Роман Злотников - Пощады не будет
Ровные шеренги возбужденно загудели. Так что же, грабить можно? До сего момента принцесса строго-настрого запретила (хотя этот запрет соблюдался только в тех частях, командиры которых полностью ей повиновались, а таковых в изначально сформированной армии было меньшинство) разорять «свой народ». Во многом именно этим и был вызван некоторый отток личного состава из королевских полков в сводные полки аристократов, присоединившихся к армии принцессы.
– Но это не означает, что вы должны вести себя на земле Агбера так же, как эти подлые захватчики…
По шеренгам пронесся тихий (что Грона весьма порадовало) разочарованный вздох. Эх, только поманили…
– Мы должны просто вынудить этих людей прийти к своим правителям и там уже решить, что им более по нраву. По-прежнему молчаливо поддерживать тех, кто поднял мятеж и привел на эту землю подлых захватчиков, или просить их одуматься и вновь вспомнить присягу их славных предков!
Затихший было гомон начался по новой. Не зря во все времена все рассказчики столь хвалят солдатскую смекалку. Вот и сейчас большинство быстро сообразило, что грабить вроде как и нельзя, но раз нужно «вынудить» – то аккуратно и не наглея вроде как и можно. И это изрядно подняло всеобщее настроение…
Следующие пять дней войска, развернувшись несколькими колоннами и двигаясь от деревни к деревне, гнали перед собой толпы испуганных крестьян. Точно такие же толпы потянулись к стенам Гамеля и с других концов графства, гонимые уже конными разъездами. Ни сам граф Гамеля, ни насинцы сразу и не поняли, чем им это грозит. Командующий насинцев, вероятно по настоятельной просьбе графа, даже выслал несколько довольно многочисленных отрядов с задачей защитить улепетывающих от королевских войск крестьян и целыми и невредимыми довести их до городских стен, что лишь позволило Грону слегка уменьшить число насинцев, скопившееся за городскими стенами. Впрочем, особенно сильно он не старался. И большая часть отрядов успешно выполнила свою задачу. А вот когда за крепкими и высокими стенами Гамеля скопилось почти все население графства, до графа и командующего насинцев дошло, что находящиеся за стенами едоки способны сожрать все имеющиеся в городе запасы продовольствия всего за два дня.
Попытка выгнать крестьян закончилась тем, что войска королевства быстро загнали их обратно. Предпринятая осажденными ночная вылазка с целью мощным ударом прорвать осаду и выгнать лишних из города по образовавшему коридору привела лишь к тому, что насинцы потеряли почти три с половиной тысячи бойцов, но так и не добились своего. И вот сегодня утром наблюдатели, поставленные Гроном у той стороны рва, который выходил к оврагу, используемому в городе в качестве свалки, доложили ему, что в овраг сбрасывают лошадиную требуху. Это означало, что в Гамеле начали резать лошадей. Пока, вероятно, крестьянских, хотя и это отнюдь не способствовало атмосфере мира и сотрудничества внутри осажденного города, но и до лошадей горожан, и до боевых коней дело также вскоре должно было дойти. Грон допускал два варианта развития событий. Либо насинцы предпримут отчаянную попытку вырваться из ловушки, для предупреждения каковой его войска сейчас поспешно и неуклонно насыпали валы, укрепляли их рогатками и частоколом и собирали полевые метательные машины. Ибо, если бы насинцам удалось прорваться, это заставило бы Грона снять осаду и устремиться за ними в погоню, поскольку продолжать осаду, имея в тылу крупные силы противника, было глупостью, за которую очень легко поплатиться. Либо насинцы просто погрузятся на корабли и отбудут восвояси, после чего местный граф начнет дипломатическое прощупывание на предмет вероятного изъявления покорности короне. Но Грон не собирался позволять графу Гамеля выйти из этой передряги с минимальными потерями. В идеале доходы с этого графства также должны были пойти напрямую короне…
Сломав сургучную печать, Грон впился взглядом в четкие строчки, выведенные рукой графа. Несколько мгновений он вчитывался, а затем его лицо посветлело.
– Она возобновила аудиенции!
– А-га-га! – восторженно заорал барон Шамсмели. – Принцесса возобновила аудиенции! Они поплатятся!
И стоявшие вокруг солдаты и офицеры подхватили клич, ставший девизом всей этой кампании:
– Они поплатятся! Они поплатятся! – Мечники вытащили мечи и принялись в унисон лупить по щитам, громко скандируя: – Они поплатятся!!! – И этот клич грозно и величаво плыл над лагерем, заставляя сгрудившихся за стенами осажденного города людей тревожно замирать и опасливо втягивать голову в плечи.
Они поплатятся…
Следующие несколько дней прошли все в том же укреплении лагеря. Они закончили первую линию валов и начали возводить следующую, пока только напротив городских ворот. И каждый день приносил все больше свидетельств тому, что в Гамеле свирепствует голод. Во-первых, количество требухи, сбрасываемой в овраг за городской стеной, резко сократилось. И наблюдатели сообщали, что причиной этому было отнюдь не уменьшение количества уничтожаемых лошадей. С наблюдательных постов, оборудованных на верхушках деревьев, росших на высокой скале, с которой отлично просматривались город и бухта, было хорошо видно, что к этому участку стены со стороны верхнего города регулярно направляется одно и то же количество телег. Просто едва телеги выезжали за пределы верхнего города, как их тут же облепляли толпы людей и растаскивали все, что на них было, еще до того, как телеги добирались до стены. Появившиеся в лагере перебежчики, которые ночами спускались со стен Гамеля на веревках и, переплыв ров, тепленькими попадали в руки патрулей, также сообщали, что провизии в городе нет совершенно, все таверны, кантины, мясные лавки и пекарни закрыты, а продукты распределяются строго централизованно. И еще они сообщали, что в городе очень недобро поглядывают на насинцев, поскольку те, пользуясь своим численным преимуществом и лучшей организованностью, сумели наложить лапу на большую часть имеющегося в городе продовольствия. Так что уже случались стычки между ними и солдатами городского гарнизона, а несколько ночных патрулей насинцев даже пропало.
По всему выходило, что положение осажденных близко к отчаянному. И значит, в ближайшее время они должны на что-то решиться. Теперь все зависело от того, какие взаимоотношения на данный момент у командующего насинцев и графа Гамеля. Если они столь же натянуты, как и между его подданными и рядовыми солдатами насинского экспедиционного корпуса, то насинцам не останется ничего другого, как убираться восвояси, но, если они еще не столь испорчены, следовало ожидать мощной вылазки.
