Кейт Лаумер - Машина времени шутит
— Здесь следы, — прокричал кто-то внизу.
— Эй, посмотрите наверх, — раздался другой голос.
— Вы видите, там кто-то движется!
— Это он!
— У кого лук под рукой?
— Бэндон, — тихо окликнул Честер, — набери побольше камней, затем привяжи веревку к поясу. Пока я буду тебя поднимать, бросай в них камни. Может, это помешает им прицеливаться или, по крайней мере, заставит понервничать.
— Хорошо.
Честер услышал, как Бэндон собирает камни, а затем
— рычание сквозь зубы и бросок. Внизу завыли.
— Попал в вонючку! — громко прошептал Бэндон. Минуту спустя вырвался еще один крик.
— Что происходит? — спросили внизу.
— Скала рушится!..
— Ох, моя голова…
— Бэндон, поторапливайся! Привязывай веревку. Честер почувствовал, как задергалась веревка. — Все нормально, — сказал Бэндон.
Честер попробовал веревку. На сей раз операция по подъему происходила потяжелее, поскольку руки у Бэндона были заняты камнями, и он не мог, цепляясь за выступы, помогать Честеру себя тянуть. Веревка врезалась в руки Честера.
Просвистела стрела и высекла сноп искр из камня метрах в трех в стороне. Честер прорычал и удвоил усилия. Стрелы продолжали стучать по камням; одна из них взвизгнула не далее, чем в метре. Бэндон швырял и швырял камни. Один из двух фонарей погас, а его владелец заорал.
— Не бросай по фонарям, — выдохнул Честер, — они их самих слепят.
— О, прошу прощения, — ответил с энтузиазмом Бэндон, — эти гады внизу кишмя кишат. Трудно не попасть. Он вскарабкался и встал рядом с Честером:
— Уф-ф! А веревка-то режет! А нам еще ползти да ползти. Стрела отрикошетила от скалы в метре от головы Честера.
— Давай скорее отсюда выбираться, иначе они нас зажмут в тиски. Если тебя ранят, постарайся не стонать.
— Я сейчас их отвлеку, — сказал Бэндон. Он наклонился, с натугой поднял камень размером с голову и обрушил его вниз в темноту. Мгновение спустя раздались почти одновременно два нечеловеческих вопля.
— Ага! — оживленно вскричал Бэндон. — Попал! Еще три болезненных подъема, и полчаса спустя Честер и Бэндон лежали, вытянувшись на широком уступе. Воинственные крики внизу стихли, и раздавались лишь время от времени приглушенные проклятья и стоны. Поток стрел прекратился.
— Похоже, что мы оторвались вчистую, — сказал Бэндон, — эти вонючки легко сдались.
— Отдохнем несколько минут, — сказал Честер, — затем взберемся на вершину и спустимся с обратной стороны по направлению к Центру.
— О-о, — простонал Бэндон.
— Что случилось?
— Клянусь, я что-то забыл, важное.
— Ну, я не думаю, что в этих обстоятельствах нам нужно возвращаться за тем, что ты забыл.
— Да нет, я забыл сказать тебе… Эта скала, на которую мы залезли— Не удивительно, что ребята не торопятся нас преследовать…
— А что такое?
— С нее нельзя спуститься. Если бы ты посмотрел на нее днем, ты бы понял, о чем я говорю. Она вдавлена вовнутрь, и единственная плоскость, на которой можно удержаться, это та, где мы находимся.
Восходящее солнце пекло коротко подстриженную голову Честера, когда он, исследовав площадку, подошел к валуну, к которому и прислонился сидящий Бэндон.
— Ну, что я тебе говорил, — сказал он, — мы завязли.
— Почему ты ничего не сказал мне о топографических особенностях местности прошлой ночью, когда я объявил о решении идти в этом направлении? — спросил Честер.
— Думаю это не имеет никакого значения, поскольку я не мог и представить, что ты каким-нибудь образом сможешь забраться сюда. Я думал, что ты вернешься через несколько минут, прося у меня прощения за такое рискованное поведение. Очевидно, я был круглым дураком.
— Последнее трудно оспаривать.
Честер еще раз посмотрел за кромку плато. Метров пятнадцать скала шла вертикально, а затем прогибалась вовнутрь. Основание виднелось метрах в ста внизу, плавно сливаясь с зеленым ковром верхушек деревьев.
— Гриз расставит своих людей везде кругом так, чтобы простреливалась вся местность, — сказал Бэндон. — Даже если нам удастся спуститься вниз, они облепят нас, как мухи бочонок с пивом, еще до того, как мы успеем заправить рубашки в штаны.
Честер перевел взгляд с него на скалу, на ее изгиб, который уходил вниз, вниз…
— Бедная Енэ, — сказал он, — и Кейс.
— Я не знаю, о ком ты печалишься, — вклинился Бэндон, — но ты можешь добавить и собственное имя к списку. Если только мы не подохнем с голода здесь, то это будет только случай, что либо мы сломаем себе шеи, спускаясь, либо рухнем, начиненные стрелами. Единственное, чего мы можем избежать, так это солнечного удара. Давай-ка спрячемся под деревьями.
Они пошли по каменистой поверхности по направлению к поросшему зеленью холму в самом центре скального плато размером в четверть гектара.
— Нам бы поискать что-нибудь съедобное вокруг, — заметил Честер.
— И воды, — добавил Бэндон, — меня уже начинает мучить жажда.
— А не стоит ли нам затеять какое-нибудь занятие. Почему бы, например, тебе не сесть и не сделать новый лук? Я же займусь укрытием — на случай дождя, и мы должны изобрести что-то вроде водосборника, если не найдем источник, а?
— На кой черт? Чтобы продлить наши мучения? Не лучше ли совершить затяжной прыжок без парашюта? Может, удастся приземлиться на головы парочки гризовых вонючек?
— Ничего подобного, — оборвал его Честер. — Здесь можно неплохо устроиться, несмотря на отсутствие консервированных бобов и трайдивизора. Вот она — прекрасная возможность жить свободно, к чему ты всегда стремился.
— Это так, но… — пробормотал Бэндон.
— Ты пойдешь туда, — показал Честер на видневшиеся Сизовато-голубые верхушки елей, — А я пойду проверю в той стороне. Через час мы встречаемся на этом же месте.
Честер отложил в сторону заржавленный топорик, с помощью которого он пытался вытесать колышек.
— Ну что, что-нибудь нашел? — крикнул он появившемуся из кустов Бэндону.
— Думаю, что да, — ответил без особого энтузиазма Бэндон, — там неподалеку небольшая ясеневая, роща. А из ясеня я смог бы сконструировать нечто вроде лука. Кроме того, я нашел остатки палатки.
Честера подбросило, как на пружине:
— Ты хочешь сказать, что это плато обитаемо? Бэндон отрицательно покачал головой.
— Уже нет. Идем-ка со мной. Мне нужно, чтобы ты мне помог достать брезент. Он сгодится для водосборника, и я полагаю, что его вполне хватит для того, чтобы покрыть шалаш, который ты соорудил.
Он кивнул в сторону связанного Честером с помощью бельевой веревки каркаса из палок.
Честер последовал за Бэндоном, продираясь через заросли молодняка. Чем глубже они забирались, тем толще были деревья и тем легче было идти. Перед ними Честер увидел запутавшийся в ветвях высохшей сосны кусок серо-белого полотна, от которого почти до земли свисали какие-то веревки.
— Ну вот и пришли, — сказал Бэндон, — не знаю, как эта штука оказалась на дереве, но думаю, что ее хватит и на хижину, и на все, что нам нужно. И веревки сгодятся, правда, пока не знаю для чего, — добавил он.
— Это парашют, — воскликнул с удивлением Честер. — У меня сложилось впечатление, что, кроме как на аэролетах, здесь ни на чем другом не летают. А на аэролетах не нужны парашюты. Если отказывает двигатель, они сами мягко опускаются на землю.
— Ну, а что же это тогда? — спросил Бэндон. Честер стал объяснять Бэндону принцип действия обычного летательного аппарата.
— Никогда не слышал о чем-либо подобном, — сказал Бэндон, с изумлением покачивая головой. — Но помнится, когда я был маленьким и жил еще в Триценниуме, я видел, как какие— то ребята устраивали представление с большим мешком, наполненным газом. Они поднимались на нем прямо в небо. Ничего сногсшибательнее и представить себе нельзя было.
— Интересно, что случилось с пилотом, который прилетел на этом аппарате?
— А, пилот, — сказал Бэндон, — он вон там. Он пошел впереди по ковру из опавших листьев и остановился перед зарослями кустарника.
— Вот он.
Честер раздвинул кусты и вгляделся в гущу переплетенных сухими стеблями травы ветвей. На земле валялись три глиняных грубой работы горшка и плетеная корзина с содержимым, явно напоминающим остатки фруктов. Рядом с ними лежал человеческий скелет.
— Бог мой, — пробормотал Честер. — Бедняга.
— Не могу понять, что стало причиной его смерти? Должно быть, от старости умер, — сказал Бэндон. — Ни стрелы тебе в нем, ни переломанной кости. И еды достаточно, и воды…
— Он, скорее всего, вывалился из корзины своего аппарата и оказался в этой глуши, — сказал Честер. — Но почему все-таки он не мог сообщить об аварии?
— Это, должно быть, случилось давно, еще до того, как был построен наш город. А другого Триценниума в радиусе двадцати миль просто нет.
