Андрей Круз - Земля лишних. Исход
— Ни фига себе… — впервые вмешался в разговор молчавший до того Владимирский. — Точно чех с ним был?
— Сто пудов.
В этом я ошибиться не могу. Не, знаю как, а всегда легко национальность определяю. И не только чеченца от, скажем, даргинца отличу, а даже корейца от японца и китайца. Как получается — сам не понимаю. По совокупности признаков.
— Да-а… — протянул Немцов. — Что-то с конвоем этим у нас всё как в сказке — чем дальше, тем ну его на хрен… И курвовоз этот кстати…
— Слушай, что за курвовоз такой? — не выдержал я. — Звучит очень красиво, но ни фига не понял.
— Это ещё одна песня про родину, — сказал он после очередного глотка. — Сейчас вот пивка ещё попьем — и пойдём в ней последний куплет допевать. Увертюра к этой опере такая: получался тут поначалу демографический перевес в сторону мужского контингента. Мужики более склонны лучшей доли искать на стороне. А с женщинами сложнее — домовиты, осёдлы. Ехали и женщины, конечно, но гораздо меньше. И вербовщики что повадились делать — проституток прямо с улиц сюда закидывать, добровольно-принудительно. Наловят, всем медосмотр, и какие здоровые — пинком сюда, мешок с вещами на первое время вручат и тысячу экю. Подают под соусом: «Каждый имеет право на второй шанс». Ну может, что и есть в этом благородное, вдаваться не буду.
— Нормально… — восхитился я простотой решения.
— Говорят, что половина их, даже больше, и правда к нормальной жизни здесь вернулись, грешно врать, — продолжил Немцов. — Ну а вторая половина так и осталась при своих занятиях в той или иной форме. Хохлушка эта, что пиво носит, тоже ведь из таких. Разве что профессия теперь поприличней всё же. А закинули её сюда из Москвы, вроде как и не хватится никто особо — жизнь у них и так опасная.
— Да уж наверняка… — прокомментирован я.
— А весь поток переселенцев через этот городок идёт. И образовалась тут банда сутенёрская из всякой мрази — какие-то цыгане румынские, албанцы, молдаване затесались. Принимают их всех здесь, разводят, бабки отбирают и на работу определяют. И уже неважно, что ты там дальше делать собиралась, а будешь тут в борделе шуршать.
Немцов отвлёкся, отпилил ножом кусок отбивной, закинул в рот, запил пивом и продолжил:
— В общем, наткнулись мы на барак, где бабский личный состав собирали, вроде сборного пункта — хохлушка эта подсказала. Стукнули в представительство, очень настоятельно, и Силаев как морду ни воротил, но в Орден вынужден был обратиться.
— И что Орден? — заинтересовался я.
— Ордену по барабану вообще-то, чем люди занимаются, но вот на случаи принуждения на своей территории реагировать обязаны, иначе вся идея добровольного переселения псу под хвост. В общем, налетел патруль орденский, с криками и топотом, всех мордами в пол, девок отобрали, расселили в гостинице за свой счёт, выделили им транспорт, даже по штуке экю снова вручили. Порядочно поступили, тут не отнимешь. Только додики эти, сутенёры которые, вроде как не при делах остались. А значит, и дальше будут девок ловить, только умнее станут. Поэтому мы решили их навестить, рассказать, чего им дальше делать.
— А внимут увещеваниям? — уточнил я.
— Нашим — внимут, — сказал капитан. — Во всей Новой Земле психов не найдётся, кто бы с нами связаться хотел. И даже если мы их тут на фонарях вешать начнём, патруль орденский или опоздает к экзекуции, или адресом ошибётся. Зря мы, что ли, с войны не вылезаем? Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя.
— Понял.
— Прогуляешься с нами? Нам бы ещё одного для огневой поддержки, случись чего.
Интересно, проверить решили, что ли? Или как?
— Есть у меня ствол не опечатанный, но в мотеле остался, — осторожно ответил я.
— Ствол дадим. Вон Вася Быхов даст, у него два, точно знаю. У него их всегда два.
— Угу, — кивнул прапорщик.
— Тем более что Вася сам и обнажать его не будет. Вася у нас за главного уговаривателя сегодня.
— Когда пойдём? — спросил я, глянув на часы.
— Через часок двинем. Трое бойцов ещё подъедут — на улице помаячить, — чтобы сразу понятно всем было, кто тут шумит.
— А где это?
— Да два квартала отсюда. Клуб у них там и бордель. «Живая роза» называется.
Свободная территория под протекторатом Ордена, г. Порто-Франко
22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 22:23
Клуб «Живая роза» выглядел ярко, но банально. Неоновые надписи «XXX», «Live girls», «Live show», «Nude girls» переливались на фасаде, там же в виде простенькой мультипликации дёргались женские силуэты. Внутри гремела музыка. На входе перетаптывался высокий тучный брюнет с руками, похожими на свиные окорока. Пара посетителей зашла внутрь.
Мы подъехали на БРДМ-2, у которого стволы пулемётов были затянуты в брезентовые чехлы и запломбированы. Во время поездки Быхов сунул мне новенький «грач», который я заткнул под рубашку за пояс. Все спешились, трое бойцов спрыгнули с брони и остались у машины, мы же вчетвером пошли в клуб. Вышибала величественно простёр перед нами руку и с сильным акцентом произнёс:
— Ten equ for each…
Договорить не успел. Невысокий, худощавый и даже интеллигентный с виду Владимирский коротко ударил его в печень, схватил руками за голову, надавив на глаза, и втолкнул его внутрь. Вышибала с грохотом свалился на пол, попытался подняться, но, получив удар по затылку от Быхова, рухнул лицом вниз.
Из какой-то двери высунулась усатая морда, глаза на морде испуганно расширились, но дать задний ход владелец усов не успел. Я подскочил к двери и что было силы припечатал её ногой. Попало удачно, прямо по шее. Морда завыла и вместе с туловищем вывалилась наружу. Быхов поднял его как куклу и с маху запустил в стеклянную витрину головой. Зазвенело, загрохотало, вой прекратился.
— Нам сюда, — сказал Немцов, и мы вошли в дверь, откуда так неудачно вышел усатый.
Из боковой каморки высунулась размалёванная тётка лет сорока, от которой так пёрло пудрой (именно пудрой, не духами, я знаю разницу), что меня чуть не вывернуло. Интеллигентный Владимирский схватил её за волосы, выволок из двери, дал пощёчину, чтобы прекратить ультразвуковой визг, и спросил её:
— Где Флориан, падла? Флориан где?
Дама зарыдала, сразу же залившись тушью до самого низа отвислых щёк, и ткнула толстым пальцем с накладным ногтем в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Владимирский втолкнул её обратно в каморку, дав попутно под зад, отчего вся задница дамы, сделавшая бы честь и бегемоту, пришла в хаотичное движение, вошёл следом. Что-то загрохотало, музыка взвыла и замолкла. Вместо дамы из каморки вылетел тощий хлыщ в бейсбольной кепочке. Поочерёдно наткнулся на колено Немцова, кулак и колено Быхова — и сполз по стенке. Михаил опять присоединился к нам, и мы направились вверх по лестнице.
На втором этаже был длинный коридор типа гостиничного. Между лестницей и коридором стоял стеклянный шкаф с различного рода силиконовыми членами и прочими атрибутами заведения. Перед шкафом стоял ещё один амбал, на этот раз с бородой, прислушивавшийся к звукам снизу. Доходило до него, видать, неспешно, потому что мы все уже успели подняться, когда он вдруг засуетился и полез рукой себе под рубашку. Медленно, быстрее это делать надо. Я было за «грача» схватился, но Быхов вырубил его в два удара и уложил в витрину. Снова посыпалось стекло, под вышибалой расплылась лужа крови.
Я задрал на валяющемся бородаче рубашку и выудил у него из-за пояса девятимиллиметровый «глок», а в кармане нащупал запасной магазин. Сунул пистолет сзади за ремень — спереди уже был заткнут «грач». Немцов хохотнул и подобрал с пола огромный розовый член больше полуметра в длину и невероятной толщины. Взмахнул им пару раз как дубиной, снова засмеялся и вдруг с разбегу ударил ногой в дверь справа от нас. Дверь с грохотом распахнулась настежь. Я заглянул внутрь — там стояли шкаф, конторский стол с креслом за ним, диван и телевизор с DVD-плеером. В комнате никого не было.
Немцов огляделся, вдруг быстро подошёл к шкафу, распахнул двери. В шкафу сидел хлипкий чернявый мужичонка в кожаном пиджаке — это в такую жару-то! — и в белой водолазке.
— А-а, — протянул Немцов, — Семён! Ты как раз нам и нужен, переводчиком будешь!
С этими словами он резко ударил «переводчика» в солнечное сплетение. Тот собрался было рухнуть на пол, но Быхов не дал ему этого сделать, схватил за волосы, с маху впечатал мордой в шкаф, а Немцов тут же начал охаживать того по почкам пластиковым членом. Семён от боли даже кричать не мог, только хрипел.
— Ну, Сёма, где Флориан? Где он, радость наша безмерная, а?
Семён показал глазами на стол. Немцов с радостным криком подскочил к столу и перевернул его на бок. Стол бахнулся на пол, выбив пыль из коврового покрытия. Под ним, скорчившись между тумбами, сидел молодой мужик цыганистого вида с модной бородкой, в белой шёлковой майке и лимонно-жёлтых штанах. На руках и шее у него висело с полкило золота в виде цепей и браслетов.
