Роман Злотников - Путь Князя (авторский сборник)
Рухнув на диван, Гаджет лихо махнул рукой:
– Эх, гуляем, Джавецкий, – он повернулся к Даньке и протянул ему смятую тысячную купюру, будь другом – сгоняй к бару, возьми нам пару коктейльчиков. Ну, и себе чего-нибудь…
Данька вздрогнул и покраснел. Он открыл было рот, собираясь сказать Гаджету, что он ему не мальчик на побегушках, но Гаджет уже воткнул купюру ему в нагрудный карман и отвернулся к Маше, заслоняя ее спиной. Теперь затевать ругань было совсем уж глупо, и потому Данька, стиснув зубы, тихонько выбрался из-за стола и, понурившись, направился к бару. Не надо было ему соглашаться идти сюда. А все Барабанщица – «тебе, Джавецкий, надо развеяться». Развеялся, блин, только хуже стало…
Он заказал два коктейля, не взяв себе ничего из принципа, дождался, пока бармен поиграется с блендером, ухватил бокалы и уже двинулся в обратный путь, когда сзади послышалось:
– Слышь, пацан, а ну подь сюды.
Данька оглянулся. У стойки бара стояли два мордоворота и пялились на него. Похоже, они только что подошли, потому что, пока Данька ждал коктейли, никого похожего у стойки не имелось.
– Вы… мне?
– Тебе, – кивнул один из них.
Данька покосился в сторону своей секции, но диджей как раз включил стробоскопы и их вспышки забивали зрение похлеще повязки на глазах.
– Тебя ведь Джавецкий зовут? – добавил второй.
У Даньки екнуло под ложечкой.
– Н-нет, – просипел он мгновенно охрипшим голосом.
– Ты, парень, не…изди, – сурово произнес первый, – я этого не люблю. У тех, кто мне …здит, потом зубы изо рта выпадают. Сами собой, понял?
Данька стоял перед ним с двумя коктейльными бокалами в руках, а в голове лихорадочно метались мысли.
– С тобой хотят побазарить серьезные люди, понял? – лениво продолжил первый. – Поэтому мы с тобой ща тихонько выйдем отсюдова и проедем кое-куда. Будешь хорошо себя вести – доедешь целым и даже почти невредимым, – хохотнул он. А чего бы не хохотнуть. Пацан явно лох, да еще и в штаны наделал. И за что Слепень за него выставил такие бабки – непонятно. Этот лох и не прятался даже. В первый же вечер нашли.
– Игорь, долго ты будешь нести мне коктейль?
Данька повернул голову. Рядом с ним с этаким капризно-раздраженным видом стояла Барабанщица.
– Игорь? – мордовороты несколько озадаченно переглянулись.
Но Барабанщица, не моргнув глазом, ухватила Даньку за локоток и, демонстративно сунув нос в бокал, картинно скривила губку.
– Фи, что ты такое взял?! Ты же знаешь, что я люблю…
– Джавецкий, ну тебя только за смертью посылать, – послышался из-за спины голос Гаджета. Барабанщица вздрогнула и, одарив Гаджета ледяным взглядом, прошипела:
– Идиот.
Тот отшатнулся и озадаченно уставился на них.
– Чего?
– Лана, – раздался сзади лениво-расслабленный голос, – вы тут гуляйте, а нам с этим пацаном надо кое-куда сгонять.
– Куда это? – тупо повторил все еще не врубившийся в ситуацию Гаджет, – ты чё, куда-то собрался?
– Собрался-собрался, – кивнул мордоворот, отодвигая Гаджета плечом, но в следующее мгновение Барабанщица протянула руки и, выдернув из ослабевших Данькиных пальцев оба бокала, точным движением плеснула их содержимое в морды крутых пацанов.
– Ходу!
Цепкие пальцы Барабанщицы ухватили Даньку за рукав и дернули за собой, а сзади нарастал рев:
– А-а-а, бля…
Они проскочили сквозь танцпол, взлетели вверх по лестнице и уже ворвались в короткий коридор, ведущий к вестибюлю, когда снизу, от танцпола послышался крик, перекрывший громыхавшую музыку:
– Мятный, держи их.
Барабанщица коротко ругнулась под нос и рывком остановила Даньку.
– Значит, так, Джавецкий, мы просто идем. Не бежим и вообще никуда не торопимся. У нас возникло желание выйти. Понятно?
Данька кивнул. А в следующее мгновение произошло то, о чем он до сих пор мог только мечтать. Да и то опасался, если честно… Барабанщица схватила его руку, обвила ее вокруг своей шеи, другую пристроила себе на ягодицу и прошипела:
– Будешь лапать – урою, – и, притянув его к себе, впилась своими губами ему в губы. Данька замер. Барабанщица на мгновение оторвалась и рявкнула:
– Ну что ты остолбенел, придурок?! Двигай вперед!
Им почти удалось, почти…
Они, изображая из себя целующуюся взасос парочку, вывалились из коридорчика, все в том же положении прошествовали через вестибюль и уже толкнули входную дверь, когда из коридорчика, который они только что покинули, вылетели два мордоворота с мокрыми от коктейля рожами, и первый из них тут же заорал:
– Вон они, держи.
Они успели расцепиться и прыгнуть вперед, но, похоже, тот самый пресловутый Мятный был опытным вышибалой. Он ждал их снаружи. Человек, выскочивший из-за двери, гораздо меньше готов к атаке, чем тот, который к двери подбегает. Так что, когда Данька выскочил наружу, с замиранием сердца считая, что успел ускользнуть, на улице его встретил сжатый кулак, жаждущий поближе познакомиться с его переносицей…
Очнулся он от воплей Барабанщицы:
– Вы не имеете права! – орала она. – Немедленно отпустите его! У меня отец – полковник ФСБ. Я вас всех урою, козлы!
– Слива, заткни ей пасть, достала.
И в следующее мгновение послышался хлесткий удар и короткий взвизг Барабанщицы.
– Э-э, вы чё, сволочи… – это уже был голос Гаджета.
– Ха, да их тут целая компания, – радостно воскликнул один из громил, – ща оторвемся!
Даньку подняли за шкирку, глухо клацнула открываемая дверь, и его, будто мешок с картошкой, швырнули в темное нутро какой-то машины, судя по всему джипа. Дверь хлопнула, приглушив доносящиеся снаружи звуки, в которых уже можно было различить и визг Немоляевой.
Данька дернулся, но, похоже, за то время, что он был без сознания, ему успели связать руки. Так что первая попытка приподняться не удалась. Зато следующая закончилась почти удачей. То есть он рухнул с заднего сиденья вниз, между креслами, извиваясь всем телом, выпрямился и… замер. На заднем сиденье кто-то был. Данька медленно повернул голову и вздрогнул. Тот самый бомж! Несколько мгновений Данька недоуменно пялился на него, пытаясь связать воедино те обрывки мыслей, которые метались у него в голове, типа «а почему он…», «как он здесь оказался…», «так это он…», но тут бомж спросил:
– Развязать?
Данька тупо кивнул. Бомж протянул руку и коснулся его стянутых веревкой запястий. В то же мгновение Данька почувствовал, что его руки свободны.
