Алексей Селецкий - Нелюдь
А оставшийся более чем реальным и серьезным собеседник уже помогал взобраться на коня, придерживал стремя. Почему-то вспомнилось, что на Востоке это знак уважения. А может, и просто «чайнику» помог. Сам Владимир вскочил в седло одним движением – явно не для хвастовства, просто привычка. М-да.
Конь сам пошел за ехавшим впереди хозяином. Чужака на спине он словно не заметил. Посадили – значит, так надо. Ехали по каким-то боковым улицам и переулкам. То ли чтобы покороче, то ли подальше от лишних глаз. Тоже хорошо, на проспекте пришлось бы объясняться со скучающей на ночном дежурстве милицией («А куда, собственно, в час ночи путь держите?» – «Сам не знаю, везут куда-то…»), а то и подвыпившему «крутому» втолковывать, что это не его катать приехали. И вообще бред полнейший: рабочий день, друзья, засиделся в гостях – и тут тебе кони, плащи какие-то, призраки, таинственные разговоры… В том, что это не сон, бывшего разведчика убеждало только одно. До этого сидеть в седле ему как-то не случалось, и романтика верховой езды была вполне ощутима – как на велосипеде по проселочной дороге. Хорошо хоть не вскачь.
Въехали в кварталы старых, постепенно ветшающих домов. Улица была смутно знакома – вроде бы здесь в бытность студентом жилье искал. То, что обходилось без трюков с завязыванием глаз, могло означать одно из двух: либо доверяют, либо не отпустят. В первое хотелось верить, а на второе почему-то было наплевать. Гораздо больше беспокоило то, что вот завтра на работу, а он опять ночь где-то пробегает – точнее, проездит…
Судя по всему, скоро надо будет именно идти. Кони поднялись на несколько кварталов по склону горы, и Владимир свернул в какой-то из боковых проездов. У одного из домов из темноты возник еще один «призрак» в плаще. Владимир спрыгнул на землю, приглашающе махнул рукой. Такого же изящного прыжка не получилось, хорошо хоть мешком не свалился – есть и у нас кое-какая подготовка, есть. Хоть ноги с непривычки и не совсем в порядке, но идти можно.
Дом был далеко не новый, но и не «избушка-развалюшка». Владимир указал на дверь и повел куда-то коней. Обычная деревянная дверь почему-то напомнила Александру люк «кукурузника», с которого он делал свой первый прыжок. И так же, как тогда, потребовалось внутреннее усилие, чтобы перешагнуть порог…
* * *– О чем задумался? – голос Олега вернул в день нынешний.
Точнее, в ночь. Теплая чашка легла в ладони, ноздри защекотал горьковатый запах. – Вспомнил что?
– Точно, – способность угадывать мысли уже не удивляла. Все как и должно быть. Вот если бы не обратил хозяин внимания на настроение своего гостя, было бы странно. – На самовар посмотрел, припомнилось, как меня к вам впервые привезли. Среди ночи поймали, чуть до стрельбы не дошло. Кони, плащи, «высокий штиль словес»…
– Было такое, – седые усы еле заметно приподнялись. – Любил Володя новичкам театр устроить, любил. Да и отбор сразу: не поехал бы тогда – значит, и дальше разговаривать не нужно, все равно уйдешь. А насчет лошадей и плащей – ты сам-то как сюда приехал?
– На Гривне… Олег Алексеевич, так я сейчас в машину попросту сесть не могу!
– А вот это ты зря! В руках себя держать надо, не распускаться. Так ты и в городе жить не сможешь.
– Ну, слава богу, мне это и не нужно… – пробурчал Александр и осекся, напоровшись на грозный взгляд собеседника. Продолжил растеряно: – Олег, неужели серьезно? Я сюда возвращаться не собираюсь, говорил уже. Как-нибудь обойтись не можете?
– Нет.
Коротко и ясно, как отрезано. Даже лязг послышался.
– Нет, не обойдемся. Могли бы – никто и не попросил бы тебя, сиди в своем лесу. Сегодня еще все уточним, но если я не сильно ошибся и не зря всех пугаю – считай, призван из резерва. Сам знаешь, того, что тебе Иваныч передать успел, в наших краях ни у кого больше нет. Я тебе еще осенью сказал – можешь здесь потребоваться. До сегодняшнего дня обходились, хотя кое-кто и начал уже ворчать – мол, кто не с нами…
– Там и еще одна фраза найдется на эту тему: «Кто не против нас, тот с нами». Знаете?
– Знаю, – Олег был спокоен, и не только внешне. – Знаю и то, что против нас ты не пошел бы, даже при всех прошлых обидах. И что приказы мои для тебя уже пятый год не более чем сотрясение воздусей – тоже помню.
– Ну зачем же так, Алексеич! Скорее настоятельные рекомендации. Слово Крови я не нарушаю, а что до всего остального – тут уж извините. Или у нас теперь порядки новые, а я в своей берлоге и не слышал?
– Не паясничай. Ты у нас всегда был сам по себе. И вообще, давай без повторения пройденного обойдемся, тьфу-тьфу… – постарел Олег, точно, и сильно постарел. Суеверным становится, даже в мелочах. Вот и сейчас: поискал взглядом деревяшку, не нашел, постучал по лбу. – Ладно, вольный стрелок, тогда будем считать это не приказом, а просьбой. Очень настоятельной и не только моей личной. В городе сейчас позарез нужен человек с твоими знаниями – и, кстати, знакомствами, пусть и давними. Запамятовал, я тебе в прошлый-то раз говорил о нынешней молодежи? Не нашей, а городской?
– Это насчет ходоков в астрал? Или что-то опять вроде той
Татьяны с ее муравьями?
– Да если бы… Не только о них речь, хотя и эти деятели в общей куче. Тут у нас, если помнишь, уже три года как бешенный рост всяческих групп и группочек с тайными знаниями за пазухой, а вот сейчас наблюдается вполне диалектический переход количества в качество. Все по науке: с декабря месяца активность и численность удвоились, и получаться у них стало достаточно неплохо. Даже по нашим меркам.
Александр насторожился. Если уж Олег говорит «достаточно неплохо» – это серьезно. Более чем. Оценку «отлично» у него не получил бы и легендарный Мерлин, разве что идея с мечом в камне была бы отмечена за оригинальность – мол, точно никто втихую на пояс не повесит… Потом вспомнился прошлый приезд в город, и рука сама собой потянулась к голове – не затылок чесать, а приподнявшиеся волосы пригладить. Удвоилась, значит, численность. И активность, соответственно. И получаться начало.
На Самэйн отловили каких-то сатанистов, пытавшихся принести в жертву младенца. Через три недели некий «центр нетрадиционной медицины» чуть не свел с ума два квартала. Так и не удалось выяснить, случайно они выбрали себе офис точнехонько на месте снесенной в тридцатых годах церкви, или подсказал кто. А в декабре месяце, перед самыми праздниками, городские Древние с ног валились из-за «повышенной активности», и рук не хватало все дыры затыкать. Кого-о тогда все-таки здешние «кошкодавы» втихую зарезали. По всем правилам, хотя и не на вольном воздухе, а в подвале – на свою голову. Впрочем, если бы только на свою: вся пятиэтажка рухнула, хорошо хоть жильцы успели повыскакивать. В чем были, на лютый мороз, но все-таки не на кладбище.
Каким образом и кто именно уговорил городские власти не оставить груду руин до лета в покое, а разбирать сразу же, тайна велика и непостижима, ибо никакой магией здесь дело не ускоришь. Как бы то ни было, всего через три дня до того самого подвала докопались. Живых не нашли, да и не могло их там остаться. Следствие все списало на взрыв газа из-за хулиганских действий, судить было уже некого, а последствия устранять пришлось еще неделю. Не добрались бы до места ритуала сразу – в лучшем случае весь микрорайон пришлось бы отселять. Еще и следить за разъехавшимися жильцами: нежить вырвалась не то чтобы сильная, но ужасно прилипчивая, особенно к рассерженным людям. Каковых, понятно, хватило бы с бо-ольшим избытком.
Значит, теперь активность удвоилась.
– И что у нас на этот раз?
– Пока еще ничего. Но скоро будет. Что именно – не спрашивай,
не знаю. Для чего, собственно, тебя и позвали. Ты у нас вроде разведчик бывший?
– Бывший, Олег Алексеевич, в том-то и дело, что бывший. Очень давно бывший и все уже позабывший.
– Ничего, вспомнишь. Теперь много чего надо вспоминать. А чего
не припомнишь – заново учить. Ребята наши тебя потренируют, подготовят, а то ты и впрямь засиделся.
– Я, кстати, пока что согласия своего не давал. Может, мне нравится сидеть на печи и семечки лузгать? Может, я уже набегался – о таком варианте вы не подумали?
– Не подумал, грешен… Я, прости старого, тебя знаю не то чтобы давно, но неплохо. Вот ты не спрашиваешь, что у нас тут происходит и чем тебе заниматься предлагают, а почему? Потому что знать не хочешь. Узнаешь – не отсидишься на печи, вот чего ты сейчас боишься. Опять в бой полезешь, даже в одиночку на толпу.
– И опять вы меня подставите.
– Да, если нужно будет – опять подставлю. Снова. Жив останешься, еще раз в мясорубку пошлю. Потому что ты у меня, родимый, со всей своей тройной подготовкой и иванычевым наследством, один и бесценный. Тебя я уговариваю и чаем пою. Ты пей, пей, а то за разговором совсем остынет. Кстати, еще на несколько тысяч нашего народа у меня чая не хватит, да и обойдутся они, все равно самые обычные обыватели. Так получается, Саша? Ну, может, и не совсем обычные, но к мясорубкам плохо приспособленные. Однозначно, понимаешь, не выберутся. Потому я их туда и не посылаю… Александр, ну ладно, какому-нибудь мальчишке все это объяснять нужно, но тебе-то? Вас что, перед каждым боем упрашивали?
