы, но не будет ли это слишком поздно? Оставалось лишь принять кое-какие превентивные меры и ждать.
Что вполне логично, первым он получил ответ на последний вопрос. Буквально на следующий день после того, как ему сообщили об участи Камимуры и его отряда, из Хокадате сообщили, что порта и значительной части города больше нет. Русские, воспользовавшись слабой береговой обороной порта и уверенностью гарнизона в том, что ему ничто не угрожает, просто вошли в гавань и уничтожили все, до чего смогли дотянуться. Руки у них оказались длинные, порт все еще горел. Чудом уцелел телеграф, с которого один из офицеров с береговой батареи доложил обстановку и запрашивал инструкции. Того с трудом удержался, чтобы не передать ему инструкцию о том, как делать сеппуку, но подавил в себе это горячее желание и отдал приказ заняться тушением пожаров. А что еще он мог приказать? Одновременно Того распорядился готовить к выходу в море свои корабли. Конечно, отводить всю эскадру от Порт-Артура было рискованно, однако, как считал адмирал, двух броненосцев вполне достаточно, чтобы отделать зарвавшегося русского. В том, что он один, Того уже не сомневался, иначе вряд ли русские заявились бы в Хокадате без поддержки. К тому же наверняка у них расстрелян боезапас, все ж утопить четыре броненосных крейсера не так просто, да и при атаке порта что-то наверняка истратили — артиллерист доложил, что они вели бой, и русские активно отвечали. Оставалось только понять, куда эти наглецы ударят сейчас, в противном случае можно уподобиться покойному Камимуре (в том, что Хиконодзё мертв, Того практически не сомневался) и гоняться за упрямыми русскими до посинения, не зная, куда те направились, и это будет означать лишь сожженный уголь и выработанный ресурс механизмов. При этом ни того ни другого в Японии, по сути, не было, машины производились в Европе, кардиф, необходимый для современных корабельных машин, тоже приходилось импортировать. Разумеется, и запасы, и судоремонтные заводы имелись, но тратить ресурсы без толку по меньшей мере нерационально.
Сейчас на его броненосцах спешно устраняли полученные в бою с Порт-Артурской эскадрой повреждения — все же если идти в бой не сразу, то надо воспользоваться паузой и максимально подготовить корабли. Ремонтные мощности Страны восходящего солнца были велики, а сейчас, с учетом двух подорвавшихся на русских минах и затонувших броненосцев и потерянных крейсеров Камимуры, даже избыточны. Кораблестроительные — те, напротив, слабоваты, и адмирал понимал, чем это чревато. Вместо того чтобы строить корабли самим, японцы вынуждены были покупать их за границей, а чужим оружием долго не повоюешь. Во-первых, дорого, а во-вторых, тот, кто его произвел, всю жизнь будет держать покупателя на коротком поводке. Захотел — перекрыл поставки, захотел — снова продал, только уже противнику. Того был умным человеком и хорошо понимал, что сейчас Япония полностью зависит от других стран, в первую очередь Британии, и достаточно высокомерным лондонским политикам щелкнуть пальцами, чтобы Япония проиграла эту войну. Просто тем она пока что была выгодна, кукловоды предпочитали убивать русских чужими руками.
