Сергей Мусаниф - Имперские танцы
Асад принес ему кофе, сладкий, крепкий и горячий Юлий выпил глоток, чуть не сжег себе внутренности и закурил, сидя в кресле.
– Как вы сюда попали и что это за новое извращение – топить людей в их собственных ваннах?
– С тех пор как ты впервые назвал меня по имени, прошло два дня, – сказал Клозе. – Ты не вылезал из своего номера, и я начал беспокоиться, как бы ты не привел в исполнение свой план, выношенный еще на Сахаре.
– О каком плане идет речь? – поинтересовался Асад.
– Он планировал застрелиться, – сказал Клозе.
– Он? Не верю. Такие самовлюбленные индюки никогда не кончают жизнь самоубийством.
– Потом появился Асад с информацией, которую ты просил, – продолжал Клозе. – Он не мог с тобой связаться и нанес личный визит. Когда он пришел в третий раз, мы столкнулись под дверью.
– И как вы проникли в номер?
– Через окно, – сказал Клозе.
– Третий этаж, – заметил Юлий.
– Пилоты не боятся высоты, – сказал Клозе.
– Скоты, – сказал Юлий.
– Поговорим о насущных проблемах, – сказал помощник военного атташе. – Кто была эта женщина и как ее зовут?
– Изабелла, – сказал Юлий.
– Красивое имя, – заметил Асад.
– И главное, редкое, – сказал Клозе.
– Что ты знаешь о ней кроме имени? – спросил Асад.
– Она не любит военных.
– Это говорит о наличии у нее здравого смысла. Но как она узнала, что ты военный?
– По татуировке.
– По татуировке на бицепсе?
– Да.
– Не каждая женщина в Империи знает, что означают идиотские черные черепа, вытатуированные на правом бицепсе мужчины, – сказал Асад.
– А ведь верно, – оживился Клозе. – Значит, она как-то связана с армией.
– Она ее не любит, – сказал Юлий.
– Интересно, почему. Может быть, ее изнасиловал какой-нибудь пьяный пилот с такими же татуировками?
– Этого не могло быть, – убежденно сказал Юлий. – И я больше не хочу слышать подобных предположений.
– Она имеет какое-то отношение к армии, – настаивал Клозе.
– Ну и что?
– Возможны два варианта, – сказал Асад. – Или она здесь приезжая, может улететь отсюда в любой момент, и в этом случае мы никогда ее не найдем, особенно пользуясь твоим описанием. Но если она местная или работает здесь, то вопрос с ее обнаружением становится просто вопросом времени. Здесь не так уж много учреждений, связанных с армией.
– А может, она с ней и не связана. Здесь куча туристов. Она могла видеть такие татуировки у кого угодно, – сказал Клозе. – Это ничего нам не дает.
– Это зацепка, – не согласился Асад. – И, на данный момент, это единственная зацепка, которой мы можем руководствоваться. Кроме того, что это роскошная женщина.
– Ты, часом, не положил на нее глаз, приятель? – поинтересовался Клозе.
– У меня восемь детей, – гордо сказал Асад.
– Как раз столько я и хотел иметь, – восхитился Клозе. – Только когда ты успел столько заделать? Ты что, занимался этим с рождения?
– Расслабься, – сказал Юлий. – У него четыре жены.
– Обожаю мусульманство, – сказал Клозе. – Я готов эмигрировать на Хорезм прямо сейчас.
– Империя потребует твоей выдачи как дезертира, – сказал Юлий.
– Тогда я эмигрирую после отставки.
– Этого мало, – сказал Асад. – Еще надо будет принять ислам.
– С этим у меня без проблем.
– И обрезание, – напомнил Юлий.
– Что такое кусок плоти по сравнению с возможностью иметь собственный гарем?
– Небольшая плата, – согласился Асад.
– Я хочу получить копию Корана прямо сейчас. Вам нужны классные пилоты?
– Всегда. У нас маленький, но быстро развивающийся флот.
– Здесь я мог бы стать капитаном корабля к сорока пяти годам, – предупредил Клозе.
– Мы что-нибудь придумаем, – улыбнулся Асад.
– Ребята, я вам не слишком мешаю? – спросил Юлий.
– Ты нам совсем не мешаешь, – сказал Клозе. – Кстати, а что ты здесь делаешь?
– Это мой номер.
– Правда?
– Ага.
– У него несчастная любовь, – объяснил Клозе Асаду.
– Что ты испытываешь к этой женщине? – спросил Асад.
– А зачем тебе это знать?
– Чтобы понять, стоит ли ее искать.
– Влечение, – сказал Юлий. – Нет, «влечение» – неправильное слово. Страсть. Я испытываю к ней страсть.
– Страсти проходят, – заметил Клозе. Он был почти серьезен.
– Но иногда они перерождаются во что-то большее, – сказал Асад. – Итак, она красива, ее зовут Изабелла, фамилии ты не знаешь, она не любит военных, но знает, что означают пилотские татуировки. Это немного, учитывая, что на Эдеме находится не меньше тридцати миллионов человек. Я постараюсь что-нибудь сделать. Ты все еще хочешь услышать о крейсере?
– О каком крейсере? – тупо спросил Юлий. Асад перешел на новую тему слишком быстро, а все мысли Юлия по-прежнему были заняты Изабеллой.
– О линейном крейсере класса «деструктор», который вы утопили в болоте.
– А, об этом крейсере.
– Тебе интересно?
– Очень.
– «Стремительный», переименованный в «Адмирала Нельсона», по-прежнему принадлежит бигарцам, как я и предполагал.
– Что это за название для планеты – «Бигар»? – поинтересовался Клозе. – Что оно означает?
– То ведомо только Аллаху и самим бигарцам, – сказал Асад. – «Золотая стрела», бывший крейсер «Решительный», проданный Ольховскому, был полностью разоружен и переделан в прогулочную яхту.
– Дорогое удовольствие, – заметил Клозе. – Обычная прогулочная яхта обошлась бы ему куда дешевле.
– У богатых свои причуды, – сказал Асад.
– Где эта «Золотая стрела»? – спросил Юлий. – Если с нее сняли оружие, то потом запросто могли поставить обратно.
– По официальным данным, «Золотая стрела» сейчас в открытом космосе, совершает круиз по Солнечной системе.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Сведения достоверные?
– Вчера передавали в новостях, – сказал Асад. – Этот Ольховский у вас – большая шишка. Настоящий денежный мешок.
– Не завидуй, – сказал Юлий.
– Значит, это был не ваш крейсер, – сказал Клозе Асаду.
– Верно, это был не наш крейсер, – сказал Асад.
– Разведка лажанулась, – сказал Клозе.
– Или ее кто-то дезинформировал.
– Ты что-то об этом знаешь? – насторожился Юлий.
– Нет, – сказал Асад. – Это называется предположением. Догадкой. Одним из вариантов.
– С тех пор, как я увидел этот крейсер, я не сомневался, что он не хорезмский, – сказал Юлий. – Опять же, главный калибр…
– Но чей тогда это был крейсер? – спросил Клозе.
– То, что я тебе скажу, – военная тайна, – сказал Юлий. – Кстати, Асад, тебя это тоже касается.
– Ну, – сказал Клозе.
– Это был наш крейсер, – сказал Юлий.
– Что значат слова «это был наш крейсер»? – спросил Клозе.
Они сидели в открытом кафе на набережной, смотрели на море и заставляли Юлия хоть что-нибудь съесть. Юлий вяло ковырял вилкой в каком-то салате из морских продуктов и громогласно требовал коньяка. Ему столь же громогласно отказывали. Официанты уже начинали коситься на их столик.
– Подумай сам, – сказал Асад. – Где можно взять имперский линейный крейсер с полным боевым оснащением? Ответ очевидный. Только в Империи.
– Но это же глупо, – сказал Клозе. – С чего бы имперскому крейсеру воевать на стороне повстанцев?
– Это политика, – мудро сказал Юлий. – Когда мы узнаем причину, она окажется банальной и гнусной.
– Тебя не спрашивали, – сказал Клозе. – Ешь.
– Изверги. Инквизиторы. Извращенцы.
– Ты знаешь еще много ругательств на «и»?
– Идиоты. Имбецилы. Ишаки. Игуанодонты[5]. Ироды. Иблисы. Иглобрюхие[6]. Игуаны. Иезуиты. Извозчики. Изгои. Изюбри. Имдугуды[7]. Индусы. Индейцы.
– Потрясающий словарный запас, – сказал Клозе. – Некоторых слов даже я не знаю. Кто такие изюбри?
– Это такие олени, – сказал Асад.
– Выходит, он обозвал нас оленями?
– Ага. А также рыбами и динозаврами.
– Гений современной словесности, – сказал Клозе.
– Дай коньяк, – сказал Юлий.
– Жри, – сказал Клозе.
– Есть еще один интересный момент, и, если бы наш общий знакомый не был так поглощен сердечными проблемами, он непременно и сам обратил бы на него внимание, – сказал Асад. – На Эдеме действительно нет уличной преступности, а те считаные подростковые банды, которые все-таки есть, вооружаются кустарным способом. Вибронож – запрещенное на Эдеме оружие, как для продажи, так и для ввоза. Простым хулиганам негде добыть себе такое.
– Они были не подростки, – сказал Юлий.
– Хулиганы не нападают на набережной, – сказал Асад. – Потому что набережная хорошо освещена и патрулируется полисменами. Они выбирают для нападений темные закоулки.
