Анастасия Медведева - Рин
Незнакомое чувство кольнуло моё сердце. Что это, обида?
И на что мне, собственно, обижаться?…
– До встречи, Гамори, – низкий голос Аста вынудил меня вновь перевести на него взгляд.
Какое странное выражение для прощания. «До встречи». Так говорили раньше…
– Идём, до Централи нужно добраться до прихода темноты. – Трой оторвался от косяка и вышел в коридор, Аст последовал за ним.
А я ещё некоторое время стояла и пыталась понять, почему на душе остался такой неприятный осадок? Через пару минут поняла, что страдаю ерундой, вышла из здания базы и прошла на полигон. Кинжалы находили свою цель раз за разом, а мой разум постепенно успокаивался. Не знаю, сколько времени прошло – меня никто не беспокоил; вся база стихла, как только Аст и Трой покинули территорию, потому, когда беловолосый убийца подошёл ко мне, я была готова:
– Как ты выжил? – спросила первая.
Почему-то не хотелось, чтобы он начинал разговор; а то, что он хотел его начать, было очевидно.
– Странный вопрос пастору, – сухо усмехнулся Габриэль, и его голос на этот раз звучал не так высоко, как обычно.
Что это? Какая-то изощрённая издёвка над паствой?…
– Ты не пастор, – отрезала я, – мне можешь не врать.
– Как ты можешь не врать, что ты – охотница, – отозвался тот; я резко обернулась на него, – да, Трой и Астарот рассказали мне, кто ты. Вот только я слишком хорошо знаю: те, кто выжил за стенами, опасней Грешников.
Габриэль ухмылялся. Это бесило. Особенно – учитывая, что он совсем меня не боялся.
– Я – охотница, – медленно, глядя ему в глаза, сказала я.
– А я – пастор, – хмыкнул Габриэль, – но, в отличие от тебя, я именно тот, за кого себя выдаю.
– Хочешь сказать, что пастыри могут безнаказанно уничтожать деревни ради пропитания Централи и при этом оставаться невинными, не мучаясь появлением скверны? – Я сощурила глаза, пытаясь понять, за кого он меня принимает?
С его грехами он уже давно должен был превратиться в Грешника. Он явно сидит на препарате, как и Трой.
– Хочу посоветовать, чтоб ты не делала выводов, если ничего не знаешь. – Габриэль отошёл от меня, продолжая ухмыляться. – Это может быть опасно для жизни.
– Ты мне угрожаешь? – Я склонила голову набок.
Я очень хотела, чтобы он начал мне угрожать. Так было бы легче объяснять причину его смерти.
– Следуя своему собственному совету, я не угрожаю тем, кто выжил за стенами, – он окинул меня оценивающим взглядом, относившимся отнюдь не к моей половой принадлежности.
И я вновь не поняла, что это было: констатация факта? Или издёвка?
Он совсем не скрывал, что не видел во мне опасности.
Что он о себе думает?…
Сам пастор не мучился лишними вопросами: он развернулся ко мне спиной и вальяжной походкой направился обратно. У меня зачесалась рука метнуть ему в спину кинжал, но я себя сдержала: этот человек смог выжить в толпе новорождённых Грешников. Я не могла его недооценивать.
Весь день я посвятила тренировкам с Вельзом, который вынужден был отложить готовку и удовлетворить моё желание выбиться из сил. Я не могла не думать о том, в какой ситуации оказалась, потому решила вымотать себя физически, чтобы отрубиться ночью и не думать вообще. Ублюдок, морально уничтоживший целое поселение людей, чтобы дать возможность псам Централи забрать их урожай, ночует со мной под одной крышей. Более того, он оказался настоящим пастором. И он смог выжить. Пожалуй, это удивляло меня больше всего, и об этом я не могла не думать. Как он смог выбраться оттуда? Может, он тоже имеет стигматы, как и я? Это могло бы объяснить то, что на нём не появляется скверна…
Но, тогда… почему он с ТОЙ стороны?
И как мне проверить свою теорию? Его ладони скрыты перчатками, точно так же, как и мои. Вряд ли он спокойно отреагирует на просьбу их снять.
– Гаморичка! – Барб выглянула из-за угла, вынуждая меня вырваться из мира догадок и предположений. – Иди ужинать!
– Я поем попозже, – отозвалась я.
– Когда? Завтра утром?
Я нахмурилась. А потом посмотрела наверх.
Небо было звёздным…
– Обойдусь без ужина, – проговорила, пялясь в пространство; как я не заметила наступления ночи? – Спасибо, – я посмотрела на неё и выдавила из себя улыбку.
– Тройчику не понравится то, что ты не ела, – прикусив губу, сообщила Барб.
– Трой больше не мой наставник, забыла? – Я вошла в здание и свернула к спальням.
Желания разговаривать о метисе не было вообще. Мысли о нём вводили меня в ступор, борьба с которым быстро приводила меня к рассуждениям о том, какая я лицемерка. Вновь. И вновь.
Я слишком быстро простила хитрого главу отряда… хотя не имела права ни на прощение, ни на размышления о морали в принципе. Если я решусь следовать принципу защиты справедливости, меня убьют через пять минут после того, как я начну. И дело не в том, что для справедливости сегодня места не было, а в том, что в Мире После выживают только те, кто понимает: спасти можно только себя. Взваливая на спину заботу о чужой жизни, ты сковываешь свои руки и связываешь свои ноги; понять это можно лишь тогда, когда ты бежишь от Грешников или Теней. До того момента ты будешь уверен – защита тебе по плечу и ты справишься со всем.
Не справишься.
Факт.
Только если ты – не член отряда разведкорпуса.
Весь день в тренировках дал о себе знать – я отключилась моментально, едва успела лечь на кровать. Мыслей в голове не осталось вообще, так что сны меня тоже не мучили – я просто провалилась в темноту и надеялась пробыть в ней до самого утра, однако у мироздания были другие планы.
Открывшаяся поздней ночью дверь, нетвёрдая походка и пьяный голос Троя:
– Барб, сегодня спишь в медкабинете.
Я открыла глаза, когда девчонка послушно слезла со второго яруса и вышла из комнаты. Трой стоял в углу, чуть покачиваясь, а спальню медленно наполнял запах перегара.
Я очень давно не видела пьяных людей – кажется, это было в прошлой жизни… Алкоголь уничтожили сразу же, как только поняли, что за напасть обрушилась на мир. Новообъявленные пасторы самолично разбивали все бутылки, нарекая их грешным пойлом и сурово наказывая всех, кто находил способ напиться…
Трой был пьян в стельку.
– Где Аст? – спросила спокойно.
– Аст?… – Трой прошел в центр комнаты, останавливаясь перед моей кроватью; в темноте я могла видеть лишь очертания его силуэта. – Аст остался в Централи до завтрашнего дня… Уже соскучилась?…
– Зачем мне скучать по нему? – ровно спросила его.
Трой склонил голову, разглядывая моё лицо.
– Ты делаешь вид, что ничего не чувствуешь… – неожиданно протянул он.
– Я знаю, что такое «чувствовать», и я знаю, что такое «скучать», – ответила я, – но я не испытываю подобных чувств по отношению к Асту.
– А по отношению ко мне? – лицо Троя нависло надо мной, и мне почему-то захотелось ответить «да», но я сдержала себя:
– Чего ты от меня хочешь?
На самом деле, перед тем как уснуть, я почти решила, что завтра сбегу… И, хоть это и выглядело бы довольно подозрительно, вряд ли Барб или Вельз побежали бы меня искать – а Габриэль так и вовсе не пошевелил бы и пальцем… Столь раннее возвращение Троя нарушило мои планы, и теперь я снова начала сомневаться: я не знала, как это объяснить, я просто понимала – мне нравилось быть подле этого человека.
Но ход его мыслей был слишком далёк от меня – я не понимала, чего он хочет, и я не понимала, что он чувствует.
– Ты же спала с этим своим другом из Десятки, – развязно ответил Трой, цепко глядя в мои глаза.
– С чего ты взял? – холодно спросила.
Дамас не мог об этом рассказать. Я молчала тем более.
– Тебя обвиняли в этом во время нашей первой встречи, – взгляд Троя тоже начал меняться, из лениво пьяного становясь пристальным. И холодным, – тебя называли шлюхой.
– Меня вообще много как называли, – напряженно ответила я, начиная проверять каждую мышцу своего тела на готовность к атаке.
От Троя всего можно было ожидать, и сейчас мне не нравилось, к чему он вёл.
– Но мне ты сказала, что не испытываешь интереса к мужчинам, – продолжил тот, не отрывая от меня уже совсем не пьяных глаз, – и на твоём теле не появляется скверна.
– К чему ты ведёшь? – спросила у него.
– Хочу понять, что достанется Асту, – нехорошо усмехнулся Трой, в глазах которого вновь мелькнул хмель.
А я кое-как подавила в себе раздражение.
– Ему не достанется ничего. Я не смертница, чтобы использовать своё тело для утех командира отряда разведкорпуса, – жестко отрезала, глядя ему в глаза.
Неужели этот идиот думает, что ради сравнительного наслаждения я буду колоть себе наркоту под видом лекарства? Он ведь не может знать, что скверна не появится на моём теле.
Ни при каких обстоятельствах.
