Пилот вертолета (СИ) - Рябченкова Марина

Опять посмотрела на черные колеса рядом стоящей машины. Расстояние всего два метра, а там и другая сторона дороги недалеко. Только бы протиснуться на ту сторону четырехметрового джипа с отвисшим брюхом, скребясь курткой по грунтовке... На это потребовалось время. А там, резкий перекат под соседний внедорожник с высоким клиренсом и не было больше прежней тесноты. Я с облегчением выдохнула, сразу посмотрев на гору дров по ту сторону дороги – за дрова, а оттуда под дом… Да, пролезть там можно.

Раньше меня бы ужаснула мысль проползти под каким-нибудь старым домом, в сырости и темноте, там, где полно жуков и паутины, но суровая реальность этих мест снова грозно смотрела мне в лицо, не оставив другого выбора.

Выждав момент, я активно заработала локтями, выбравшись из-под машины. Затаилась за горой сложенных дров, когда к транспорту пошли солдаты. Из машины они взяли еще фонари. Между тем, в доме на этой стороне дороги, из которого еще недавно валил серый дым, раздалось хмурое:

«Есть что?»

В ответ протянули усталое:

«Не… Ушел, походу».

Скрипнула дверь. На крыльцо вышел солдат, бросив через плечо:

«Ничего, далеко не уйдет».

На животе я заползла под домом, тут же напугавшись света чужого наруча в нескольких метрах от себя.

- Не бойся, не бойся. Я не враг, - тихо и бегло заговорила женщина, так же как и я, укрывшаяся от солдат под домом. – Не кричи только.

Я не собиралась кричать, просто неожиданно было увидеть здесь кого-то.

- Кто вы? – на локтях подтянувшись к ней, спросила я.

- Аня. В церкви деревенской служу. Жизнь праведную веду. Утро каждое за деревню молилась, за людей молилась. За Ивана Григорьевича, старшего нашего в деревне молилась, - вдруг на одном дыхании затараторила она, скривив лицо в муках сожаления и горя. – А сегодня не помолилась…

- Я Нина, - попыталась оборвать я исповедь Ани. А та вдруг громче:

- Беда на деревню обрушилась! Мертвецы пришли. Солдаты пришли. Ивана Григорьевича убили…

- Нас тоже убьют, если не прекратите.

Аня глубоко вздохнула, и сколько-нибудь да успокоилась.

- Я Нина, - опять сказала я, присмотревших к женщине с худым лицом и черными бегающими глазами. - Почему вы в убежище с остальными не укрылись?

- Не успела, - качнув головой, шепнула она. – Мертвые пошли, и…

Женщина с золотым православным крестом на шее крепко держала в пальцах авоську с потрепанной библией, одеждой и едой. На дне авоськи был пистолет в кобуре.

- Я пытаюсь пробраться к устью реки, а оттуда в город, - шепнула я. - Вы со мной?

- Тебя там ждет машина? – вспыхнула она надеждой.

- Я пешком пойду.

- До города три дня, а то и больше! – ужаснулась она.

- Да, примерно так и будет. Так вы со мной?

Аня нахмурилась. Такая перспектива ей явно не по нраву. В общем-то, учитывая ее телосложение и относительно комфортную жизнь здесь: в собственном доме и под защитой солдат…

Показав на южную сторону дома, спросила:

- На той стороне можно выбраться?

- Там сразу дорога будет. Лучше левее, там соседний дом близко и кустов много, есть где спрятаться. Обойдешь дом, а там по полю… Путь получится длинным, зато безопаснее будет, - бегло зашептала она. А секунду спустя, подтянувшись ко мне на локтях, решилась: – Я с тобой.

По сырой земле продвигались к северной стороне дома.

Заслышав, как Аня вдруг бегло зашептала что-то о деве Марии и Господе, я обернулась, углядев в нескольких метрах от нее два темных столбика. Темный.

Сияние не вспыхнуло. Из-за наручей на наших запястьях Темный даже не пытался подобраться слишком близко.

Не мешкая, поползла дальше.

Выбравшись в предутреннюю прохладу улицы, мы с Аней обошли соседний дом, а дальше прокрались через дикую растительность окраины деревни к заросшему высоким сорняком полю. Здесь солдат тоже хватало. В поле три вражеские позиции с лампами на треногах; лучи этих ламп в точности как у маяка, вращались по кругу. Три бронетранспортера и восемь джипов.

Опять пришлось ползти на животе, но на этот раз ни какие-нибудь там пара метров под машиной или под домом, а целое поле! На это потребовалось почти два часа. Два часа на локтях по мягкой земле меж крепких стеблей желтой травы всякий раз замирая, когда приближался бьющий до самого леса луч лампы. Нельзя было допустить, чтобы под лучами света макушки травы этого большого поля шелохнулись как-то не так.

А еще рассвет подгонял…

На финишной прямой, когда я опрометчиво подумала, что труднее уже не будет, пробираться пришлось через глубокую вязкую грязь. По этому участку поля, судя по всему, когда-то колонной тяжелая техника прошла, оставив после себя настоящее месиво. Ноги затягивало по самое колено! Но на этом неприятности не кончились. По ту сторону грязевого побоища зашевелился мертвец. Просто Рухлядь, сгнившая едва ли не по самые кости, но так близко... Будто ждал.

Я отшатнулась, едва не вскрикнув. Аня вскрикнула, но негромко.

Покойник не мог подняться. Только тянулся к нам, распахнув гнилую пасть. А между тем стена леса была уже совсем близко. Пробравшись к высоким стволам деревьев, мы с Аней, наконец, вытянулись в полный рост, помчавшись как можно дальше от Сторожевой деревни вниз по склону к устью реки.

Ранее утро. Макушки деревьев только начинали подсвечиваться первыми лучами восходящего солнца.

В широкой спокойной реке плескалась рыба.

Аня села, стараясь отдышаться.

- Что дальше? – спросила она в то время, когда я, сбросив с ног ботинки, уже стягивала с себя куртку. Молча зашла в холодную воду и окунулась в нее с головой, так и оставив заданный мне вопрос без ответа.

Мне тоже нужно было успокоиться и собраться с мыслями.

Олег с Валерой на пути в город. Стаса взяли. Что с Командиром и Тихим можно было только догадываться. Ну а я здесь. Каким-то чудом сбежала из Сторожевой деревни от людей, что отчаянно выискивали меня среди толпы.

- Когда они поймут, что Пилота среди населения нет, как думаешь, что сделают с людьми? – спросила я.

- Не знаю… Ну посмотри на себя! Вымокла вся. Ты бы хоть подумала, что у тебя сухой одежды нет, прежде чем в воду лезть, – упрекнула Аня, собирая костер. – Бесы проклятые! Если найдут Проводника какого – заберут, эксперименты свои нечестивые ставить будут. Знаешь, я под домом когда сидела, разговор демонов слышала. Говорили, что пилот вертолета это не мужчина вовсе, а женщина! Представляешь? – Тараторила она на одном дыхании. Спичками хворост подожгла. – Это же что получается? В город не того повезли и истинный дьявол где-то прячется? А знаешь, оно и к лучшему! Как представлю, что тот нахал со взглядом головореза и есть дьявол, так холодно на душе становится. Холодно-холодно…

Из верхушки собранного шалашом костра повалил серый дымок, и я подсела рядом.

- Но когда личину дьявольскую знаешь, известно тогда, кого остерегаться надо! – не унималась Аня. – Знаешь кого замаливать словом божьим надо! Я вот думала вчера: повезли дьявола в Первый город, и решила, что ни ногой отныне в логово бесовское! И за Первый город молилась. Весь день вчера молилась! Томарку и Светку молиться заставила. Сашка даже молиться пошел! А тут, выходит, не туда молились, беда-то в деревню пришла! – Брови сдвинулись, глазки на худом лице на мне остановились. - Это же что получается: дьявол теперь где угодно быть может? Даже по деревне гулять! Понимаешь, Нинка, ужас-то какой!

Не нашлась, что ответить на это, зато мой взгляд оказался красноречивее всяких слов.

Костер жаркий, бездымный. Одежда высохла быстро, так что через полчаса снова натянув на себя джинсы и кофту, с оружием в руках прогулялась вдоль широкой и глубокой реки, обнаружив на берегу битую кастрюльку. В ней мы и вскипятили воду.

Аня поделилась едой из авоськи; насытившись, читала вслух библию, но не для себя, а для меня скорее. Раза три многозначительные паузы делала, да на меня поглядывала. К молитве склонить пыталась, но тут я наотрез отказалась.