Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных
За спиной инвалида Юрий увидел полки, заставленные книгами. Прежде чем Хила закрыл дверь-картину, удалось рассмотреть название пары самых толстых фолиантов – «Религия Фридриха Великого» и «Змеи Исландии». Комната была библиотекой и, если судить по названиям книг, круг интересов ее хозяина был довольно широк.
Тяжело дышавший Хила добрался до своего кресла, перебрался в него и оттолкнул рукой каркас.
– Мое почтение. Насколько я понимаю вы – новые руководители Жуковки. Чем обязан?
– Просто решили навестить вас, – ответил Корнилов, рассматривая астрономические приборы. – Познакомиться со старожилами – наш долг.
– Ну да. А еще вы наверняка хотели бы узнать, по какому праву я занимаю это помещение. Так вот: я не просто бесполезный инвалид, который помешался на астрологии. Это просто хобби. Кое-какую пользу нашему обществу я все-таки приношу. Вам известно, что я синтезирую различные лекарства и снабжаю ими жителей Рублевки? Думаю, что, выступая в роли провизора, я окупаю расходы на питание и проживание. Кроме того…
– Уважаемый Хила, мы не хотели обидеть вас и пришли сюда вовсе не с инспекторской проверкой, – успокоил целителя полковник.
– Приятно слышать, что новое правительство не имеет ничего против научных изысканий. Если не трудно, подайте, пожалуйста, вон ту тетрадь в коричневой обложке.
Хила взял из рук Корнилова разбухшую от частого употребления тетрадь, положил себе на колени и раскрыл.
– Могу уверить вас, что расходы, вложенные в науку, окупятся сторицей. Здесь – все мои наблюдения и расчеты за последние пять-шесть лет. Я пришел к очень важным выводам, касающимся глобальных изменений, которые произойдут в ближайшие время. Мир изменился, но изменения эти не окончательные. Ядерная зима готовит нам великое множество новых сюрпризов. В частности, появится неизвестные людям заболевания, которые придут на смену привычным нам недугам. И лечить их можно будет только с помощью лекарств, приготовленных из растений, подвергшихся мутациям. Моя цель – поднять фитотерапию на качественно новый уровень. Замечу без ложной скромности, что достиг на этом поприще некоторых успехов. Например…
– Извините, Хила, мы понимаем, что ваши изыскания очень полезны, – Юрий опасался, что целителя, усевшегося на любимого конька, уже невозможно будет остановить. – К сожалению ни я, ни мой спутник не являемся специалистами в этой области. Мы пришли сюда, чтобы посоветоваться с вами насчет…
– Вы тоже извините, – улыбнулся Хила. – Носитель, который ухаживает за мной, не очень-то общителен, а мне порой так хочется выговориться. Итак?
– Конструктор. Что известно вам об этом человеке? Существует ли он на самом деле?
Хила закрыл тетрадь, уперся подбородком в сложенные ладони.
– Уж кому-кому, а мне в этом сомневаться не приходится. Когда со мной случилось несчастье, именно люди Конструктора спасли мне жизнь – оказали первую помощь и доставили к воротам Периметра. Конструктор существует, уверяю вас. А вот кто он… Тут я, как говорится, пас. Получил от него пару записок. Они не сохранились, но содержание я помню наизусть. В первой Конструктор сообщил, кому я обязан жизнью. Во второй… Ха! Укорял меня за тщеславие.
Хила поднял руку, указывая на картину.
– Это – произведение местного художника. Талантливый парень. Некогда зарабатывал сумасшедшие деньжищи. Теперь, наверное, уже по инерции, продолжает писать портреты рублевских знаменитостей. На картине изображен я, но фишка не в этом. Как думаете, что за костюм на мне?
– Такие носили средневековые вельможи, – пожал плечами Хорошев. – Судя по воротнику – наряд испанский.
– Браво! Вы почти попали в точку. За основу взята картина немецкого художника Ханса фон Аахена «Император Рудольф Второй». Этот вельможа действительно воспитывался при испанском дворе, но позже окончательно осел в Праге. Известен как алхимик и покровитель алхимиков. Именно поэтому мне и взбрело в голову заказать свой портрет в образе Рудольфа.
– А какое отношение к вашей фантазии имеет Конструктор? – поинтересовался Юрий.
– Он видел эту картину. Вряд ли здесь. Скорее всего – в мастерской художника. В своем послании указал мне на отдельные неточности и прозрачно намекнул: мне до Рудольфа далеко, как до Луны.
– Вы обиделись? – усмехнулся Корнилов.
– Самую малость. Но дело не в обиде. Видите ли, нет ничего удивительного в том, что я хорошо знаком с биографией императора-алхимика, поскольку и сам увлекаюсь этой наукой. Улавливаете ход моей мысли?
– Кажется, да, – кивнул Юрий. – Конструктор не интересуется алхимией, но отлично знает историю.
– Верно. Но это все, чем я могу помочь вам в том, что касается Конструктора. А сейчас, с вашего позволения, мне пора заняться делом. В голову пришла одна интересная мысль. Боюсь ее упустить. Кстати, вы читали Гилберта Честертона?
– Нет. – Юрий и Сергей ответили одновременно.
– И ничего не слышали о выдающемся сыщике – священнике Брауне?
– Ну, не слышали, – буркнул Хорошев. – А на кой он нам сдался?
– Прочтите. Обязательно прочтите. «Злой рок семьи Дарнуэй» – презанимательнейшее произведение.
Корнилов и Хорошев уходили от Хилы с твердым ощущением того, что побеседовали с умалишенным.
Астролог же, не дожидаясь, пока гости уйдут, подкатил кресло к столу, придвинул к себе микроскоп и приник к окуляру. Потом вооружился ручкой, раскрыл свою тетрадь. Он вычеркивал из рукописи целые абзацы, заменял их новыми, рылся в свитках и смешивал какие-то порошки. Закончил, когда в узких прорезях окон забрезжил рассвет.
Судя по довольной улыбке, этой ночью он поработал весьма продуктивно. Закрыв тетрадь, Хила взглянул на портрет.
– Гм… Говоришь, что я не чета Рудольфу? Посмотрим-посмотрим. Считаешь себя игроком? Что ж… С помощью этих ретивых парней я постараюсь доказать тебе, что тоже умею разыгрывать собственные партии.
Глава 12
Камень и череп
Всю ночь шел мокрый снег. Хлопья его таяли, не долетая до земли. Отряду Коробцова пришлось нелегко – дорога к Жуковке, которую и без того нельзя было назвать автобаном, превратилась в набор рытвин, наполненных грязью. Защитные костюмы и противогазы блестели от стекавшей по ним воды, поклажа, намокнув, сделалась в два раза тяжелее.
К утру солдаты вымотались окончательно и все чаще падали, скользя в грязи, однако Руслан Ашотович не отдавал приказа о привале и на своем примере доказывал, что усталость можно побороть. Старик не отличался богатырским телосложением, но, как оказалось, был весьма выносливым. Его телохранитель Серый тоже не нуждался в отдыхе. Не подвали признаков усталости и мутанты. Даже Артур, еще не окончательно оправившийся после падения в колодец, держался бодро. Он часто поднимал глаза к небу, любуясь дымчато-серыми облаками, а зеленоватая кожа на лице оставалось сухой, словно ее поры впитывали влагу.
А вот Бронксу из-за комплекции и привычке к малоподвижному образу жизни приходилось туго. Он пыхтел, часто останавливался, чтобы протереть запотевшие окуляры противогаза. Еронов, шагавший позади Когтя, тоже устал и вымещал свою злобу, ругая ни в чем не повинных Детей Дракона. Он рассчитывал на блицкриг и никак не ожидал, что вместо молниеносной победной войны будет утопать в грязи.
Главарь тимирязевских шел молча и смотрел в спину Коробцову. Не будь на лице Когтя противогаза, было бы видно, что взгляд его не искрился дружелюбием.
Отряд спустился в ложбину, превратившуюся в неглубокий пруд. Осмотревшись, Коробцов отдал приказ о привале и предупредил:
– Всем сидеть тихо, как мышь под веником. Костров не разжигать.
Он поднялся наверх, лег и посмотрел в бинокль.
– Эй, Еронов, поди сюда!
– Чего там?
– Тебе интересно будет это увидеть.
Дракон улегся рядом с Коробцовым, посмотрел в свой бинокль. С этой точки хорошо просматривалась железная дорога и ощерившаяся стволами пулеметов, окутанная сизым дымом выхлопных газов дрезина, которая медленно катила в направлении Жуковки.
– А я что говорил? Вместо того чтобы месить грязь…
– Не говори «гоп», Николай, пока не перепрыгнул.
Продолжался спор, начатый еще перед выступлением в поход. Еронов предлагал использовать для нападения на столицу Империи имевшуюся у него дрезину. Он прекрасно знал, что на подъезде к Жуковке пути будут перегорожены, но рассчитывал, что небольшой хорошо вооруженный отряд сойдет с дрезины раньше, а сама дрезина станет одной из опорных точек для атаки на Жуковку. Руслан Ашотович принял план своего соратника лишь частично, чем кровно обидел Дракона. В итоге на дрезине поехали всего несколько человек, а установленное между набитыми песком мешками оружие было бутафорией.
Теперь, увидев, как далеко продвинулась дрезина, Коробцов начал сомневаться в том, что поступил правильно. План Еронова был авантюрой, но, похоже, мог бы сработать.
