Александр Афанасьев - Падение Вавилона
Но, может быть – пришло время отринуть все правила?!
– Что? Ты что, парень, свихнулся?! Копы!
– Дай автомат!
Луис взял венгерский автомат – уродливую, угловатую железяку, предназначенную только для того, чтобы быстро отнимать жизни – и присоединил магазин. В темноте фургона лязгнул передернутый затвор.
– Много магазинов готовы?
– Восемь. Ты чо задумал, парень, нам же…
– Хулио правильно сказал. Или мы мужчины, или нет. На, держи. Подашь мне магазин, как только этот кончится. И не тормози, блин.
Хорхе был на грани, он почти что сдулся. Одно дело – среди своих орать всякую ересь, совсем другое – здесь, в фургоне, здесь их всего трое и копы на хвосте. Он знал, что были парни, которые осмеливались вступать в схватки с копами, но правоохранительная система обрушивалась на них, как тонна кирпичей, и путь их заканчивался одинаково. Либо у какой-нибудь обочины с пистолетами в обеих руках, либо в тюрьме штата с иглой в вене. Никогда не было по-другому – и сейчас они были у самой грани, чтобы вступить на этот путь. Почему-то даже порученное им задание не пугало Хорхе так, как это.
Луис тем временем, уверенно держа незнакомый автомат, переместился к самой задней дверце фургона – она не была заварена, как это делают некоторые, открывалась.
– Черт, парень, они у нас на хвосте!
Луис дернул за защелку двери, пихнул створку в сторону и вскинул автомат. Ветер и вой сирены ворвался в салон, но это его не пугало. Внедорожник – это был небольшой, дешевый «Шевроле» – был совсем рядом, он видел, как у копов на переднем сиденье вытянулись лица, когда они поняли, что происходит. Но он не давал им ни единого шанса, чтобы выправить ситуацию, он просто прицелился из своего венгерского автомата и открыл огонь. Автомат задергался в руках ощутимо, но удерживать его в руке было приятнее, чем обычный «калашников», благодаря передней рукоятке. Лобовое стекло полицейского внедорожника мгновенно пошло дырами, полицейская машина вильнула, пытаясь уйти от гибельного огня, но водитель был или тяжело ранен, или убит и с управлением не справился. Машина пошла еще резче вправо, а потом ударилась об отбойник, перевернулась и пошла кувыркаться по шоссе.
– Да! Черт, да! Иех-ху!
Фургон тоже резко вильнул, створка двери захлопнулась и ударила Луиса по рукам, отчего тот чуть не выронил автомат на дорогу. Но все равно было классно.
– Надо сваливать. Черт, надо сваливать, мы убили копов!
– Слабак! – припечатал Хорхе Луис. – У нас есть дело, и мы его сделаем. А следующего копа грохнешь ты, слабак, чтобы доказать, что не зря носишь мужские штаны. А иначе – я грохну тебя.
Примерно в это же самое время, когда полицейский внедорожник кувыркался по шоссе, а молодой мексиканский бандит Луис праздновал свою первую кровавую победу над представителями органов правопорядка, в шести южных штатах проявился неизвестный компьютерный вирус, атаковавший прежде всего системы передачи информации и дата-центры, то есть центры хранения и обработки данных. Через три минуты передача информации была затруднена, а еще через пятнадцать – парализована.
Тюремная корпорация «Джастис Инк» была организована парой бизнесменов и бывшим высокопоставленным служащим Министерства юстиции страны как совершенно новый, доселе невиданный бизнес – бизнес на содержании заключенных. Испокон века карательные функции, функции принуждения к исполнению закона исполняло государство, это было одной из его основных и неотчуждаемых функций. В Соединенных Штатах Америки двадцать первого века эту функцию стали все больше передавать частным компаниям.
Соединенные Штаты Америки – страна полицейских и тюрем, страна с максимальным уровнем принуждения и насилия. В этом с «самой свободной страной мира» не сравнится ни одна современная страна мира, включая самые недемократические. На 2007 год была составлена статистика, согласно которой за последнюю четверть века численность заключенных в США почти утроилась и достигла к концу 2007 года семь миллионов триста тысяч человек, на начало пятнадцатого года эта цифра составляла уже одиннадцать с четвертью миллионов человек. В США отбывал наказание каждый четвертый заключенный мира. Каждый тринадцатый к седьмому году и каждый одиннадцатый американец к году пятнадцатому в той или иной степени находились под надзором пенитенциарной системы. Страна стремительно скатывалась в дикую пучину беззакония, и очередные «кровавые» законы, которые принимало больное, очень больное общество, приводили к тому, что обществу требовались очередные тюрьмы, но спокойнее на улицах городов не становилось.
Начиная с десятого года и далее стала стремительно расти тяжесть преступных проявлений, заговорили об эпохе нью-гангстеризма. Уличные бои с использованием автоматического оружия, ограбление банковской бронемашины в Нью-Йорке, когда использовался гранатомет РПГ-7, вал убийств, в том числе заказных. Значительную часть заключенных в тюрьмах составляли негры, они принимали ислам и организовывали джамааты как на воле, так и в тюрьмах. На юге бесчинствовали латиноамериканцы – дикий вал насилия в Центральноамериканских странах и в Мексике уже захлестывал США, наркокартели и боевые бригады вербовали своих сторонников среди латиноамериканских эмигрантов второго поколения, снабжали их оружием, распространяли сепаратистские и анархические идеи. Дошло до того, что благообразная итальянская мафия заключила договор с сальвадорской МС-13 – бандформированием, которое казнит людей, вырывая им кишки через задний проход – потом, что за определенную мзду сальвадорцы берут под свое покровительство членов мафии, которым не повезло попасть в тюрьму. Это итальянская мафия, которая в восьмидесятых – начале девяностых считалась главным криминальным врагом общества! Все большее распространение, особенно на юге, получали сатанинские ритуалы казней – людей сжигали в бочках заживо, рубили на куски, убивали целые семьи. Ответом на насилие криминальное стал рост легального насилия. Законопослушные отцы семейств рисковали свободой, покупая не дробовик, а автомат Калашникова, отчаявшиеся люди выбирали шерифами маленьких городков ветеранов войны в Афганистане и Ираке, все большую долю контрактов крупных частных охранных компаний типа ДинКорп занимали контракты на охрану богатых кондоминиумов в самих США. Про некоторые места ходили недобрые слухи – о том, что наркоторговцы, которым не повезло быть пойманными в этом месте, могут рассчитывать не на справедливый и беспристрастный суд с государственным адвокатом, а на пулю в затылок в заброшенном песчаном карьере. И самое страшное во всем этом – что это все происходит с ведома и одобрения жителей города, которые не хотят, чтобы их детям в школе предлагали наркотики, и которые видят, что государственная правоохранительная система не может с этим справиться. Начался ренессанс практически подавленных к началу восьмидесятых белых праворадикальных группировок – Ку-Клукс-Клан, Общество Джона Бэрча, Минитмены. Теперь наклейки этих организаций уже в открытую размещали на машинах как угрозу и предостережение бандитам, а оружейная индустрия США стала одним из беспроигрышных вариантов вложения средств в условиях вялотекущего экономического кризиса…
