Александр Задорожный - Большая игра
У освещенного несколькими желтоватыми лампочками подъезда со скучающим видом стояли в ожидании клиента две проститутки, а чуть поодаль маячил огонек сигареты их сутенера — здоровенного негра в красной шелковой рубахе с расстегнутым на две пуговицы воротом, чтобы все могли видеть на его могучей шее толстую золотую цепь.
Когда капитан Хэнк вылез из машины, проститутки оживились, но через несколько секунд, что ушло у них на оценку поношенного плаща капитана и его потертой шляпы, потеряли к нему всякий интерес. По одежде парня, в которого Хэнк превратился полчаса тому назад, девицы сразу определили, что в карманах у него не густо, чтобы по достоинству оплатить услуги «ночных фей».
Капитан Хэнк прошел мимо проституток, поднялся на три ступеньки вверх и, толкнув тяжелую дверь, очутился в обшарпанном холле. Прямо перед ним открылся темный коридор, освещенный всего одной пыльной лампочкой без абажура. Коридор вел к лифту, а слева от входа, за небольшой конторкой, на которой стоял видавший лучшие времена телефон с трубкой, замотанной синей изоляционной лентой, дремал пожилой портье. Хэнк бесшумной тенью прошел мимо портье, который даже не вздрогнул, когда его редкие седые волоски на потной лысине тронул слабый поток воздуха.
Лифт не работал, наверное, уже лет десять, если судить по толстому слою пыли, покрывавшей железную решетчатую дверь, ведущую в шахту, и поэтому капитану Хэнку пришлось подниматься на четвертый этаж пешком по скрипучей деревянной лестнице с перилами, выкрашенными коричневой масляной краской.
Дойдя до площадки четвертого этажа, капитан тяжело отдышался. Он был уже не тот, что в молодости. Годы брали свое.
Пройдя по длинному коридору с рядом когда-то полированных темных дверей, Хэнк остановился у одной из них. На двери не было таблички с номером. На ее месте светлело квадратное пятно с двумя дырками от шурупов.
Пошарив в кармане своего плаща, капитан достал оттуда маленький ключ и, открыв дверь, зашел внутрь, плотно закрыв ее за собой на два оборота.
Комната, куда попал капитан, была полностью погружена в темноту. Плотно задернутые шторы не пропускали ни единого луча света. И первое, что услышал Хэнк, когда вошел во мрак этого помещения, был щелчок взводимого курка.
— Не стреляй, Фрэнк, это я, — глухо сказал капитан, на всякий случай отодвигаясь к стене, подальше от прохода.
— Простите, шеф, — услышал он из темноты приглушенный голос, — нервы стали совсем ни к черту.
— Такая у нас работа, Фрэнк. Когда ты устраивался на нее, то должен был быть к этому готов. — Капитан, не зажигая света, прошел в ванную. Там, пошарив рукой в темноте, он нащупал кран и пустил воду, чтобы никто не мог подслушать их разговор. Потом он вернулся в комнату и сел в единственное кресло, стоящее напротив его собеседника. Хэнк хорошо знал это место и мог свободно ориентироваться в темноте. Капитан лично подыскал этот захолустный отель для встреч со своим секретным агентом, работающим под прикрытием, о чем знал только он сам.
Вспыхнул огонек зажигалки, на миг осветив напряженное лицо Фрэнка Линча, и после этого непроглядный мрак освещал лишь красноватый огонек сигареты, который то вспыхивал, то почти пропадал, когда Фрэнк отводил сигарету в сторону, чтобы стряхнуть пепел.
— Какие новости? — спросил капитан.
— Послезавтра, в одиннадцать часов на заброшенном космодроме. В третьем секторе. Если будете действовать достаточно быстро, возьмете всех, — услышал Хэнк лаконичный ответ.
— Эта информация достоверна?
— Я отвечаю за каждое слово, шеф, клянусь своей зарплатой.
— Что ж, ты хорошо поработал, сынок. Если все пройдет гладко, можешь считать, что погоны лейтенанта уже на твоих плечах. И должность начальника убойного отдела либо отдела по борьбе с наркотиками, на выбор, тебе обеспечена.
— Можно задать один вопрос, господин капитан?
— Спрашивай, сынок, — по голосу Хэнка чувствовалось, что он очень доволен этим разговором.
— Если я стану лейтенантом, то куда мы денем Брюса Оверкилла?
— Он станет капитаном.
— А… В таком случае… Вы?!
— Я стану комиссаром. Все просто, как ты сам видишь.
— А что будет с нынешнем комиссаром?
— А Бобу Гантеру нет места в этом пасьянсе. Теперь слушай меня внимательно, Фрэнк, — голос капитана стал необыкновенно серьезным, послезавтра в десять ноль-ноль ты, как обычно, выйдешь из дома за покупками. Веди себя естественно, чтобы не вызвать никаких подозрений. Очутившись на улице, постарайся затеряться в толпе и оторваться от «хвоста», если он будет. Я думаю, что тебе это не составит труда. На углу улицы Независимости и аллеи Адмирала Армора ты увидишь припаркованный зеленый флаер без номеров. Ключи будут в замке зажигания. Под сиденьем водителя будет лежать заряженный револьвер. Садись в этот флаер и дуй в управление. С этого момента ты будешь в полной безопасности. И да хранит тебя господь, сынок, — сказав это, капитан поднялся со своего кресла. — Уйдешь после меня через час, — добавил он, уже выходя из комнаты.
— Да, шеф, — отозвался Фрэнк. И, когда дверь за капитаном закрылась, дрогнувшим голосом прошептал: — Неужели этот ад скоро закончится?
Глава 20
Кандидат на пост мэра города Плобитаун от партии прагматиков Герб Кримсон занимал огромный трехэтажный особняк из белого мрамора в самом дорогостоящем предместье города Лакоста-Генри, что в переводе с языка местных аборигенов, заселявших с незапамятных времен холмы и равнины планеты Плобой, задолго до того, как на планету с далеких звезд прилетела первая «железная птица», читалось как «Стоящий на задних лапах Крокодил-Генри — Великий Крокодил — отец мира и его друг Чебуренчи, идущий своей дорогой». Но планета была колонизирована. Миссионеры с далеких звезд принесли диким племенам «радость прогресса и цивилизации». Аборигены большей частью были безжалостно истреблены, а та часть, что каким-то чудом уцелела, была загнана в специальные резервации, чтобы своим диким видом не смущать взор честных налогоплательщиков и добропорядочных обывателей.
Но название Лакоста-Генри сохранилось. И теперь в этом утопающем в зелени бульваров и садов квартале располагались дворцы и виллы политиков, звезд кино и искусства, влиятельных адвокатов, гангстеров и мафиози — словом, самых влиятельных и уважаемых людей плобитаунского общества, добившихся своим «честным» трудом больших успехов в жизни.
Когда капитан Хэнк остановил свой электромобиль у бронированных ворот поместья Герба Кримсона, стояла глухая ночь. Но в Лакосте-Генри такого понятия, как ночь, просто не существовало. Наоборот, ночью, как правило, в квартале сливок общества, в вычурных домах плобитаунской богемы и неприступных особняках деловых людей начинались приемы и вечеринки, дискотеки и деловые встречи, для которых темное время суток все равно что масло в подшипнике. И на пути капитана Хэнка то и дело попадались длинные лимузины с ночными гуляками, спешащими на «армагедончики», как у жителей Плобитауна назывались разгульные вечеринки.
Хэнк ехал к Гербу Кримсону без предварительной договоренности о визите, но капитан не боялся, что его не примут в этом доме. Во-первых, дело, по которому ему необходимо переговорить с Кримсоном, было слишком важным, чтобы откладывать до утра, и слишком секретным, чтобы допускать малейшую возможность утечки информации. Это дело, из-за которого Хэнк и сидел сейчас за рулем полицейского электромобиля, вместо того чтобы потягивать пиво дома в своем любимом кресле перед просмотром полицейской хроники в программе вечерних новостей, сильно касалось не только его — капитана Хэнка, но и лично самого Герба Кримсона. К тому же капитан знал, что кандидат на пост мэра еще не спит. Об этом у Хэнка имелась достоверная информация, которую капитан получал из своих конфиденциальных источников.
— Хозяин у себя? — спросил Хэнк у рослого негра-охранника, когда тот подошел посмотреть, кто это там приехал.
Весь штат прислуги в резиденции Кримсона состоял исключительно из его чернокожих земляков — уроженцев планеты Ливер.
— Да, господин капитан, босс у себя. Я доложу, что вы приехали.
Охранник был великаном двухметрового роста и примерно такой же ширины в плечах, отчего казалось, что у него квадратная фигура. Он был одет во все черное, а на его могучей шее, словно игрушечный, висел крупнокалиберный карентфаер с укороченным стволом. А к широкому поясу была прикреплена крошечная портативная рация.
Охранник хорошо знал капитана Хэнка как частого гостя в поместье своего хозяина, поэтому беспрепятственно пропустил его, легко, словно играючи, распахнув тяжелые бронированные створки ворот.
Герб Кримсон не доверял электронным замкам, предпочитая всяким «электронным штучкам» старомодные засовы и запоры да железные мускулы своих телохранителей.
